ПРАГА---Продолжаем тему в нашей рубрике «Гость недели». О том, почему руководство Священной Митрополии Абхазии не пошло на конфликт с иереем Виссарионом и его священниками, нам рассказал возглавляющий митрополию архимандрит Дорофей (Дбар).
Дэмис Поландов: Отец Дорофей, мы хотели бы с вами поговорить о том, что, собственно, произошло? В первый ли раз такое происходит или и раньше были такие неожиданные визиты отца Виссариона в Новоафонский монастырь?
Архимандрит Дорофей: Знаете, для нас не было такой неожиданностью визит отца Виссариона со священниками. Да, с одной стороны, было что-то новое, но, с другой стороны, было уже что-то давно нам привычное. Они раньше много раз приходили и обращались либо ко мне, либо к отцу Давиду, либо к нашим братьям и сотрудникам с тем, чтобы поговорить с нами на ту или иную тему. Чаще всего такого рода разговоры заканчивались ничем, потому что, когда собеседник не способен выслушивать, вникать, тем более воспринимать, очень сложно, а с отцом Виссарионом говорить вдвойне сложнее. Но вчерашний визит был очень своеобразным. Отец Виссарион вместе с представителями духовенства Сухумо-Пицундской епархии пришли, вошли в собор, находятся внутри собора и говорят, что не собираются никуда уходить. Самое главное, что они не спрашивали ни меня, ни отца Давида, что хотят нас видеть и т.д.
Your browser doesn’t support HTML5
Гость недели – Архимандрит Дорофей
Вчера имела место еще одна, новая линия поведения представителей СМА (Священная Митрополия Абхазии – ред.). До этого мы чаще всего очень бурно реагировали на такое поведение отца Виссариона и представителей Сухумо-Пицундской епархии, клириков. Должен заметить, что вместе с ним были исключительно священнослужители абхазского происхождения, и ни один священнослужитель из России, который служит на территории Абхазии, не пришел на их вчерашнее мероприятие. Так вот, когда мне сообщили о том, что он пришел, и спросили, что нам делать, людям, которые находятся в моем ведении здесь, в монастыре, я сказал, что никому не разрешаю и, говоря церковным языком, не благословляю вступать в диалог, диспут и т.д. Я сам не прерываю своей экспедиционной поездки и, когда она завершится, я приеду и буду на месте уже разбираться с тем, что делать. Но я настоял на том, чтобы на сей раз не вступать в диалог, в разговор, тем более в какую-то перебранку в соборе. Я этого не мог позволить ни себе, ни своим сторонником, неважно, кто бы они ни были – братья, сотрудники или люди, которые пришли нас поддержать. Это, конечно, был подход, которого та сторона абсолютно не ожидала.
Дэмис Поландов: Т.е. вы думаете, что они появились в Новоафонском монастыре, выбрав новую тактику, для того, чтобы у вас возникла какая-то перебранка? Зачем они приходили, по вашему мнению?
Архимандрит Дорофей: Знаете, когда мы говорим об отце Виссарионе, как руководителе Сухумо-Пицундской епархии, слово «тактика» или продуманность, или какие-то логические, связанные действия, – этого всего, конечно, ожидать не стоит. Буквально все может быть спонтанно. Например, вчера, до того как он приехал сюда, он сидел там, где находилась общественность, на встрече с президентом Раулем Хаджимба. Он от лица духовенства находился в этом зале, вдруг неожиданно, еще до завершения встречи, он все это там оставил и приехал сюда. Как я понимаю, отец Виссарион вчера, видимо, рассчитывал на то, что он приедет, зайдет в главный собор, скажет, что они никуда не уйдут, что это их монастырь и т.д., и, соответственно, когда мы узнаем, то придем туда и начнем выяснение отношений. Такого рода разговор чаще всего и до этого переходил в совершенно иные тона как последствие, чаще всего вокруг этого разговора собираются люди, и, видимо, они ожидали, что будет какая-то потасовка, на почве которой можно было бы проявлять какие-то последующие действия.
Дэмис Поландов: Но какого рода действия? Мы прекрасно знаем, что в Новом Афоне в основном ваша паства, и люди поддерживают именно вас, и вчера люди тоже собирались. В данной ситуации он думал, что милиция, например, встанет на его сторону или что?
Архимандрит Дорофей: Изначально надо сказать, чтобы все поняли, что действительно произошло вчера, что в последние две недели был ряд действий со стороны отца Виссариона, которые вызывали некоторые вопросы. Первое: вдруг он собрал духовенство и сказал, что всем, кто рукоположен за пределами Абхазии, – а когда он это говорит, то имеет в виду, что клириками и каноническими священниками на территории Абхазии являются он, отец Павел в Гаграх, потому что они были рукоположены в довоенное время как клирики Грузинской церкви, – нужно уехать к себе в епархии, привезти соответствующие документы, что паства теперь должна ходить либо в Сухумский собор, либо в Гагры. Было такое официальное заявление. Некоторые священники вышли на воскресное богослужение, попрощались со своей паствой, сказав, что они должны подчиниться и уехать и т.д. Было вот такое первое действие, хотя каких-то последствий не было от такого решения отца Виссариона.
Второе: как вы знаете, вчера неожиданно он приехал сюда и, как нам стало известно из разговора с теми священниками, которые были с ним или попозже подъехали, вдруг сказал, что здесь пройдет какое-то церковное собрание во главе с ним, – именно почему-то у нас в соборе. Вот два этих действия накануне визита грузинского патриарха в Москву (в ближайшее время осуществится такого рода поездка). Я не знаю, имеют ли какую-то связь подобного рода действия с намеченной поездкой? Как вы понимаете, любая поездка грузинского патриарха в Москву, а тем более он сейчас впервые будет встречаться с патриархом Кириллом в ранге патриарха, потому что до этого он встречался с ним как с митрополитом Кириллом. Разумеется, такого рода встречи никогда не обходят тему Абхазии и церковной ситуации в Абхазии – всего того, что здесь происходит. Как мне показалось, первое действие о том, что должны все уехать, рукоположенные в России, могло означать, что они не хотят дать лишних аргументов грузинской стороне, чтобы она не обвиняла Русскую церковь во вмешательстве в каноническую территорию со своей целью и т.д. Видимо, этот момент, наверное, должен где-то присутствовать. С другой стороны, отец Виссарион никогда не предсказуем в своих действиях, но чаще всего так резко, как сейчас это делает, он поступает, когда чувствует какую-то шаткость.
Дэмис Поландов: Сейчас вся ситуация очень шаткая: опубликованы были письма (Владислава) Суркова, в Абхазии опять происходят столкновения оппозиции с властью, очень много всяких процессов одновременно происходит и одновременно же происходит активизация церковного вопроса. Вам не кажется, что речь все-таки не идет о какой-то случайности или эмоциональном всплеске? Не думаете ли вы, что РПЦ стоит за этими действиями отца Виссариона?
Архимандрит Дорофей: Поскольку я знаю церковную ситуацию в Абхазии с разных сторон, как вы понимаете, при всем моем взаимоотношении с Русской церковью – у меня много друзей, которые находятся там, работают в разных структурах, – я тоже знаю многое изнутри. Мне очень сложно сейчас вам ответить… Может быть, где-то испортились отношения с Московской патриархией, может быть, у Московской патриархии, которая видит абсолютную бездеятельность церковной жизни отца Виссариона, возникли какие-то вопросы к нему, – мне очень сложно сказать. Как раз я не полагаю, что за вчерашними действиями отца Виссариона может стоять РПЦ, потому что сейчас, накануне визита грузинского патриарха, как раз РПЦ не нужно каких-либо других действий и т.д. Я почему-то думаю, что русское духовенство не уехало никуда, они все здесь остались и продолжают служить. Если бы уехали, то, да, мы могли бы с вами сказать, что рука отдельных представителей РПЦ за этим всем кроется. Поэтому не совсем тут все так очевидно.
С другой стороны, я с вами согласен. После публикаций писем Суркова, кстати, я тоже их читал, я вижу, что в общем контексте церковный вопрос – это одна из составляющих общей абхазской проблемы – политической, государственной, геополитической, внутренней, внешней и т.д. Конечно же, этот фактор всегда нужно учитывать. Вчера я никому не позволял вступать в диспут, диалоги, единственное, что я сказал людям, которые собрались (кстати, они собирались совершенно по своей воле, тех, кто звонил и говорил, что сейчас приедет, я отговаривал, говорил, что не нужно), – это две вещи: первое, когда приехали от лица президента Леонид Дзапшба, как советник президента, и глава президентского аппарата Даур Аршба, я не зашел ни в собор, ни на этот разговор с отцом Виссарионом. Я говорю, что президент дал регистрацию отцу Виссариону, минуя нормативные требования закона о религиозных общинах, соответственно, они ему дали свободу. Вот если они дали ему эту свободу, и эта свобода используется так, то это их проблема. Меня совершенно не беспокоит, что отец Виссарион находится в соборе, – мы служим в зимнем храме, и в тот день служили, у нас свои кельи, своя трапезная, а это уже вопрос абхазского государства, поэтому пусть они и решают. Поэтому они ездили, вывозили его в Сухум, потом из Сухума после встречи с президентом приезжали обратно и т.д.
И второй момент: задача руководителя должна сводиться, как мне кажется, и в это я глубоко верю, к тому, чтобы никогда не использовать ту или иную сложившуюся ситуацию и не использовать людей для своих каких-то целей. Для защиты интересов государства или для защиты в данном случае церкви, я понимаю, но никогда руководитель не имеет права использовать в своих целях. Другими словами, я тоже мог бы вчера сказать всем тем, кто звонил и просил приехать, чтобы все приезжали сюда, а здесь, поверьте мне, собралось бы несколько тысяч человек, и встать во главе этой толпы, войти в собор, предпринять соответствующие действия, выпроводить иными способами отца Виссариона и т.д. Все это возможно было сделать вчера, но я еще раз говорю, что мы – церковные люди, в какую бы стадию фазы церковный конфликт в Абхазии не переходил, есть те границы, которые мы никогда себе не сможем позволить перейти. Поэтому вчера отец Виссарион в восемь часов вечера, после восьми часов нахождения в центральном соборе, где очень холодно в такое время, правда, отец Виссарион сам на какое-то время уезжал к президенту, но тем не менее затем они в восемь вечера вышли по одному человеку из собора через центральный вход, где стояли люди, в том числе и я, молча сели в свои автомобили и уехали. Вот в этой ситуации, конечно, была в некотором смысле «победа». А дальше уже Господь нас рассудит. Понимаете, я уже очень давно здесь и считаю, что главное, что в нашем деле должно быть спокойствие.
Дэмис Поландов: Тем более, сейчас время такое горячее, что такую острую ситуацию могут использовать и политики в своих целях…
Архимандрит Дорофей: Да. Вы знаете, я не думаю, что нынешним абхазским властям вчерашняя ситуация была нужна, потому что и так все горит, и в том числе эти приезды-уезды представителей власти и президента были связаны с тем, что им совершенно сейчас не нужно то, что вчера делал отец Виссарион. Для того чтобы эти ситуации кто-то не использовал в своих целях – у нас скоро парламентские выборы, – может быть, есть желающие, которые хотели бы поучаствовать в церковном вопросе достаточно остро и в первых рядах, потому что понимают, что это тоже может отразиться на исходе парламентских выборов т.д. Но с учетом всего того, что мы прошли, отныне и впредь, по крайней мере с моей стороны, никогда не будет никаких действий, которые кем-то будут использоваться для политической карьеры либо для решения каких-то своих и канонических, и иных вопросов. Все-таки мы тоже за эти годы повзрослели и стали глубже, более тонко и взвешенно смотреть на жизнь, на людей и на все, что происходит вокруг нас.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия