Североосетинские ополченцы – участники вооруженных конфликтов начала 90-х годов и августовской войны 2008 года, требуют от федеральных властей приравнять их к ветеранам боевых действий. Об этом речь шла во Владикавказе на встрече с депутатом Госдумы от Северной Осетии Зурабом Макиевым. Парламентарий пообещал оказать посильную помощь и не исключил, что дело может дойти до суда.
На встречу с депутатом Госдумы Зурабом Макиевым пришли люди давно не молодые. Их юность пришлась на эпоху перемен, когда вслед за распадом СССР вспыхнули межэтнические конфликты на территории Грузии. Осетины из Северной Осетии, не раздумывая, пришли на помощь Южной Осетии. Многие из них участвовали и в отражении грузинской агрессии в Абхазии в 1992-1993 годах, а также в августовской войне 2008 года.
Однако ополченцы не получили статуса ветерана боевых действий, потому они не пользуются соответствующими социальными льготами. Остались обделенными вниманием со стороны государства и участники первого миротворческого батальона, сформированного из уроженцев Северной Осетии в 1991 году. Говорит заместитель председателя «Союза защитников Осетии» Руслан Кулов:
Your browser doesn’t support HTML5
«Для нас главное – моральный аспект»
«Люди, присутствующие в этом зале, сделали очень много для Осетии и России, но они остались за бортом. Не получили должного внимания. Они не получили статуса ветерана боевых действий. Мы хотим привлечь внимание Российской Федерации к тем людям – участникам миротворческого батальона, которые пришли на помощь из Северной Осетии Южной Осетии в 1991 году. Эти ребята были собраны тогда из Республиканской гвардии. Первый эшелон миротворческого батальона был сформирован из жителей Северной Осетии, но они не получили статуса ветерана боевых действий, хотя всегда были на передовой в разгар грузино-осетинского вооруженного конфликта. Североосетинские ополченцы участвовали и в боевых действиях в 2008 году в Цхинвале, однако их интересы не защищены. Многие потом поспешили на помощь братскому абхазскому народу. Ополченцы в Южной Осетии и в Абхазии приравнены к ветеранам боевых действий, а североосетинские ребята лишены этого статуса, нет никакой поддержки от властей и государства. В прежние годы им выплачивали пособия, но неожиданно они были лишены этих выплат. Сейчас мы очень рассчитываем на помощь нашего молодого, но высокопрофессионального соратника. Это наш депутат Госдумы Зураб Макиев. Мы хотим вынести на обсуждение вопрос, чтобы он посодействовал на федеральном уровне в разрешении этого вопроса. Мы понимаем все сопутствующие факторы – и текущую общественно-политическую, и экономическую ситуацию в стране, но вопрос надо ставить на обсуждение, иначе со временем нам уже не о ком будет заботиться. Наших боевых товарищей с каждым годом становится меньше, много инвалидов».
Представитель военкомата РСО-Алания заявил, что в их архиве нет никакой информации об ополченцах. В Минобороны, ФСБ или МВД они не числились, потому доказать участие в боевых действиях ополченцам будет «очень сложно». Присутствовавшие, впрочем, возразили, что все сведения хранятся в базе Архивной службы республики. По словам участников миротворческого батальона, еще в декабре прошлого года они могли получить из архива документы, подтверждавшие их участие в вооруженном конфликте в Южной Осетии. Говорит ополченец Аслан:
«Однако по непонятым причинам с начала этого года сотрудники архива отказывают нам в выдаче этих данных, создавая бюрократические препоны, и заставляют нас, североосетинских ополченцев, обращаться за документами в Минобороны Южной Осетии».
Представитель военкома разъяснил, что «к рассмотрению могут быть приняты лишь те документы, которые подтверждают участие тех или иных лиц в боевых действиях, в частности, в августе 2008 года именно на территории Цхинвала. Те ополченцы, которые пошли вторым эшелоном из Владикавказа и не были пропущены дальше в Цхинвал, не могут рассчитывать на статус ветерана боевых действий». Без лирических отступлений чиновник сказал как отрезал:
«Необходимо доказать непосредственное участие в боевых действиях! Требуются железные документы, подтверждающие факт участия в боевых действиях именно в Цхинвале в 2008 году!»
Впрочем, эти требования бойцов не смущают. То, что их участие в обороне Южной Осетии ставится под сомнение со стороны чиновников, ополченцы расценили как глумление над памятью погибших товарищей и пощечину их мужскому достоинству. Из зала то и дело доносились эмоциональные реплики:
«Мы все из Северной Осетии. Отсюда нас колонной забрали, первыми мы вошли в Цхинвал, это было в 1992 году. В Джаве остановились. Генерал-майор Суанов дал нам все распоряжения…» – воскликнул бывший миротворец по имени Роланд.
«Я в БТРе ехал вторым, и у меня было шесть ящиков автоматов сверху. Кто мне их дал, если мы не нужны были в Южной Осетии? Нас забрали из республиканской гвардии. Бароев Эльбрус был нашим командиром. Нам поставили цели и задачи, мы их выполнили!» – возмущался еще один миротворец по имени Геннадий.
«А когда проезжали в Южной Осетии грузинские села – Кехви, Тамарашени, то грузины нам махали кулаками. В Цхинвале местные жители из подвалов вылезли, нас встречали со слезами. Старики на костылях выходили. Это было 8 мая 1992 года», – вспоминает Зураб.
Участники миротворческого батальона вспомнили и о встрече с нынешним министром обороны РФ Сергеем Шойгу:
«Он тогда майором был еще, когда он к нам приехал. С каждым из нас поздоровался за руку, как будто он был с нами все время на заставах, такой вот простой парень, воодушевил как-то сразу…»
Поддержал бывших соратников и бывший старший воинский начальник миротворческого батальона от РСО-Алания полковник Казбек Фриев:
«Расположение застав, все наблюдательные посты между заставами находились в зоне досягаемости огня стрелкового оружия, и поэтому все, кто там находился, имеют право на статус ветерана. Все, кто там находился, были в шаговой доступности от противника. Поэтому все ребята находились всегда на передовой. Когда после войны 2008-го зашли российские пограничники, они уже встали вблизи от нас, мы знали обстановку лучше тогда – кто где ходит, и даже когда мы кого-то ловили, передавали уже российским пограничникам. Поэтому вся документальная база у нас есть, и все фиксировалось: кто на каких заставах стоял, какие потери несли, все записи в постовых журналах, приказы сохранились».
Депутат Госдумы от Северной Осетии Зураб Макиев пообещал собравшимся добиваться признания их заслуг:
«Я сделаю депутатские запросы в Минобороны, Министерство юстиции и другие ведомственные учреждения России. Давайте вместе пройдем этот путь. Возможно, нам придется обратиться и в суд, поэтому вся необходимая документация должна быть на руках, собрана и представлена четко и по существу».
Как сообщили активисты ветеранских организаций, в Южной Осетии ополченцев приравняли к ветеранам боевых действий. Так же поступили власти Абхазии. Североосетинские ополченцы, являющиеся гражданами РФ, но участвовавшие в локальных вооруженных конфликтах в Южной Осетии и Абхазии, этого статуса лишены. Собравшиеся предлагали внести изменения в федеральные законы «О военной службе» и «О ветеранах».
«Здесь для нас главное – моральный аспект», – говорили бойцы, обступив меня плотным кольцом и не давая выйти из зала.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия