ПРАГА---Социальные бури на фоне экономического затишья, столетие геноцида и технологии несменяемой власти. Между Евразийским союзом, Западом и Турцией. Это и другие итоги прошедшего года мы подведем с армянским политологом Гагиком Авакяном.
Вадим Дубнов: Удивительным образом на фоне соседей – Грузии и Азербайджана, почти комфортно чувствовал себя драм, и, вообще говоря, каких-то обрушений и кризисов вроде у Армении не было. Это обманчивое впечатление?
Гагик Авакян: К сожалению, это, скорее, формальный показатель. Курс драма держится за счет финансовой подпитки от МВФ и других внешних игроков, которые просто не дают ему обрушиться и вслед за этим резко поколебать экономическую ситуацию в Армении. В общем, драм держится только за счет того, что его искусственно держат на этой высоте.
Вадим Дубнов: Тем не менее социальные протесты обострились именно в этом году...
Гагик Авакян: Конечно, в первую очередь они имели экономическую подоплеку. Любой экономический протест может перерасти в политический... Поэтому молодежь, которая хотела держаться подальше от всех политических партий - что властных, что оппозиционных, – через какое-то время сама очень резко политизировалась.
Вадим Дубнов: Если мы будем подбирать название этому году, то мы окажемся перед соблазном выбора: или мы назовем этот год годом «Электромайдана», или годом политической реформы. Как бы вы расставили акценты и распределили проценты?
Your browser doesn’t support HTML5
«С этим обществом шутить нельзя»
Гагик Авакян: Сложно сказать, потому что оба этих события довольно разнозначны. «Электромайдан» как бы происходил на глазах, и результат мы очень быстро увидели, и тенденции тоже уже понятны, что с этим обществом шутить нельзя, даже власти это поняли. Но то, что произошло в декабре – референдум по изменениям в Конституции и даже, можно сказать, конституционного строя, – это будет иметь достаточно серьезные последствия, но не так явно и быстро, как это произошло с «Электромайданом». Во-первых, начну с того, что такого уровня грубого, брутального нарушения всех действующих норм не происходило уже с 2008 года, когда впервые избирался Серж Саргсян – мы как бы отлетели на десять лет назад, вплоть до того, что довольно резкие оценки себе позволили зарубежные организации, наблюдавшие за выборами, – ПАСЕ, ОБСЕ, американский Госдеп...
Вадим Дубнов: Но это, если мы говорим об итогах 2015 года, изменит политическую картину Армении?
Гагик Авакян: Да, но это не смена модели, которая происходит эволюционно-политическим путем, когда страна, пройдя определенный этап, должна что-то изменить в себе. Это всего лишь внутривластные игры, с тем чтобы под другим «соусом» остаться у власти данной команде, то есть постоянная регенерация собственной власти. Так что ничего положительного пока никто не может видеть в самом изменении этого конституционного порядка.
Вадим Дубнов: Правильно ли я понимаю, что в этом году, можно сказать, впервые частью общественной полемики стало то, что раньше было бесспорным – внешнеполитическое позиционирование Армении, и все исторические симпатии стали как будто бы подвергаться если не сомнению, то некоему переосмыслению?
Гагик Авакян: Внешне это выглядит так, но на самом деле никакого великого переосмысления не происходило. Другое дело, что точка зрения, что Россия не может являться нашим постоянным стратегическим партнером и чаще всего от нее надо ожидать подвоха, эту точку зрения, которая всегда существовала достаточно обоснованно, невозможно было вербализовывать, исходя из того, что основные СМИ, в первую очередь электронные, всегда находятся под контролем власти, которой нужно было эту точку зрения до поры до времени так предъявлять кому-либо. Теперь ситуация несколько изменилась, потому что в первую очередь власть имущие понимают, что им надо эту часть политического спектра предъявлять, в том числе России, потому что в очень невыгодной ситуации оказывается Армения.
Вадим Дубнов: Что касается позиционирования на другом направлении, не было ли ощущения, что столетие геноцида отмечалось с каким-то несколько прозападным размахом?
Гагик Авакян: Прозападных сил в мире оказалось больше, чем пророссийских, поэтому их чисто количественное присутствие могло создать такую иллюзию. Что касается Путина и всех остальных, просто у них тогда был достаточно тяжелый выбор, сейчас-то этого выбора, например, у того же Путина, нет – либо лететь в Армению на столетие, либо на достаточно искусственно притянутый юбилей битвы при Дарданеллах в Турцию. Ему пришлось выбрать тогда Армению, равно как и другие политические деятели сделали выбор в пользу Армении, но никоим образом нельзя сказать, что именно эта дата каким-то образом определяла внешние пристрастия руководства Армении.
Вадим Дубнов: То, что сейчас у Путина нет выбора, не создает ли это для Армении определенные риски, не окажется ли страна теперь на переднем фронте и последним союзником в нашей великой битве?
Гагик Авакян: Безусловно, именно так и происходит, потому что мы можем в очередной раз быть втянутыми в какие-то тяжелые российско-турецкие ситуации, откуда обычно с самыми большими потерями выходили именно армяне. В принципе, практически это должно было произойти по карабахской проблематике до сбитого российского самолета, но мы получили сейчас как бы передышку. Хотя, с другой стороны, сейчас сама ситуация может развиться так, что уже вопрос не просто Карабаха, а безопасности Армении встанет очень остро. Либо если все дойдет до негативного сценария, Армения является одним из участков фронта такой возможной войны.
Вадим Дубнов: Не слишком ли противоречивым получился год, потому что, с одной стороны, все ваши опасения и, с другой стороны, все большее и большее вовлечение Армении в орбиту России в рамках ЕврАзЭС, всех политических процессов, которые Москва пытается организовать?
Гагик Авакян: Что касается последнего периода, у меня складывается ощущение, что какой-то пик пройден, потому что что ЕврАзЭС, что ОДКБ полностью себя исчерпали, даже сама Россия на этом этапе начинает сознавать, что это только какое-то информационное поле, но никак не реальное политическое или экономическое будущее. Да и просто из какого-то союза с какими-то перспективами ЕврАзЭС сейчас начнет напоминать союз бедных и обреченных, поэтому никто не хочет в этом союзе долго оставаться. Достаточно часто на высоком чиновничьем уровне публично ставится под сомнение присутствие Армении что в ЕврАзЭС, что, тем более, в ОДКБ.
Вадим Дубнов: То есть для Армении по-прежнему главной целевой функцией остается переждать...
Гагик Авакян: Нет, хуже – выжить...