В Южной Корее набирает силу эпидемия коронавируса ближневосточного респираторного синдрома – MERS. Заболевание начинается как обычная респираторная инфекция, сопровождаемая лихорадкой, кашлем и пневмонией, однако затем состояние больного резко ухудшается: болезнь поражает легкие. По последним данным, 155 человек в Южной Корее заражены, 16 умерли, практически все они – пожилые люди, страдавшие другими тяжелыми недугами. Эпидемия локализована, утверждают чиновники, все новые случаи инфицирования зафиксированы только среди тех, кто помещен в карантин, а их число достигает трех тысяч. Тем не менее во вторник в Женеве состоится экстренное совещание Всемирной организации здравоохранения, посвященное угрозе распространения вируса и борьбе с ним.
Множество учебных заведений закрыты. Президент страны Пак Хын Хе планировала встретиться с президентом Обамой, чтобы обсудить обострение обстановки на Корейском полуострове, но отложила госвизит в США. Тем не менее рейтинг ее все равно сильно пошатнулся, поскольку власти промешкали с принятием быстрых контрмер в тот момент, когда эпидемиологическая спираль только начинала раскручиваться. Таков вердикт. Насколько он справедлив? Мнение доктора Ричарда Кляйна, вирусолога, профессора Медицинского колледжа Нью-Йорка:
Коронавирус - вид через электронный микроскоп
– Один пожилой кореец обратился в три-четыре больницы, прежде чем ему поставили правильный диагноз. Это обычная ситуация, медучреждения ничего такого не предполагали и были захвачены врасплох. Они знали, естественно, о существовании MERS, но не рассчитывали увидеть его в своих отделениях скорой помощи. Летальность MERS более высокая, чем у родственной ему атипичной пневмонии (SARS). Более или менее продолжительные контакты больной имел только с пациентами клиник, которые он посетил, так что на сегодня все заразившиеся – жертвы больничной инфекции. Это тоже вполне стандартное явление: медучреждения в США в прошлом году не были готовы к встрече с вирусом Эбола, в результате погибли несколько медицинских работников. Около двадцати разных клиник в Южной Корее осматривали заболевших, и автоматического обмена информацией между ними предусмотрено не было. Поэтому я не могу, положа руку на сердце, винить администраторов системы здравоохранения Южной Кореи в халатности. Надо быть реалистом: они очень быстро вышли из положения. И благодаря им все мировое сообщество теперь предупреждено, а предупреждено – значит вооружено.
Знаете, как трудно убедить делать прививки от гриппа?! Но если бы завтра вдруг объявили о создании прививки от этого коронавируса, то все бы валом бросились прививаться
– Как бы то ни было, MERS, SARS, Эбола, еще одна разновидность геморрагических лихорадок Ласса. ВИЧ. У наших современников создается впечатление, что их накрыла невиданная досель волна чудовищных эпидемий...
– Ну это же не рукотворные патогены, не бактериологическое оружие, изобретенное террористами. Вирусы постоянно мутируют, и это все "вариации на тему". Просто благодаря современным средствам связи мы сегодня хорошо осведомлены: локальные новости становятся глобальными, и наоборот. И то, что было скрыто от наших взглядов вчера, в настоящее время доступно и зримо. Отсюда субъективное ощущение беспрецедентно участившихся эпидемий. Переносчиками новых штаммов, как и старых, являются животные, в частности, летучие мыши. В Саудовской Аравии они заражают верблюдов, чье молоко пьют местные жители. В этом смысле ничего не изменилось. Но вспомним: от пандемии "испанки" в 1918–1919 гг. умерли десятки миллионов человек, ничего подобного с новыми штаммами гриппа мы и близко не наблюдаем. Десять лет назад в Гонконге летальных исходов от SARS было несколько сот. Люди панически реагируют на новые опасности, представляющие, как им кажется, непосредственную угрозу их жизни, и игнорируют существующие. В этом корень проблемы. Чуть ли не ежедневно в Штатах то тут, то там вспыхивает коли-инфекция; сто тысяч американцев умирают ежегодно от тривиального гриппа, но знаете, как трудно убедить даже тех людей, которые находятся в группах риска, делать прививки! Однако, если бы завтра вдруг объявили о создании прививки от этого коронавируса ближневосточного респираторного синдрома, то население бы валом бросилось прививаться. Беда в том, что далеко не все средства массовой информации рисуют объективную картину эпидемии, ее географии и приводят точные цифры о вероятности заражения, вследствие чего людьми овладевает первобытный, иррациональный страх.
Циркулирует гипотеза или, наверное, точнее сказать, слухи, что упомянутые выше эпидемии есть следствие глобального потепления. Содержит ли эта информация долю правды? Вопрос к ведущему сотруднику фонда "Наследие" Стивену Буччи:
Вакцинация от вируса Эболы
– Я не видел ни одного серьезного исследования, связывающего появление новых штаммов гриппа или геморрагических лихорадок с изменением климата на планете. Эти вирусы мутируют каждый год, характер этих мутаций более или менее поддается предсказаниям, чего нельзя сказать о климате, который ведет себя непредсказуемо. Но глобализация не климата, а экономики и повседневной жизни на Земле действительно влияет на то, как ведут себя эпидемии. Например, если прежде быстродействующая лихорадка Эбола косила несчастных только в Западной Африке, поскольку этот регион был изолирован от остального мира, и расползаться вирус не успевал, то прошлогодняя вспышка заболевания докатилась до Нового Света. Перелеты из одного конца мира в другой занимают намного меньше времени, чем инкубационный период инфекции. С другой стороны, наука тоже стала глобальной, равно как и распространение научных знаний, и это обеспечило успех усилий правительства Нигерии по локализации очагов Эболы в Лагосе, одном из самых густо населенных городов мира, не славящемся идеальным состоянием санитарии. Мало того, благодаря становлению глобальных институций у ученых разных стран есть сегодня возможности очень быстро разрабатывать передовые клинические методики в ответ на вновь возникающие эпидемии.
В Китае и России реакция была бы такой: "Очаг поражения небольшой, сами справимся!"
– Существует точка зрения, согласно которой понятие национальной безопасности должно вбирать в себя риски эпидемий и сценарии реагирования на них. Насколько это мнение убедительное?
– Не могу сказать, что этот тезис меня покорил, но что-то в нем есть. Например, он напоминает нам об опасности того, что террористы могут создать патогены, маскирующиеся под новые штаммы гриппа или лихорадки. Или о важности подготовки медицинских подразделений армии для оперативного развертывания в местах возникновения эпидемий, в которые трудно или невозможно десантировать гражданский медперсонал. Мы также поневоле задумываемся о том, насколько защита собственного населения от болезнетворных микробов и вирусов внешнего, экзогенного происхождения зависит от международной кооперации. Китай, если вспомнить, целый год скрывал факт эпидемии атипичной пневмонии, чем, строго говоря, причинил вред национальной безопасности США и других стран. Как повела бы себя Россия на месте Китая, учитывая сопоставимые уровни санитарии и гигиены и масштабы больничных инфекций в обеих странах плюс низкий уровень квалификации медработников на периферии? Вынесем за скобки представление о цене человеческой жизни. Допускаю, что реакция была бы такой: "Очаг поражения небольшой, сами справимся! Зачем раскачивать лодку, ставить под угрозу иностранные экономические связи? А, главное, сотрудничество и просьбы о помощи, обращенные к Западу или его Всемирной организации здравоохранения, плохо стыкуются с глубинной верой в нашу самобытность, исключительность и суверенную демократию!" – скептически замечает Стивен Буччи.
54 тысячи иностранцев, намеревавшихся посетить Южную Корею в этом году, вернули свои авиабилеты и гостиничные путевки; это примерно 7 процентов от общего туристического потока прошлого года. За первую неделю июня объем продаж в южнокорейских универмагах сократился на 16,5 процента. Центральный банк в Сеуле в стремлении вдохнуть жизнь в экономику страны, подкошенную MERS, понизил ставку рефинансирования до беспрецедентно низкого уровня – 1,5 процента.