Надо ли говорить, что приковавшие внимание всего мира события в Турецкой Республике в ночь с пятницы на субботу 16 июля – неудавшаяся попытка военного переворота, которая унесла жизни почти двухсот человек, привела к аресту шести тысяч и подтвердила наличие в этой стране серьезнейших противоречий – с особыми вниманием и озабоченностью были восприняты в Абхазии.
Да, у нас с Турцией нет общей сухопутной границы, но это один из трех ближайших соседей Абхазии, а главное – страна, где живет, как многие считают, около трех четвертей или даже больше абхазов всего мира. А еще большинство абхазских репатриантов приехало из Турции и тесно связано с ней родственными, экономическими и прочими связями.
Турция, напомню, так же, как и Россия, расположена в двух частях света, Европе и Азии. Но на первую из этих частей света приходится лишь три процента ее территории и двадцать процентов численности населения, которое вот-вот достигнет 80 миллионов человек. Да и по духу своему, по традициям и культуре это гораздо больше азиатская, чем европейская страна. Но такое промежуточное цивилизационное положение – и в Европе, и в Азии – и порождает, думается, многие упомянутые противоречия в турецком обществе.
Your browser doesn’t support HTML5
Абхазский взгляд на турецкий мятеж
Но, прежде всего, нельзя не упомянуть про проблемы во взаимоотношениях этносов. В публикациях о Турции часто упоминаются такие цифры: по переписи в Османской империи 1844 года на территории современной Турецкой Республики проживало свыше 10 миллионов человек, из которых было 3,5 миллиона турок, 2,4 миллиона армян, по 2 миллиона курдов и греков. Сегодня, как известно, все с христианскими народами не так, а вот взаимоотношения с курдами, составляющими почти 20% населения, превратились в главную головную боль Турции последних десятилетий. Другое противоречие – между светским устройством турецкого государства, завещанным атеистом Мустафой Кемалем Ататюрком, и все усиливающемся на Ближнем Востоке, включая Турцию, исламизмом.
Создатель современного турецкого государства Ататюрк, перед именем которого в стране преклоняются, завещал военным быть гарантом светского устройства; вот почему те госперевороты, которые не раз в последние десятилетия осуществляла турецкая армия, воспринимались достаточно спокойно – как возвращение к его заветам, как нечто парадоксальным образом законное и оберегающее страну от хаоса. Но нынешний президент Турции Эрдоган, «на всех парах» ведущий Турцию к диктатуре исламистского толка, последовательно расставляя в армии своих людей, добившись с помощью референдума нужных ему изменений в Конституции, сделал за последние годы все, чтобы попытка переворота 16.07.2016 оказалась неудачной – путчистов поддержала лишь часть военных. Хотя точку в этих событиях ставить еще рано, о чем свидетельствует сегодняшнее введение чрезвычайного положения в Стамбуле.
Кстати, некоторые аналитики поспешили сравнить субботнюю попытку переворота с путчем ГКЧП 25 лет назад. И гэкачеписты, и турецкие военные круги оправдывали переворот необходимостью спасти родину от распада. Как и в СССР, мятежники создали временный комитет для управления государством -«Мирный совет». Во время августовского путча Михаил Горбачев отдыхал в Форосе, а Эрдоган накануне 16 июля - в курортном городе Мармарисе.
Интересно, что теперь уже во многом по-новому предстает полученное Путиным менее чем за три недели до мятежа турецких военных, 27 июня, письмо Эрдогана с извинением за сбитый Су-24 и предложением вернуться к сотрудничеству – как подтверждение «звериного чутья» Реджепа. Ясно ведь, что оставайся он для России и ее союзников тем самым «нерукопожатным» султаном Эрдоганом, каким был в предыдущие семь месяцев, симпатии в этой части современного мира, скорее всего, были бы на стороне мятежников, присутствовала бы надежда, что именно военные, отмежевавшись от «авантюристического курса» Эрдогана, восстановят прежние добрососедские отношения между Турцией и Россией. Думаю, что и российский политолог Максим Шевченко не был бы, как сегодня, однозначно на стороне Эрдогана.
В абхазском обществе, которое, как известно, находится в российском информационном пространстве, весьма схожее отношение к Эрдогану и существующим в Турецкой Республике проблемам и противоречиям. В Абхазии так же, как и в России, опасаются усиления в Турции политического ислама, с такой же недоверчивостью относятся к авторитарному, амбициозному, своенравному Эрдогану. Это – с одной стороны. А с другой, переворот – это не только выход за рамки конституционного поля, чреватый продолжительной общественной дестабилизацией, это еще и неизвестность: не было бы, мол, хуже…
Все это, а также недостаточная информированность о происходящем обусловили сдержанность обсуждения событий в Турции в абхазском интернет-сообществе. Но появилось несколько публикаций в «Sputnik Абхазия». В частности, корреспондент портала связался 16 июля с полномочным представителем Абхазии в Турции Инаром Гицба, который сообщил: «Была попытка государственного переворота. Сейчас проходит заседание Совета безопасности Турции, все силовые структуры приведены в усиленный режим работы», а также, что «абхазское представительство пристально следит за происходящими событиями».
В разговорах же граждан Абхазии тема звучит весьма часто, причем обсуждают ее примерно так, как я уже изложил. Ну и, разумеется, нередко возникают параллели с внутриполитической борьбой в Абхазии. Говорят, какой-то остряк-самоучка пошутил: «После того, как 5 июля не удался штурм здания МВД Абхазии, наши «штурмовики» решили устроить государственный переворот в Турции. Но и тот не удался».
Я обратил также внимание, что как после 27 июня не было сокрушавшихся, что теперь Турция оттянет на себя часть российского турпотока из Абхазии, так и после 16 июля – радости по поводу того, что после дестабилизации в Турции часть турпотока перенаправится оттуда в Абхазию. Ибо все подобные мысли слишком умозрительны и мелки. Доминирующее в восприятии событий в Турции – это тревога за жизни и здоровье живущих там многочисленных представителей абхазской и адыгской диаспор. Что касается отношений между Абхазией и Турцией, то какое бы руководство в последней ни было у власти, политика его в обозримом будущем, скорее всего, учитывая множество обстоятельств, останется неизменной: сотрудничество (на низовом уровне) без признания.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия