Неделя после освобождения ереванского проспекта Баграмяна от протестующих исполнила роль вечности, которая похоронила всякую память о случившемся. Через несколько дней на проспекте все стало снова как было, будто ничего и не случилось, будто никто не пугал Майданом и Госдепом и не проверялось на историческую прочность российско-армянское братство.
В Армении вообще любая политическая буря скоро заставляет улыбаться даже тех, кто поначалу не вызывал подозрений в способности к политической самоиронии. А теперь всеобщее вдохновение оказалось каким-то и вовсе пародийным, гражданская солидарность вышла лишь праздником, а праздник не может длиться вечно, по разблокированному проспекту вновь пошли маршрутки, и это прекрасно, а с электричеством – что ж, обуха не перешибешь.
Любая социальная проблема имеет политические корни, особенно в странах, устроенных так по-нашему. Но в Армении за все годы независимости не построили ни одного нефтеперерабатывающего завода, и гипотезы наблюдателей, полагающих, что это неспроста, отнюдь не выглядят конспирологией. Часть нефтепродуктов Армения получает морем через Грузию, часть – без бензина – из Ирана. Все поставки, понятно, монополизированы – зачем нефтеперерабатывающий завод?
Your browser doesn’t support HTML5
Без Баграмяна
Это лишь один пример главного достижения армянской экономики – ее тотальной монополизации, по устройству которой можно учить всю внутреннюю политику, причем поименно. Гидроресурсов в потенциальной армянской энергетике вполне достаточно, и небольшие ГЭС местами функционируют, но явлением они не становятся, и старые плотины не восстанавливаются, потому что баланс интересов тех, кто этот процесс контролирует, соблюден, и это залог политической стабильности, а что может быть важнее?
И ладно бы монополизировалась какая-нибудь армянская Силиконовая долина - в таких обстоятельствах монополизируются достижения позавчерашнего дня, и другого не дано, и Силиконовые долины в таких сюжетах в лучшем случае похожи на Сколково.
А поскольку ни для кого в Армении это не является секретом, революция, особенно социального свойства, оборачивается хэппенингом, а гражданская позиция – лишь способ получения удовольствия от ее полубезнаказанного проявления, а никак не механизм изменения правил игры.
И именно поэтому, а не только из-за традиции, что-нибудь эдакое майданно-антироссийское, чем кошмарили себя защитники братства, невозможно. Все понимают, что все происходит здесь и сейчас, в кругу армянских олигархов со смешными кличками, а не в кабинетах российских управлений по делам колоний. И потому говорить о российском засилье бессмысленно.
Но, возможно, именно это открытие может постепенно стать главным достижением невозможного Майдана.
Горячее одобрение и привычка поддерживать все, что делает Кремль, по-прежнему безотчетны и будто часть армянского обмена веществ. Дальше вопрос импровизаций, порой довольно комичных, основанных на неизбывном эпосе ненависти к врагам-соседям, некоторые из которых, впрочем, занимают далеко не последние строчки в торговом обороте. В общем, никаких революций в сознании ждать не стоит ни революционерам, ни контрреволюционерам.
Но никаких революций не требуется. Вопрос нужно всего лишь задать вслух. Белорусы же тоже очень долго и так же безотчетно полагали себя вечными братьями и союзниками. Хорошо Лукашенко своими своеобразиями заострил вопрос, который так бы и продолжал лениво плавать в тихом и памяркоуном белорусском воздухе. Заострил – и открылось внезапное. Стоит над тем, что привычно, задуматься, как оно не то что бы исчезает, как мираж, – нет, здесь оптимистам делать нечего. Не исчезает – просто оказывается, что это не так важно, как казалось. Есть – и есть. Ну, считало и иногда и сейчас большинство белорусов, в зависимости, кстати, от стоимости продуктовой корзины, Запад врагом – и что с того? Ну, болеют в Армении за ДНР, впрочем, уже не так, как поначалу, – что это меняет в их жизни, а также в жизни ДНР?
Исторический миф вообще довольно редко синхронизирован с реальностью, но осознание того, что важно, а что не важно, иногда актуальнее понимания правдивости или лукавства. Геополитические клубы любви к России могут заседать в Ереване хоть ежедневно, и обыватель может жить за счет посылок и переводов из Москвы еще поколениями. Но время идет, все встает на свои места, и все меньше миф о дружбе с Россией будет считаться системным и системообразуюшим – хотя на голоса в Евровидении моспопса всегда здесь может рассчитывать. Никто не знает, когда и как привычка, не исчезая, станет настолько неинтересной, что к ней перестанут апеллировать не только президенты, но и журналисты. Но когда это случится, этого, возможно, никто и не заметит. Как в Белоруссии, между прочим.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции