Самолеты российских ВВС продолжают наносить удары по позициям в Сирии, включая сельские районы вблизи города Джиср-эш-Шугур в провинции Идлиб, на северо-западе страны. Эти территории удерживаются боевиками альянса исламистских организаций "Джаиш аль-Фатах" ("Армия завоевания"). Также сообщается о рейде в провинции Хама. "Армия завоевания" включает связанный с "Аль-Каидой" сирийский "Фронт ан-Нусра", радикальную организацию "Ахрар аш-Шам" и несколько более умеренных исламистских групп. Все они противостоят группировке "Исламское государство".
Операцию в Сирии с использованием ВВС Россия, считающаяся одним из основных союзников Башара Асада, начала 30 сентября. Представитель Министерства обороны России Игорь Конашенков заявил в четверг, что в состав авиационной группы Воздушно-космических сил России, которая наносит удары по объектам в Сирии, вошли более 50 самолетов и вертолетов. По словам Конашенкова, за первые сутки российская авиация нанесла точечные удары по 12 объектам группировки "Исламское государство". Эти данные скептически воспринимаются на Западе: там высказывают опасения, что российская авиация наносит, прежде всего, удары по целям, связанным с оппонентами правительства Асада.
В четверг вечером агентство Reuters сообщило со ссылкой на источники в Ливане, что под прикрытием российских авиаударов на земле в наступление на сирийских повстанцев готовятся пойти иранские войска и боевики группировки "Хэзболла". Представитель МИДа России заявил о теоретической готовности России начать бомбардировки "Исламского государства" на территории Ирака.
Собеседник Радио Свобода – лондонский военно-политический эксперт, сотрудник Королевского Объединенного института оборонных исследований Игорь Сутягин:
На уровне военных командиров это выглядит очень упрощенно: бьем по тем, кого видим
– У меня такое ощущение, что решение чисто военных задач в Сирии для России сейчас имеет даже не второстепенное, а третьестепенное значение. Самое главное для Кремля сейчас – политические задачи. Российские авиационные удары четкого смысла не имеют. 30 сентября нанесены 10 ударов – два из них по позициям "Исламского государства", один по "Фронту ан-Нусра", еще семь – против умеренной оппозиции. Насколько можно судить, у российских военных существует такое двоякое представление о том, что они делают. Первое, наиболее общее и благородное представление – борьба с терроризмом. При этом не проводится различие между группами эти самых "террористов": кто воюет против режима Башара Асада, кто против "Исламского государства" – вот это они не очень понимают. Второе – полная поддержка позиции правительства Сирии: все, кто против Асада, – террористы, все они должны быть уничтожены. На уровне военных командиров это выглядит очень упрощенно: бьем по тем, кого видим. Россия демонстрирует практически полное политическое непонимание ситуации. Политическое целеуказание, которое дают военным из Кремля, принципиально ошибочно, потому что уже сейчас приводит к осложнению отношений России с очень влиятельными игроками в регионе.
Торжество русского оружия в Сирии
– Эффективны ли авиаудары с военной точки зрения?
– Эффективность не очень велика. Если бы проблему этой войны можно было бы решить авиаударами, ее за год бомбежек уже решили бы. Русские, как сообщается, уничтожили одного из командиров оппозиции. Но то, что убит командир умеренной группы, которая не скатывается в джихад, – плохо. Если только Москва не ставит перед собой задачу способствовать укреплению и распространению терроризма.
– Верно ли я понимаю, что Россию нельзя считать союзником западной коалиции с этой войне?
Первая и важнейшая задача Москвы на этом этапе – по всей видимости, защита Асада
– Если Россия союзник, то союзник из разряда "обезьяна с гранатой". Этот союзник способствует тому, что зерна терроризма в регионе начинают давать ростки. Этот союзник, может быть, искренне и верит, что он хотел бы помочь (впрочем, в этом есть сомнения), но делает прямо противоположное тому, что нужно делать. Считать Россию разумным союзником нельзя. Я не могу сказать, что Россия откровенный враг западной коалиции, но то, что она не является деятельным союзником, – абсолютно точно.
– Вам понятно, какие тактические и стратегические задачи своей политики Кремль пытается решить с помощью военного вмешательства в Сирии?
Игорь Сутягин
– Первая и важнейшая задача на этом этапе – по всей видимости, защита Асада. Вторая важнейшая задача – укрепление роли России как фактор, с которым невозможно не считаться. Интересен вот какой момент: ведь это сирийское правительство подтверждает, что российские бомбардировки происходят в зонах, контролируемых умеренной оппозицией. Сирийские официальные лица говорят о том, что российские авиаудары наносятся в интересах обеспечения наступления правительственных войск. Это тактическая задача на сегодня – ослабить фронт противников Асада, а вовсе не "Исламское государство" в первую очередь. Вторая задача больше относится к тому, что можно было бы назвать стратегией, если подобный подход вообще является стратегическим. Складывается впечатление, что Россия пытается ослабить влияние американцев и Запада в целом. Бомбардировки ведут к беспокойству в рядах умеренной оппозиции: "Мы не можем больше верить американцам, которые говорили с русскими, и теперь они вместе и плюс Асад бомбят и уничтожают нас. Они – враги наши, поэтому мы не должны ориентироваться на американцев, мы должны поднимать зеленое знамя ислама и черное знамя джихада".
Your browser doesn’t support HTML5
Игорь Сутягин - о российских ударах в Сирии
Вот это для Кремля, с одной стороны, может быть выгодно, потому что Кремль действует против Запада. То есть не преследует позитивные цели, а действует, чтобы подорвать позиции США, Запада. Эти ростки недоверия к Западу вызовут уклон в сторону терроризма, дадут всходы – тогда хаос в Сирии возрастет, а Сирия не так далеко от Персидского залива, вырастет общая нестабильность на Ближнем Востоке, что, в свою очередь, может привести к росту нефтяных цен, а это абсолютно необходимо для правительства России. Это может быть второй задачей. И это еще одна причина, по которой я считаю, что чисто военные задачи в этой истории – второго плана.
– Ситуация сирийской правительственной армии действительно настолько плоха, что без российского военного вмешательства ей не обойтись? Или, учитывая, что война в Сирии идет уже 4,5 года с переменным успехом – это просто стабильно тяжелая ситуация?
– Я подробно не слежу за этой ситуацией, но у меня ощущение такое, что все загнаны в тупик, что продвинуться вперед не может ни одна сторона. Говорить о том, что Асада прямо завтра, не будь поддержки Москвы, сметут, – оснований нет.
– Объявлено о военных российско-американских консультациях по "разграничению": чтобы не стреляли друг в друга, чтобы понимали, где чьи позиции, чтобы не мешали друг другу. У этих консультаций могут быть какие-то далеко идущие последствия?
Российские авиаудары воспринимаются практически всем миром как предлог, который позволяет Москве действовать в интересах Асада
– Могут быть. Если удастся искренне договориться о согласовании действий, о правилах поведения, это будет серьезным шагом вперед по сравнению с той ситуацией, которая сложилась сегодня – когда Россия отвергает всякие правила. Однако проблема заключается в том, что заявленная российская позиция не нацелена на достижение соглашения. Вчера российский генерал-полковник, который проинформировал американскую сторону о начале операции, потребовал убрать всю авиацию западной коалиции из Сирии, потому что там будет действовать Россия. И хотя он сопроводил это словом "пожалуйста", по факту это было именно требование прекратить все полеты. Но, по сути, никакого разграничения воздушных зон быть просто не может, потому что эти зоны сами по себе уже сейчас разграничены: американцы, арабы, французы бьют по "Исламскому государству", а российские самолеты бьют в основном по умеренной оппозиции.
– Международная коалиция наносит удары только по позициям "Исламского государства?"
– Они не наносят ударов по сирийским правительственным войскам, потому что это означало бы объявление войны Дамаску. Арабские страны не очень представляют себе, как они будут воевать против братской арабской страны. Обращу внимание еще на одну проблему: удары, которые наносятся российскими самолетами по позициям "Исламского государства", – в районе Пальмиры, и эти удары воспринимаются практически всем миром за пределами Российской Федерации как отговорка, предлог, который позволяет России присутствовать в Сирии и действовать в интересах Асада. Это, так сказать, входной билет. А купив билет и войдя на праздник, мы начинаем гулять, как хотим, и совсем не в том направлении, о котором договаривались при покупке билета.
– Вы рискнете предположить, как хотя бы в ближайшие дни может развиваться ситуация? Приведет ли вмешательство России к изменению баланса сил в Сирии или, может быть, к попыткам политического урегулирования? Или это невозможно?
– Российское вмешательство может привести к очень серьезным изменениям, правда, пока не в самой Сирии, а за ее границами. Саудовская Аравия потребовала прекращения российских авиаударов, потому что они уже привели к гибели 60 гражданских лиц. Российское вмешательство может привести к консолидации сирийской оппозиции, которая действует против "Исламского государства", с включением России в список тех, против кого они действуют, по крайней мере политически. То, что происходит сейчас, ведет к отторжению России, в первую очередь в арабском мире, – считает лондонский военно-политический эксперт Игорь Сутягин.