Северная Корея, как стало известно 12 сентября, готова в ближайшее время провести еще одно испытание ядерного оружия. Южная Корея в ответ заявила, что готова к самым плохим сценариям развития отношений с КНДР. В прошлую пятницу Пхеньян организовал свое пятое и самое мощное испытание – мощность взорванной бомбы составила десять килотонн в тротиловом эквиваленте.
Соединенные Штаты и Япония осудили последний ядерный взрыв в КНДР в самых резких выражениях. Столь же недвусмысленной была критика со стороны генерального секретаря ООН, напомнившего, что, испытывая ядерное оружие, Пхеньян грубейшим образом нарушает резолюции Совета Безопасности. Китай тоже высказался осуждающе, но при этом призвал все стороны к сдержанности и сохранению спокойствия. Президент Южной Кореи Пак Кын Хе дала действиям северного соседа крайне негативную оценку и подкрепила ее прогнозом, что подобный демарш только навлечет на Пхеньян новые санкции и ускорит движение режима к саморазрушению. Беспокойство международного сообщества вызывают участившиеся в КНДР испытания не только ядерных зарядов, но и баллистических ракет, способных нести их, включая средства подводного базирования.
Испытание в КНДР баллистической ракеты подводного базирования, способной нести ядерный заряд. 24 апреля 2016 года
В последнем испытании был использован миниатюрный боеприпас, которым как раз и оснащаются ракеты. Северная Корея, вероятно, приближается к созданию МБР, способной достичь территории Соединенных Штатов. Спецслужбы США рассматривают возможность, что северокорейские военные вдобавок установят такие ракеты на мобильных пусковых комплексах, что затруднит их обнаружение, подчеркивает эксперт по Северной Корее из Стенфордского университета Даниэль Снайдер:
– Ким Ир Сен и его окружение сразу после установления перемирия на Корейском полуострове в 1953 году пришли к выводу, что победа в войне была бы за ними, и Корея была бы объединена под их началом, если бы не вмешательство Соединенных Штатов. Если точнее, вмешательство американской авиации, которой они отводили решающую роль в отражении наступления северокорейских войск; американские сухопутные силы, малочисленные на тот момент в регионе, они высоко не ставили. Тыловые базы американских ВВС в той войне располагались в Японии. Зная, что эти базы уязвимы для ударов баллистических ракет, американцы в следующую войну уже не вмешаются, полагало руководство КНДР, и стратегическое решение развивать ракетостроение в Пхеньяне было принято еще в ту эпоху. Ядерное противостояние США и Северной Кореи вытекает из логического развития стратегии северокорейского руководства в современных условиях, – добавляет Даниэль Снайдер.
В середине 90-х годов прошлого века американский политолог Сэмюэл Хантингтон, анализируя эволюцию соотношения сил между разными мировыми цивилизациями, сделал вывод, что баланс между Западом и остальными цивилизационными образованиями меняется в пользу последних во всех областях – и, прежде всего, в области распространения оружия массового поражения. Если в первые десятилетия после окончания Второй мировой войны Запад был в состоянии реально воспрепятствовать расползанию такого оружия по земному шару, то уже к концу столетия он мог в лучшем случае только замедлить, но никак не остановить указанную тенденцию. Недалек тот час, писал Хантингтон, когда Запад будет вынужден де-факто (Барак Обама сейчас снова заявляет, что США никогда не признают КНДР в качестве ядерной державы), если не де-юре согласиться с заметным расширением "ядерного клуба" и думать не о нераспространении, а сугубо о сдерживании агрессии новых членов этого клуба; так же, как он это делал в отношении СССР в эпоху холодной войны.
Ким Чен Ын на встрече с военными учеными-ядерщиками. Март 2016 года
Пример Северной Кореи говорит о том, что прогноз американского ученого был верным. Более того, как отмечает аналитик Фонда защиты демократий Джон Ханна, противники Северной Кореи не видят способов удержать ее от агрессивных поползновений не только по линии ядерных испытаний и стрельб баллистическими ракетами, но и по части провокаций менее масштабных, вроде компьютерных атак на корпорацию Sony, собиравшуюся запустить в прокат комедию о Ким Чен Ыне, или артиллерийских обстрелов территории Южной Кореи и потопления ее рыболовецких судов:
– Разумеется, самой большой неудачей следует признать то, что Соединенные Штаты при разных администрациях, демократических и республиканских, в течение двадцати с лишним лет не смогли склонить Пхеньян к свертыванию своих ядерных проектов. И теперь все мы, и Вашингтон, и Токио, и Сеул, расплачиваемся за это. В 94-м году Пхеньян и Вашингтон подписали первое соглашение, предусматривающее замораживание Северной Кореей оружейных ядерных разработок. На тот момент у нее не было ни одного ядерного боезаряда; сегодня она располагает арсеналом в размере от десяти до двадцати таких боезарядов и, согласно самым осторожным прогнозам разведки, намерена довести их число до ста. Следующим логическим шагом станет разработка межконтинентальных баллистических ракет с миниатюризированными боеголовками, которые смогут поразить любую точку на территории США. Обе ведущие политические партии Америки несут ответственность за это фиаско.
Наращиваемый Северной Кореей ядерный арсенал — это ее своеобразный политический реванш за провалы в других областях, считает Джон Ханна:
Южная Корея и Япония, получив ядерные гарантии от Соединенных Штатов, не стали создавать свое собственное ядерное оружие
– Южная Корея и Япония, получив ядерные гарантии от Соединенных Штатов, не стали создавать свое собственное ядерное оружие, хотя научно-промышленный потенциал позволил бы им заметно опередить Северную Корею в этом начинании. Политически отсталой, нищей, дипломатически изолированной КНДР нечего противопоставить своим богатым и демократически развитым соседям, которыми они стали, будучи прикрытыми американским ядерным щитом. Нечего, кроме военной мощи, способной, как кажется Пхеньяну, породить у Сеула и Токио сомнения в прочности американского щита – и таким образом деморализовать их, ослабить волю к сопротивлению. Боюсь, в ядерных проектах на карту поставлена не меньше, чем сама легитимность северокорейского режима, и ради ее упрочения руководство готово обрекать свой народ на крайнюю бедность и удерживать его в этом состоянии посредством жесточайших репрессий. На фоне неуклонно ухудшающихся социально-экономических показателей у режима, может быть, и нет иного способа самосохранения.
В 94-м году, напоминает Джон Ханна, Вашингтон и Пхеньян подписали рамочное соглашение, по которому Северная Корея приостанавливала ядерные разработки в обмен на определенные дипломатические и экономические уступки, в том числе передачу ее энергетическим предприятиям двух неопасных в военном отношении атомных реакторов на "легкой воде" и большого количества мазута. В Белом доме, однако, изучался и другой, отнюдь не миролюбивый сценарий реагирования на потенциальную ядерную угрозу со стороны КНДР. Джон Ханна работал тогда в администрации президента Билла Клинтона и имел самое непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу:
В Южной Корее развернут 30-тысячный американский воинский контингент
– У Соединенных Штатов и Южной Кореи имелись планы, постоянно обновляемые, отражения обычной агрессии со стороны Севера, вроде той, что случилась в 1950 году. Но на сей раз мы столкнулись с совершенно иным вызовом: как реагировать на донесения разведки, что атомщики в КНДР собираются приступить к обогащению отработанного топлива плутониевого реактора с целью доведения его до оружейной кондиции? Тогдашний министр обороны США Уильям Перри предлагал нанести удар по атомным объектам в КНДР с помощью сверхточного конвенционального оружия. Вероятной платой за это была бы, как нам казалось, новая полномасштабная война на Корейском полуострове, с десятками тысяч жертв с каждой стороны, включая Соединенные Штаты, ведь в Южной Корее развернут 30-тысячный американский воинский контингент, а в приграничных районах КНДР сосредоточена северокорейская миллионная армия, с огромным количеством артиллерии, легко "добивающей" до Сеула. Клинтон долго колебался, прежде чем сделал выбор в пользу дипломатии. Более того, думаю, что, несмотря на все риски, он бы в итоге остановился на силовом варианте, если бы Ким Чен Ир не счел благоразумие наивысшим проявлением доблести и сам не предложил бы Вашингтону "полюбовный сценарий".
Полюбовный сценарий оказался уловкой, продолжает Джон Ханна: никакие экономические льготы и никакие экономические санкции (за исключением, пожалуй, тотального и непроницаемого эмбарго на поставки КНДР продовольствия и энергоресурсов) были не в состоянии остановить реализацию режимом своей военно-политической сверхзадачи:
Одни из многих постоянных совместных учений армий США и Южной Кореи на Корейском полуострове. 2016 год
– Еще до того, как Клинтон покинул Белый дом, Северная Корея разрабатывала и испытывала баллистические ракеты, что имело смысл в том единственном случае, если параллельно с ракетами в стране тайно и противозаконно шли работы над созданием ядерного оружия. Гипотеза эта подтвердилась вскоре после прихода к власти Буша-младшего: плутониевый реактор в Йонбёне, действительно, был законсервирован, но одновременно мы обнаружили комплексы, где втихую велись работы по обогащению урана, альтернативного источника оружейного ядерного топлива. В тот момент договоренность от 94-го года благополучно скончалась.
Памятником на могиле этой договоренности стало произведенное КНДР в 2006 году первое ядерное испытание, добавляет Джон Ханна. Он полагает, что последний, хотя и призрачный шанс принудить несиловым путем Пхеньян к отказу от развития его военной атомной программы (или даже вовсе свалить режим) существовал в начале нулевых. Буш-младший причислил Северную Корею к "оси зла", но главным ее звеном посчитал все же Ирак, из-за его стратегического положения в арабском мире, очаге радикального ислама, принесшего Америке 11 сентября. Северная Корея оказалась отодвинутой на задний план, так как не представляла непосредственной террористической угрозы США. Немалую роль в выживании ядерных амбиций КНДР сыграла и пассивность Китая, продолжает Джон Ханна:
Соблюдение Китаем торгово-экономических санкций против Пхеньяна не отличается излишней строгостью
– Китай всегда считал КНДР важным буфером, прикрывающим свои северо-восточные рубежи, и опасался, что мощнейшее давление, которое бы потребовалось, чтобы заставить Пхеньян отречься от ядерных амбиций, обернется массовым исходом беженцев из страны и политической дестабилизацией самого Китая. Или повторным появлением американских войск у его границ, как было в 1950 году. Соблюдение Китаем торгово-экономических санкций против Пхеньяна, наложенных Советом Безопасности ООН, не отличается излишней строгостью. Да и вообще Северная Корея научилась обходить режим санкций: сошлюсь хотя бы на то, что экспорт, поступления от которого идут на финансирование военных расходов, что запрещено резолюциями Совбеза, ловко выдается за экспорт, обеспечивающий потребности гражданского сектора, Совбезом разрешенный. Не стоит также забывать, что сама Южная Корея вовсе не жаждет ни войны с Севером, ни даже какого-либо обострения отношений, и настроена скорее на задабривание северокорейского режима всякими материальными подношениями. Только запоздалое осознание Сеулом ошибочности политики умиротворения вынудило его принять контрмеры, причем исключительно оборонительного, а не наступательного характера – например, согласиться наконец, невзирая на оглушительные проклятия, исходящие из Пхеньяна, на развертывание американских систем противоракетной обороны вблизи своих крупных городов.
Джон Ханна и другие эксперты обращают внимание на то, что Китай в обход санкций продолжает поставлять в КНДР нефть сверх оговоренных объемов и вывозить оттуда текстильные изделия. Одно время Вашингтон, Токио и Сеул наказывали китайские банки, незаконно содействующие экспортно-импортным операциям Пхеньяна, но Буш-младший прекратил эту практику, поверив обещаниям Пекина энергичнее добиваться от Северной Кореи уступок в ядерной области. По большому счету, однако, согласно экспертному консенсусу, все это пустяки. Важно другое: Запад, отказавшись от силового решения северокорейской ядерной проблемы, сделал ставку на долгосрочный сценарий, смысл которого сводился к желанию выиграть время в надежде на то, что режим в Пхеньяне либо рухнет под прессом накопившихся проблем, либо мирно интегрируется в международное сообщество. Не произошло ни первого, ни второго, произошло третье, и именно это третье, полагают эксперты, повторится с ядерным соглашением, которое мировые державы заключили с Ираном.
Спутниковый снимок предположительного места ядерных испытаний в КНДР, где-то на северо-востоке страны
Поддерживать режим нераспространения половинчатыми мерами Запад не в состоянии: западные лидеры, приняв наличие ядерных бомб и средств их доставки у Пакистана, ничего не могут возразить Северной Корее, утверждающей, что ее ракетно-ядерные амбиции не простираются дальше пакистанских. Хотя в Пакистане сохранение существующего строя не зависит столь явно от обладания ядерным оружием, как в случае с Северной Кореей. Долгосрочное выживание диктатуры в КНДР немыслимо без внешней агрессии, и осуществлять ее с помощью только обычных сил, не имея ядерного прикрытия, руководство Северной Кореи не решается перед лицом неоспоримого преимущества Запада в конвенциональных вооружениях. "Если вы хотите воевать с Соединенными Штатами, обзаведитесь сперва ядерным оружием", советовал начальник Генштаба Вооруженных сил Индии после войны 1991 года в зоне Персидского залива. И если западные страны по неосторожности меняют правителей в тех странах, которые сами отказываются от ядерного оружия, как произошло в Ливии, то тем самым невольно подтверждают тезис индийского военачальника.