Помнить – значит бороться

Никто не забыт и ничто не забыто.

Помнить – значит бороться.

Шесть лет назад, 15 июля 2009 года, в Грозном была похищена и в тот же день убита Наталья Эстемирова.

С самого начала второй чеченской войны, с самого начала нашего почти десятилетнего сотрудничества в «Мемориале» Наташа боролась и с той «машиной смерти», которая похищала и убивала людей, и с прикрывавшей ее системой организованной безнаказанности.

Она сама пала жертвой этой «машины смерти». Ее тоже похитили, а затем убили. А потом пришел черед «машины безнаказанности». За шесть лет убийство не расследовано. Виновные – заказчики, организаторы, исполнители – не найдены и не наказаны.

Почему убили Наташу?

Она сообщила в СМИ о совершенной 7 июля 2009 года сотрудниками Курчалоевского райотдела милиции публичной казни в селе Ахкинчу-Борзой. Эта история, эти сообщения получили большой отклик. Известно, что, узнав об этом отклике, Рамзан Кадыров пришел в бешенство. Известно, что после этого пришли в движение шестеренки во властных структурах Чечни. А потом, при первой же возможности, в день, когда Наташа одна вышла из дома, она была похищена.

Об ответственности чеченского руководства, об ответственности Рамзана Кадырова в тот же день говорил председатель совета правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов. Кадыров пытался его за это утверждение засудить. Не смог.

Помнить – значит бороться

Но ведь ответственность бывает разная. Сегодня мы говорим о привлечении виновных к уголовной ответственности. Что с этим? Политические убийства в России расследуются в лучшем случае долго и трудно. В худшем – та же тщательно организованная безнаказанность. Что мы видим в деле об убийстве Натальи Эстемировой?

* * *

Было возбуждено – практически сразу – уголовное дело № 09500038. Его расследовал Игорь Соболь, старший следователь по особо важным делам Главного следственного управления, полковник. Он, как и полагается, расследовал разные версии, в том числе и, по нашему мнению, совершенно невероятные.

Мы-то с самого начала были уверены в том, что убийство связано с Наташиной профессиональной деятельностью, с тем, что она критиковала власть и силовиков, прежде всего – местные чеченские власти и местных силовиков.

Учитывая, что последнее Наташино дело было связано с Курчалоевским райотделом, казалось вполне логичным и обоснованным предположение о возможной причастности сотрудников этого отдела.

Мы – друзья и коллеги Наташи – исправно давали показания. Были изъяты Наташины бумаги и компьютеры. Казалось, что первые полгода следствие велось вполне добросовестно.

Однако впоследствии выяснилось, что в начале 2010-го следственной группе «сверху», из руководства Следственного комитета, спустили «единственно верную версию» и соответствующие «доказательства».

Сотрудниками управлений ФСБ и МВД по Чеченской Республике были найдены пистолет убийц и машина, которой они якобы воспользовались.

Пистолет лежал в тайнике. Рядом лежало милицейское удостоверение, в которое была вклеена фотография боевика Алхазура Башаева.

Этот самый Башаев давно уже находился в розыске и был якобы убит осенью 2009-го, так что возразить уже ничего не мог.

А в Грозном нашли машину, в багажнике которой лежал глушитель от этого же пистолета. Машина тоже была когда-то оформлена на Башаева.

Был назван и мотив убийства: якобы Башаев мстил Наташе за то, что она весной 2009-го написала о его, Башаева, неприглядных делах. О том, как он других уводил в боевики, «в лес».

Дальше, правда, начинаются странности.

Тайник с пистолетом был найден в доме Башаева. И как он, разыскиваемый боевик, полез бы прятать пистолет в свой дом, который, вероятно, находится под наблюдением?

Фотография в удостоверении была из «паспортной формы № 1». Из картотеки, которая хранилась в милиции и к которой так просто «из лесу» не доберешься.

Рядом в тайнике лежало мощное оружие, противотанковые ракеты, происхождением которых никто почему-то не заинтересовался.

С мотивом – то же самое. «Мемориальские» публикации выходят без подписи. Не был подписан и Наташин материал про Башаева. Однако об авторстве мог узнать тот, кто смотрел черновики на ее компьютере. На компьютере, изъятом ФСБ.

Ну, и так далее...

* * *

После этого друзья и коллеги Наташи предприняли собственное независимое расследование.

Дело в том, что Наташа сопротивлялась. У нее под ногтями остались частицы кожи похитителей. А потом в машине им приходилось ее удерживать. День был жаркий, их пот остался на ее блузке. И в ходе официального следствия по этим следам были получены профили ДНК похитителей.

В уголовном деле также лежали профили ДНК, полученные при скрининге волос с расчески, якобы принадлежавшей Алхазуру Башаеву, и других подобных образцов.

Мы нашли двоюродного брата Алхазура Башаева Анзора Башаева. Он еще до убийства Наташи выехал из России и жил во Франции. В соответствии с законами Франции и Швейцарии, у Анзора Башаева была взята проба генного материала, и этот материал был исследован методами, используемыми для таких экспертиз в Российской Федерации.

Результаты были переданы для сопоставления с профилями ДНК, лежащими в уголовном деле. Что показало это сравнение?

Оказалось, что нет никаких причин говорить о причастности к убийству Алхазура Башаева. Что генная экспертиза не выявила значимого сходства профилей ДНК с лежащими в деле.

Так была похоронена «единственно верная версия».

* * *

Но это мы сделали еще летом 2011 года. Что изменилось за это время? В общем, ничего.

Два раза в год – в день рождения и в день смерти Наташи, когда вспоминают об этом деле и о его расследовании, – Следственный комитет повторяет все ту же историю про Алхазура Башаева. Мы повторяем, что эта версия давно «протухла».

Адвокаты потерпевшей стороны, то есть родственников Наташи, пытались получить доступ ко всем материалам уголовного дела. Обращались для этого в суд. Безрезультатно.

В итоге мы знакомы только с отдельными материалами. Какие выводы можно сделать на этом основании?

С одной стороны, в дело продолжали поступать материалы, подкрепляющие официальную «единственно верную версию». Но какие!

Чего стоят вот такие свидетельские показания, полученные в 2011 году от сидящего в Грозном в следственном изоляторе боевика! Якобы на Меджлисе, проводившемся в Сунженском районе Чеченской Республики 25-26 июня 2010 года, он лично слышал от Доки Умарова, что «операцию по похищению правозащитницы Эстемировой провели боевики Башаев и Успахаджиев, что она обошлась ему в 14000 долларов, и были сорваны переговоры президента РФ с канцлером Германии...» Тут прекрасно все – от астрономических (для нищего северокавказского подполья) сумм, до полета геополитической фантазии, приписываемого следователями покойному «амиру Имарата». Как получают такие доказательства, мы примерно знаем. Целый штат «хорошо оплачиваемых специалистов по доказательствам», которые в личном общении могут доказать вам, слушатель, все, что угодно, – «что Бог есть и что Бога нет. Что люди ходят на руках и что люди ходят на боках...»

С другой стороны, следователь Игорь Соболь продолжал собирать образцы, делать профили ДНК и методично сравнивать их с лежащими в деле.

Были взяты образцы крови у всего личного состава Курчалоевского РОВД. Получены профили ДНК. Совпадений с профилями ДНК похитителей и убийц нет.

Точно так же, как не было совпадений при сравнении с профилями ДНК различных боевиков и родственников боевиков. С этим-то понятно...

Другое дело, что отпала одна из версий, казавшаяся поначалу основной. Не «курчалоевские». Это, пожалуй, единственный серьезный результат.

А кто тогда? Неизвестно. Дело не закрыто, но за последующие два года никакого продвижения в расследовании нет.

И как же быть с очевидными признаками фабрикации «единственно верной версии» о боевиках? А никак.

Но ничего еще не закончено. Никто не забыт и ничто не забыто. А помнить – значит бороться.