– С нищенством мы боремся, – значительно сказал лейтенант. (Братья Стругацкие «Понедельник начинается в субботу»).
***
В сермяжные времена социализма администраторы всея одной шестой части суши с нищенством боролись. Или не боролись? Уже не помню.
Сейчас вот сяду на пенек, съем пирожок и начну скрести извилины, припоминать, боролись али не боролись с нищенством наши владыки времен социализма.
Пирожок съеден, память не восстановлена.
Жаль.
Вспомнил! Были в СССР нищие, были! Кому-то я вроде бросал копеечку в ладошки, кому-то не бросал, так что нищие были. Но с ними доблестная милиция боролась, гоняла их туда-сюда, вела непримиримую войну с попрошайничеством, ибо протянутые руки и просящие глаза омрачали картину всеобщего благосостояния, которое нам обещал Ленин, он же Ульянов, он же Фрей, он же Куприянов, он же Старик и прочая, и прочая, и прочая...
В СССР за бродяжничество сажали, тунеядцев и «безпачпортных» личностей определяли в места не столь отдаленные, где принуждали их трудиться во славу партии и всего трудового непьющего народа.
К чему я это все вспоминаю? А к тому, что, по сравнению с темными временами социализма, нынешняя жизнь стала гораздо лучше, гораздо веселее (интернет, 3D, Хэллоуин, айфон, йогурт, иномарки, Бодрум и т.д.), зато нищих развелось слишком через край.
Видать все это изыски капитализма. Где блеск и богатство, там же должны быть нищета, голод и неучтенное бродяжничество, дабы одно оттенялось другим.
И думаешь, что же лучше: жить в государстве типа Северная Корейка, где нищих нет, все вылизано, зато часто «хоцца кусать» и смотреть разрешают только на портреты полного мальчика со странной прической.
Или же лучше жить в странах благосостояния, где человек человеку волк, враль и предатель. И где много нищих.
***
Иду я по родному городу, где от социализма осталась только разрушенная тяжелая промышленность, а до развитого капитализма еще лет много надо ползти.
Иду, курю, шапчонка моя набекрень, радуюсь птичьим переливам, выхлопам газов и колебанию валюты, и чуть ли не на каждом шагу мне протягивают руки, бросают страстные взгляды, шепчут просящие слова:
– Подайте на пропитание бывшему депутату...
– Дядь, дай десять копеек...
– Красавец, какие у тебя красиво-красные глаза. Позолоти ручку...
– Помоги мне, помоги мне, в желтоглазую даль позови...
Много их, просящих, клянчивших, молящих, врущих и неврущих о собственных бедах, болях и обидах.
И многих работающих на данном участке асоциального фронта я уже хорошо знаю в лицо.
***
Вот сидящая возле моего дома неопределенного возраста и пола плечистая женщина, держащая в одной руке здоровенный пластмассовый тазик со звенящей в нем мелочью, а во второй – мобильный телефон не самой старой модели. По окончанию рабочего дня она меняет в ближайшем магазине гору мелочи на хрустящие купюры, вызывает такси и укатывает в родные пенаты.
На перекрестке к автомобилям подбегает крепкий мужчина, неумело прихрамывая и держа в руках костыль, стучит костяшками пальцев в стекла и тычет пальцем себе в рот.
На самом главном нашем проспекте, в центральной его части, милостыню просят через каждые десять шагов: кто колотит в барабан, кто тренькает на гитаре, кто степенно сидит в одежде священнослужителя, держа в руке изображение Спасителя, кто лежит на подстилке, демонстрируя пляску святого Витта, кто обнажает ногу с аллергическими пятнами, а кто просто сидит, ничего не делает, вяло ждет удачи.
Одного из них – самого перекрученного, как штопор, беднягу – каждое утро привозит белый джип (марку называть не буду, чтобы не вышел продакт-плейсмент). Вечером этот же транспорт забирает его обратно с добычей.
На проспекте царицы Тамары, рядом с банком N, в который я иногда захожу попить бесплатной водички из кулера, уже много лет работает одна старенькая старушка. Она приходит спозаранку, деловито расстилает на земле синенький скромный платочек, садится на ступенечку, профессионально надевает на лицо жалостливое выражение, делает бровки домиком и застывает в ожидании.
Сколько себя помню, эта дама все там и все одинаковая. Возраст ее не берет.
Я сам уже постарел, начал приволакивать ножку, теряю слух и волосы, а дама, как Гагула, не меняется. Скоро по годам я, наверное, обгоню ее.
Вот так.
***
Прибыльное, видать, это занятие, нищенство. Главное суметь пересилить себя и в первый раз протянуть руку, потом, видимо, привыкаешь и начинаешь входить в азарт.
Помните, как в одном рассказе про неунывающего Шерлока Холмса журналист Невилл Сент-Клер решил сделать репортаж о лондонских попрошайках, переоделся в жуткого урода, целый день просидел с протянутой рукой и к вечеру собрал сумму, ради которой ему приходилось вкалывать неделю. Засим он решил переквалифицироваться в управдомы.
Т.е. в нищие.
В детстве, прочитав эту историю («Человек с рассеченной губой»), я мало задумывался об истинном смысле смены профессии героя, но, когда я давеча увидел, какую сумму собирает за день одна труженица паперти, я задумался.
Пришел домой, достал свои три диплома и осуждающе глянул на них.
А они виновато прятали от меня глаза и скулили.
***
И к чему я веду эту задушевную беседу?
А вот к чему!
Нищих, повторяю, много. Они зарабатывают немалые средства, которые не фиксируются, проходят мимо бдительных глаз фискальных органов и таким образом минуют самое ценное, что у нас есть, казну! Как сказал кто-то из мудрых, если безобразие невозможно искоренить, его надо возглавить. Государство должно взять управление этим процессом в свои руки.
Я предлагаю создать министерство по попрошайничеству.
МинПоПо.
Всех участников данного профиля надо взять на учет, выдать им лицензии, открыть трудовые книжки, проводить периодические курсы по повышению квалификации, строго ограничить детский труд, бороться с заезжими гастарбайтерами, устраивать международные тренинги и конференции, награждать отличившихся, строго указывать провинившимся.
Может быть, даже за выслугу лет давать звания, типа «Заслуженный», «Народный» и т.д.
Ну, чем это не труд, скажите на милость?
По-моему, отличная идея. И, надеюсь, государство прислушается к моему мнению, может, даже предоставит мне работу в этом самом МинПоПо, каким-нибудь заместителем директора департамента по музыкальной части.
А то осень настала, холодно стало, и протянутые руки начали мерзнуть у меня.
И подают ныне плохо, невесело...
***
«Ну, хорошо. У вас талант к нищенству заложен с детства. Идите» (И.Ильф, Е.Петров «12 стульев»).
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции