"Замысла убийства не было"

"Одесская Хатынь", "Не забудем – не простим". Такими словами луганские сепаратисты характеризовали столкновения между сторонниками Евромайдана и Антимайдана в Одессе 2 мая 2014 года, закончившиеся гибелью 48 человек. Эти слова были вывешены рядом с фотографиями из Одессы в сквере рядом с занятым сепаратистами зданием Луганской областной госадминистрации в конце мая прошлого года. Сторонники так называемой Луганской народной республики тогда говорили, что случившееся добавляет им решимости в борьбе с правительством в Киеве.

Год спустя, благодаря активистам "Группы 2 мая", в которую входят одесские эксперты по токсикологии, баллистике и химии, бывшие милиционеры и журналисты, стала известна не только хронология событий того трагического дня, но и причины произошедшего. Это не результат официального расследования государственными органами, а попытка жителей города разобраться, что же все-таки произошло.

Целый год 13 человек кропотливо собирали данные, опрашивали участников и очевидцев событий и выяснили, что чуть ли не поминутно происходило в городе. Оказалось, что огнестрельное оружие было у обеих сторон противостояния, погибшие тоже были с обеих сторон, "коктейли Молотова" тоже бросали как сторонники Антимайдана, так и Евромайдана. И единственное, что могло бы спасти ситуацию в момент столкновений, – профессиональная работа милиции и пожарных. По мнению одного из участников "Группы 2 мая" Сергея Диброва, выводы общественного расследования позволят оценить степень достоверности, беспристрастности и полноты официального расследования:

Сергей Дибров рассказывает о происходившем в Одессе 2 мая 2014 года

– Изначального замысла на убийство такого количества людей и вообще на убийство ни у одной из сторон, которых, на самом деле, было больше, чем две, не было. И то, что произошло, – это трагическая цепь случайностей, и увы, обстоятельства сложились таким образом, что это стало следствием деградации, на мой взгляд, государственных органов, которые должны были следить за порядком на улицах, обеспечивать тушение пожара и другими путями решать политические конфликты. Все это вместе привело к событиям, финалом которых стали 48 погибших.

– В документах расследования говорится, что у одесской милиции был разработан план по предотвращению столкновений, однако он не был приведен в действие.

– Согласно приказу, принятому еще в 2003 году, в каждом областном управлении милиции имеется оперативный план на случай массовых беспорядков, называется он "Волна". Нам известно, что такой план был подготовлен и даже обновлен по согласованию с новоназначенным губернатором, в конце апреля прошлого года, то есть буквально за неделю до событий. Но приказ этот не был введен в действие. Это тема нашего отдельного расследования. Если бы этот план сработал, то беспорядки локализовались бы в центральной части города и не было бы продолжения через несколько часов на Куликовом поле, которое закончилось пожаром.

– Означает ли это, что кому-то было выгодно, чтобы этот план не был введен в действие?

– Пока мы склонны придерживаться версии, что, по всей видимости, имела место халатность или, к сожалению, уже традиционная безалаберность милиции. Мы пытаемся выяснить это и путем официальных запросов, и путем неофициального общения с сотрудниками милиции. Вполне вероятно, что план или должностные инструкции отдельных сотрудников не были четко прописаны, поэтому, как обычно, когда не прописана какая-то задача, ее не выполняет никто. Вполне вероятно, что это могло быть именно так.

– Власти возлагают ответственность на занимавшего в то время пост замглавы одесской милиции Андрея Фучеджи. Действительно ли можно возложить всю вину на одного человека, или все-таки есть другие люди, которые могли быть виновны в том, что произошло?

– Фучеджи был "серым кардиналом" и фактически руководителем милиции в той части, которая касалась отношений с участниками политических протестов. Он вел переговоры с каждой из сторон, и могу сказать, что эти переговоры были направлены в целом на мирное разрешение конфликта. Он был посредником при передаче денег части лидеров Антимайдана для их подкупа. Он пытался 2 мая, перед началом столкновений, увести противоборствующие стороны подальше друг от друга. Но ситуация полностью вышла у него из-под контроля. Я думаю, что Фучеджи был одной из заинтересованных сторон, и интерес этот был все-таки позитивный, то есть сохранение порядка. В то же время он хотел, чтобы этот порядок был наведен без непосредственного физического участия работников милиции и их ответственности.

– Удивительно, что милиция использовала подкуп. Это не совсем стандартное, скажем так, действие. Или можно сказать, что такие методы часто используются одесской милицией?

– Велись напряженные переговоры о мирной ликвидации палаточного городка на Куликовом поле. На это были ассигнованы для Одессы значительные средства, которые были направлены в том числе и на финансирование выезда части представителей пророссийских организаций с Куликова поля в Мемориал героической обороны Одессы 411-й береговой батареи, который находится в 15 километрах от центра города, под открытым небом. Деньги передавались с условием, что они направляются на финансирование этого переезда и деятельности палаточного городка как оздоровительного спортивного лагеря в летнее время. Одна из организаций – "Одесская дружина" – приняла это предложение, и нам известно, что ею были получены деньги. 30 апреля палатки дружины убрали с Куликова поля. С остальными участниками вели переговоры, потому что добровольный уход означал поражение для этих политических групп, и поэтому им нужна была видимость, что они ушли оттуда под давлением. В это время Куликово поле испытывало и финансовый кризис, и кадровый кризис, количество активных участников протестов уменьшалось, финансирование практически прекратилось, и поэтому им нужна была картинка, которая позволила бы им представить себя жертвами новой киевской власти. И такая возможность должна была быть им дана – по договоренности с местными властями, которые хотели очистить Куликово поле для парада по случаю 9 Мая, – поздним вечером 2 мая, но без жертв.

– Вы говорите о финансировании – это означает, что деньги выплачивала не только милиция, которая была заинтересована в том, чтобы протесты прекратились, но и, видимо, какое-то финансирование поступало участникам Куликова поля до этого?

– Милиция тратила не свои деньги, финансирование исходило от проукраински настроенных предпринимателей, Фучеджи был посредником в переговорах, потому что он в силу своих обязанностей общался со всеми сторонами и пользовался у них определенным доверием. Безусловно, палаточный городок финансировался извне, и когда это внешнее финансирование исчезло, выяснилось, что 200-300 евро, которые были необходимы для ежедневного содержания палаточного городка на 20-30 человек, сторонники Куликова поля собрать уже не могут. И вот тогда начался кризис. До этого Куликово поле имело внешнее финансирование, называются имена конкретных одесских политиков, известных своими пророссийскими взглядами.

– Что стало причиной пожара в Доме профсоюзов, когда погибло наибольшее количество людей?

– Самая большая трагедия 2 мая заключается в том, что у людей, которые были на площади, было очень много времени на то, чтобы решить, что им делать в такой ситуации. В центре города шли уличные бои, люди понимали, что продолжение будет на Куликовом поле, поэтому они принимали решение, что делать – расходиться, держать оборону, идти на помощь в центр города... Решали это вплоть до голосования, которое происходило на площади. В конце концов, они решили захватить Дом профсоюзов, забаррикадироваться в нем и перенести туда ценные вещи, устроить там крепость. Эти люди своими руками принесли в вестибюль – в центре фасадной части здания – по нашим подсчетам около тонны деревянных досок, поддонов, мебели, они же занесли внутрь все вещи, которые считали ценными. Это был электрогенератор с баком на 18 литров бензина, несколько запасных канистр с бензином для генератора. Они устроили оборону, то есть в здании находилось большое количество бутылок с зажигательной смесью, компоненты для изготовления "коктейлей Молотова", они занесли внутрь камни, палки, огнестрельное оружие тоже было в здании. И когда разъяренная толпа из центра города появилась на Куликовом поле, люди начали стрелять, бросать бутылки, и это спровоцировало агрессию в отношении этих людей. Мы знаем по видео, что бутылки с зажигательной смесью летели и в здание, и из здания, и в конце концов это привело к тому, что баррикада, сложенная этими людьми в вестибюле, у входа в здание, загорелась и через 9 минут это горение стало очень активным, потому что начался эффект тяги, как будто в камине были сложены дрова, воздух поступал из центрального входа и уходил, как через дымоход, через лестничный пролет. Само здание не горело, не было случаев, когда огонь передавался из кабинета в кабинет. Огонь был в вестибюле и на лестничных пролетах, где была наиболее высокая температура. Остальные коридоры и помещения были задымлены продуктами сгорания. Первое сообщение о пожаре поступило на линию пожарной охраны в 19 часов 31 минуту. Приказ на выезд поступил только через 35 минут, а первая машина приступила к тушению примерно через 45 минут. К сожалению, к этому времени уже фактически некого было спасать от огня.

Сергей Дибров

– Насколько я понимаю, расследование, несмотря на публикацию промежуточных результатов, продолжается. Недавно "Группа 2 мая" через суд пыталась добиться предоставления результатов судмедэкспертизы. Для чего вам нужна эта информация?

– Заключение экспертизы – уникальная информация, которая нужна нам для работы. Отсюда мы можем сделать выводы о достоверности тех или иных слухов и мифов, которые возникли и которые должны проверяться. Я могу привести конкретный пример. МВД распространило информацию о том, что внутри Дома профсоюзов использовался хлороформ, которым были усыплены люди, которые погибли в этом пожаре. Для наших экспертов и для журналистов это абсолютно необоснованные и беспочвенные, не соответствующие действительности заявления. Потому что было бы большое количество пострадавших с нелетальными последствиями. Внутри здания и возле здания находились в большом количестве люди, которые не погибли, внутри здания находились пожарные без противогазов, сотрудники милиции, активисты Евромайдана, и никто из них не почувствовал на себе действие хлороформа, поэтому даже на основании этих сведений можно было бы сделать однозначный вывод, что хлороформа в здании не было. Но все-таки это официальное заявление МВД, которое должно было на чем-то базироваться. И получив те документы, которые имеются в распоряжении МВД, заключения экспертиз, где должно было проводиться и токсикологическое исследование, мы бы могли дать на этот вопрос окончательный ответ. Но могу сказать сразу, что на следующий день после публикации наших хронологий Генеральная прокуратура опровергла заявления годичной давности о хлороформе, поэтому этот вопрос мы считаем закрытым уже окончательно. Кроме того, мы сознательно создаем судебный прецедент. Дело в том, что по украинскому законодательству, по закону о доступе к публичной информации, принятому в 2011 году, если существует общественный интерес к определенной информации, то она должна быть обнародована, даже если это пойдет в ущерб интересам следствия. К сожалению, нет правоприменительной практики, и мы ее создаем. Мы судимся уже четыре месяца, и я думаю, что суд по этому вопросу будет длиться год, я знаю, что будет долгое и сложное разбирательство, мы создаем прецедент, после которого мы должны официально получить полные тексты судебно-медицинской экспертизы, которые сможем использовать в нашем независимом расследовании.

​Радио Свобода