ПРАГА---Сегодня в Грозном перед офисом Сводной мобильной группы прошел митинг в защиту недавно убитого Джамбулата Дадаева, которого во время задержания убили полицейские Ставропольского края. В итоге офис Сводной мобильной группы в Грозном разгромили второй раз за последние шесть месяцев. Правозащитники вызвали полицию, однако правоохранители так и не прибыли на место происшествия. Глава Чеченской республики Рамзан Кадыров заявил, что погром устроил кто-то из участников «несанкционированного» митинга. По его словам, это была «группа лиц, предположительно родственники убитого в Грозном сотрудниками Ставропольского УВД Джамбулата Дадаева и жители Надтеречного района». Кадыров также сообщил, что уже якобы задержаны более 30 человек.
У нас на связи Елена Милашина – корреспондент «Новой газеты», Антон Рыжов – сотрудник организации «Комитет против пыток» в Нижнем Новгороде и еще один участник нашего «Некруглого стола» – бывший сотрудник правозащитной организации «Мемориал» Ахмед Гисаев, который вынужден был покинуть Чеченскую Республику из-за угроз жизни. Он больше пяти лет проработал в Норвежском Хельсинском комитете.
Амина Умарова: Мой первый вопрос к Елене Милашиной, которая находилась в непосредственной близости от происходящего. Елена, расскажите, пожалуйста, что это были за люди? По постам в соцсетях создалось впечатление, что многие и не понимали, зачем они там находятся и при чем здесь убитый некоторое время назад в Грозном Джамбулат Дадаев? Там даже мать привезли с фотографией сына.
Your browser doesn’t support HTML5
Правозащитников выжили, но проблемы остались
Елена Милашина: Как вы правильно сказали, сегодня ночью был переигран сценарий, потому что вчера анонсировалась большая акция, которая должна была быть подхвачена в разных регионах России против «информационных агрессоров» – это «Новая газета», «Эхо Москвы», «Коммерсант», «Открытая Россия», «Дождь». Вызвано это было именно публикацией в «Коммерсанте» на запретную тему о том, как и на какие деньги функционирует фонд Ахмата-хаджи Кадырова. Тема очень неприкосновенная, и у нас есть подозрения, что именно за попытку поднять эту тему в 2006 году была убита Анна Политковская. Что-то случилось, по моим данным, все-таки был звонок из администрации президента Российской Федерации, поскольку «Коммерсант» все-таки газета, которая принадлежит Алишеру Усманову, тоже очень близкому президенту Путину человеку. Не один Рамзан у нас близок к Владимиру Владимировичу.
Акцию запретили, и срочно гнев чеченских властей был перенаправлен в другое русло. Я это называю «перенаправлением на разрешенную мишень», а именно на офис российской правозащитной Сводной мобильной группы, который уже был сожжен в декабре. Их выдавливали, они не уехали, восстановили офис, продолжают работу в Чечне, и под видом митинга в защиту Джамбулата Дадаева, которого убили во время его задержания ставропольскими полицейскими, а Джамбулат Дадаев, я напомню, находился семь месяцев в федеральном розыске за совершение тяжкого преступления. Чечня его не выдавала, и, прикрываясь этим, был организован якобы митинг, потому что на самом деле никакого митинга не было, не было ни аппаратуры для выступающих, ни самих выступающих, ни организаторов этого митинга, координировалась эта акция людьми в гражданской одежде с рациями. Все это стало прикрытием для группы взломщиков, которые выделялись из толпы. Их было человек двадцать, они были в капюшонах, черных очках и больничных масках, что очень сильно меня посмешило.
Началось все это со стрельбы в воздух из пистолетов, что, в общем, очень сильно испугало и завело толпу. Стали кричать: «Почему молчат Каляпины!», «Убийц к ответу!», эти лозунги были написаны на плакатах, причем было видно, что плакаты были сделаны на скорую руку, и надписи поплыли от дождя. Человек в маске вскарабкался на балкон второго этажа – это балкон, который ведет на кухню квартиры сотрудников, которые снимали две квартиры – одну под офис, другую под жилье. Он в первую очередь сорвал камеру наружного наблюдения – дело в том, что чеченской полиции хорошо известно, что сотрудники Сводной мобильной группы используют в целях своей безопасности, в том числе камеры наружного наблюдения, чтобы все, что с ними происходит, было зафиксировано хотя бы на видео. Все это видео уходит в удаленные доступы, оно сейчас вне досягаемости чеченских силовиков.
Как только свинтили камеру, начался взлом подъездной двери, затем последовал взлом офиса СМГ с помощью «болгарки», кувалд и ломов, которые эта группа людей в капюшонах принесла с собой, причем в тот самый момент, когда старший из Сводной мобильной группы Альберт Кузнецов открывал дверь, чтобы выйти и поговорить с этими людьми, дабы перевести всю эту ситуацию в более мирное русло. Но как только он попытался открыть дверь, по ней ударили кувалдой, и ребята приняли единственное возможное на тот момент решение – эвакуироваться, спрыгнув со второго этажа. Слава Богу, они ничего себе не повредили, только сотрудник – стажер из Оренбурга немного повредил себе руку. В тот момент, когда они выпрыгивали из окон собственного офиса, они натолкнулись на полицейского и попросили его о помощи, несмотря на то, что они уже звонили в полицию, которая так и не приехала. А когда приехала, то было уже поздно, квартиру уже разгромили, и тот полицейский тоже категорически отказался вмешаться в эту ситуацию. Полиция там была в отдаленном доступе, следила за всей ситуацией с самого начала, но не вмешалась, и на вызов так никто и не приехал. То есть это то, о чем сказал Апты Алаудинов еще в декабре правозащитникам Сводной мобильной группы, что чеченская полиция не в состоянии обеспечить безопасность российских правозащитников в Чечне. Мы увидели, что эта установка действительно действует.
Амина Умарова: Многие говорили, что люди из толпы не понимали, для чего они там. Вы с ними разговаривали? О чем они говорили?
Елена Милашина: Да, они не знали, для чего их привели. Это были женщины, бюджетные работницы. Настрой их сначала был совершенно мирный, они смеялись, шутили, переговаривались. Им сказали быть на этом месте, вот они и пришли.
Амина Умарова: Мой следующий вопрос к Ахмеду Гисаеву. Много возмущений по поводу действий Кадырова и его людей, а также по отношению к людям, которые собрались перед офисом Сводной мобильной группы. Ахмед, вы работали в Чеченской Республике во время войн, а также в послевоенное время. Насколько жители Чечни свободны в своих действиях?
Ахмед Гисаев: Никакой свободы там у людей нет и не было за последние 15 лет. Прослеживая некоторые информационные сообщения, я прочитал: в Ачхой-Мартановском районе были избиты три школьницы сотрудниками полиции, то есть нет никакой свободы, не было и, скорее всего, пока там существует этот режим, не будет. А что касается т.н. митинга напротив офиса Сводной мобильной группы, так это уже не митинг, а организованный налет. Я смотрел небольшой фильм, который был снят, скорее всего, на телефон, и, судя по тем, кто там собрался, – это были молодые люди самого активного возраста. Я подумал, что это все-таки могут быть переодетые сотрудники полиции, потому что они взламывали двери, и такие действия, т.н. спецоперацию, проводят сотрудники полиции и спецслужб. И это происходит не только в Чечне. Такие налеты были, например, в Санкт-Петербурге, где корреспонденты НТВ вместе со спецслужбами врывались в офисы «Солдатских матерей». Ничего удивительного для меня, по крайней мере, нет. Это происходит в стране, где государство делает фактически все от себя зависящее, чтобы работа правозащитников стала практически невозможной, инициируя, допустим, те же законы об иностранных агентах, которые практически сводят на нет правозащитную работу. Поэтому удивляться, в принципе, не стоит.
Амина Умарова: Спасибо, Ахмед, за ваше мнение. Антон, по-вашему, будет ли организация «Комитет против пыток» продолжать работать в чеченском направлении, может быть, из Ингушетии, Дагестана или Осетии?
Антон Рыжов: Конечно, будет. Более того, если позволите такую шутку, которую мы допустили (у нас в данном случае был первый поджог, сейчас разгром уже и жилого помещения, что гораздо более неприятно, потому что, видимо, уже хотели добраться не до техники, а до живых людей). После этих разгромов мы арендуем ракету «Искандер» или какой-нибудь танк, который будет постоянно перемещаться по территории Чеченской Республики, и там у нас будет мобильный офис, и будем работать так. Может быть, из соседнего региона. На самом деле неважно, где мы будет пребывать, но если серьезно, заявителей мы, конечно, не бросим и будем продолжать работу в той или иной форме по нашим делам.
Амина Умарова: К сожалению, не смогла принять участие в нашем «Некруглом столе» Светлана Алексеевна Ганнушкина. Она находится в Киеве, но она у нас есть в записи. Она считает, что это является частью борьбы российских властей против всех правозащитников.
Светлана Ганнушкина: Карт-бланш давно уже дал Владимир Владимирович Путин, потому что без его согласия ничего этого не было бы возможно, потому что Кадыров постоянно говорит, что Путин его кумир. Очевидно, что именно при поддержке Путина он получил эту должность и находится на ней несменяемо только благодаря его поддержке. За что таким образом расплачивается чеченский народ? За то, что бесконечно, ежедневно Рамзан Ахмадович произносит такую формулу: «Россия – наша матушка, а Путин – батюшка». Чеченские правозащитники, то есть люди, которые там постоянно живут, чеченцы, занимавшиеся правозащитой, понимают, что это становится опасным для них и для их семей, и уезжают. На самом деле это поле совершенно оголяется, и остаются только люди, которые готовы служить Кадырову, и никакой правозащитой, конечно, уже давно не занимаются. Я не хочу называть их имена, это не стоит того, но, к сожалению, такие в Чечне есть. Все, что остается, – это они. Они не защитники для людей, безусловно.
Амина Умарова: Куда остается обращаться чеченцам, которые страдают от этого режима?
Светлана Ганнушкина: Наверное, надо будет выезжать куда-то, как это было в военное время, и обращаться там. Или вообще будет страшно обращаться, даже обращаться будет опасно. Это ведь не может происходить бесконечно. Все это в любом случае ведет к взрыву и к раздражению. Конечно, я понимаю, что сейчас нет войны, нет обстрелов, не разрушаются дома, и многие люди ради этого готовы поступиться своей свободой – и это вполне понятно, но я уже слышу иногда от некоторых, что тогда было лучше, потому что тогда они сопротивлялись и чувствовали себя более свободными, чем сегодня. Такое настроение нарастает. На самом деле поле правозащитников в России зачищается далеко не только в Чечне, и последние законы, конечно, чудовищны – и закон о т.н. иностранных агентах, и о нежелательных организациях. Этот процесс очень страшный, и он на самом деле оказывает влияние не только на Чечню, не только на Россию, но и на весь мир, и на это следовало бы обратить более серьезное внимание.
Амина Умарова: Кто несет ответственность за события в Грозном – Кадыров, Путин, Бастрыкин, Чайка, Колокольцев?..
Елена Милашина: В первую очередь, безусловно, должно быть проведено расследование в чеченском МВД. Если этого не будет, то, безусловно, ответственность на местных силовиках, поскольку они включены в эту силовую вертикаль. Другое дело, что мы уже видели, какая реакция была после поджога офиса в декабре. Я напомню, почему это случилось: потому что Игорь Каляпин – руководитель «Комитета против пыток», член Совета по правам человека при президенте России подал заявление в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет по факту проверки законности высказывания Рамзана Кадырова о том, что родственники боевиков несут коллективную ответственность за своих родственников и должны быть выселены из Чечни, их дома должны быть уничтожены. Дома были уничтожены, люди были выселены, но Генеральная прокуратура не нашла в этом никакого преступления и Следственный комитет не завел по этому заявлению уголовного дела, он возбудил дело по поджогу и передал это в МВД по Чечне, тем самым практически закрыл эту тему.
Та безнаказанность, которая есть у чеченских силовиков, которыми де-факто управляет именно Рамзан Кадыров, хотя не имеет никакого права это делать, потому что он всего лишь глава одного из российских регионов (по Конституции, по закону – это так, хотя на самом деле, де-факто это все не так, он хозяин Чечни, о чем не раз заявлял), и если и в этот раз не будет никакой реакции, а, скорее всего, ее опять не будет, то тогда, конечно, ответственность лично несет уже Путин, потому что это установка, которая дана им. Наши силовики, начиная с Бастрыкина, Колокольцева, ничего с этой установкой не могут сделать, тогда, конечно, ответственность ложится на президента России. Я хочу напомнить, что в апреле была ситуация, когда Рамзан Кадыров сделал заявление о том, что нужно открывать огонь на поражение во всех пришлых из других регионов сотрудников полиции, кем бы они ни были, что бы они на территории Чечни ни делали.
Я хочу просто сказать, что от поджога офиса или уничтожения офиса российских правозащитников, от препятствования российским журналистам в выполнении их профессиональных обязанностей до реальной стрельбы на поражение в федеральных сотрудников полиции, даже в представителей военных, – один шаг, и если его Рамзан Кадыров сделает, а он к этому блестящим образом идет, то он просто ведет свою республику сейчас к третьей антитеррористической операции по наведению конституционного порядка. Если это будет сделано, то опять-таки ответственность на тех, кто эту модель создал, а именно, Владимире Путине и, конечно же, Владиславе Суркове, который является истинным «папой» этой модели под названием «Кадыров – хозяин Чечни».
Амина Умарова: Ахмед, у меня снова вопрос к вам: следует ли теперь ожидать еще большего оттока беженцев из Чечни?
Ахмед Гисаев: Думаю, все-таки, да, поскольку люди там все это терпели до того момента, пока не потеряли надежду на то, что все это изменится. Мне кажется, эту надежду люди начали терять в последние пять лет. Поток беженцев усилится, поскольку абсолютное бесправие, всепроникающий страх в Чечне, такая обстановка предрасполагает к этому. Все эти негативные явления стоит, разумеется, ожидать, в том числе отток людей в какие-то другие государства.