Есть в солнцеликом Тбилиси район Вере, расположенный на юго-западе города, на правом берегу реки Мтквари. На Вере есть симпатичное место «Пикрис гора», название которого переводится как «Гора раздумий». В далекие времена это был самый край города, что сейчас, конечно, трудно себе представить, так как теперь «Пикрис гора» – центральнейший район столицы Грузии. Центральнее него только проспект Руставели и площадь Свободы.
Ну, а в очень давние годы, еще до исторического материализма, тут кончался город. Вы спрашиваете, почему эту возвышенность назвали «Горой раздумий»? Говорят, когда горожане ждали своих близких, которые должны были войти в город с этой стороны, из-за с отсутствием связи и не зная точной даты их прибытия, они приходили сюда, садились и ждали. Сидели, ждали, предавались раздумьям, анализировали собственные действия и ошибки по жизни, принимали всякие кардинальные решения, ну, и так далее, как это бывает, когда сидишь, ждешь, делать нечего, Wi-Fi еще не придумали, а на дворе царят темные времена и дикие нравы.
Потом этот район начал застраиваться одноэтажными, двухэтажными домиками, очень симпатичными, добротными и опрятными. Город рос, и постепенно «Пикрис гора» превратилась в престижное место жития, где стремились поселиться все, кому это было под силу. Далее там стали появляться высокие дома, на ул. Николадзе построили три восьмиэтажки, которые начали искажать общий вид одноэтажного района, и в завершение всего, в 80-х годах бравые коммунисты воткнули туда 16-этажную махину, ну с оооочень крутыми для того времени квартирами. И вселили в нее удачливых партийных функционеров и некое количество творческой интеллигенции, для того чтобы эта самая интеллигенция не обижалась и продолжала творить свое творчество в нужном русле.
Башня была видна издалека, остальные дома района с почтением смотрели на нее снизу вверх, а она гордо глядела ввысь, в небо, в космос, так как была единственной и неповторимой.
Далее, как это сказано в учебнике новейшей истории, грянула перестройка, а после обретения Грузией долгожданной независимости по «Пикрис гора» зашныряли независимые архитекторы и независимые строители.
И тут началась независимая строительная вакханалия, которая продолжается по сегодняшний день. Для затравки к вышеупомянутой башне быстренько пристроили приблизительно такую же, чуть-чуть посерее и понеказистее. Это была проба пера. Потом появились другие, третьи, пятые, десятые.
Каждый раз, проезжая мимо этого небольшого городского пятачка, я с ужасом вижу там неоседающую пыль столбом: это строятся какие-то новые домины, и им нет числа. Спрашиваю, а сколько еще можно тут строить? На мой вопрос молодцеватые строители хором отвечают: «Можно, сколько нужно! Еще не вечер. Еще не выкурена последняя сигарета. Пока в стране есть кирпич, будем застраивать».
И правда застраивают, черти.
Дома там уже стоят впритык, друг на дружке, отпихивая друг друга торцом и вытягивая крыши, чтобы быть виднее. Можно из одного окна, не напрягаясь, попросить прикурить соседа из корпуса рядом, который в это время стоит на своей кухне в семейных трусах и жарит яичницу. И сосед, не отходя от плиты, протянет руку с зажигалкой. Честно говоря, не понимаю, какое удовольствие жить в месте, где из твоего окошка вид, как из колодца. Вся воздушная прелесть района «Пикрис гора» осталась в прошлом. Сейчас это примитивный спальный район в самом сердце города. Большой «Итальянский двор» из кирпича и стекла.
Но «Пикрис гора» это только цветочки, квелые, хилые и криволицые цветочки. А ягодки по всему городу разбросаны.
Дворец спорта тоже в центре города. Когда-то это место дышало здоровьем, простором, пространством и в архитектурном плане выглядело величаво и достойно. Теперь Дворца спорта почти не видно. Его вдоль и поперек окружают суровые постройки, не имеющие друг к другу никакого дизайнерского отношения. Каждый строит так, как ему подсказывает свой собственный вкус, а вкус в большинстве случаев весьма специфический, то есть – никакой.
Город, который я раньше любил, которым гордился и видом которого я наслаждался, стал мне чужим.
Но если бы только я страдал от этого бетонно-стеклянного безобразия, Бог со мной, я привык страдать. Но я далеко не один такой страдающий. Люди, которые что-то смыслят в градостроительстве, бьют тревогу. Они говорят, что Тбилиси рано или поздно задохнется от переизбытка кирпича, надо срочно принимать меры.
Но какие меры, спрашивается?
Город давно не имеет главного архитектора, не имеет плана генерального строительства. Не имея такого плана, бесхозные застройки будут продолжаться. Как говорит урбанист Нико Кахетелидзе, на сегодняшний день выдано разрешений на строительство более 2500 объектов. Это страшная цифра, господа. Это значит, еще 2500 коробок будут построены, и городу никакого просвета не светит. Теперь назначай - не назначай главного архитектора, пиши -переписывай генеральный план развития, смысла нет. Какой план можно вписать в уже существующие уродства и беспорядочность застроек? Это не под силу даже какому-нибудь Ле Корбюзье
В центре воздвигли очередную высотку, всем высоткам высотку, отель со многими звездами, внешне похожий на перевернутую большую кобуру от маузера. Дикость невероятная, торчит как бельмо на глазу, феерия стекла и некрасивой асимметрии.
Некий немецкий специалист по разного рода архитектурным изыскам долго смотрел на сие здание, потом обернулся и спросил:
– Как же вы умудрились так испоганить ваш славный город? Зачем вам это надо было?
А что я ему отвечу? Не я строил, не я утверждал строительство, не мне решать эти вопросы. Я могу только возмущаться у себя на кухне, что я и делаю с переменным успехом.
На окраинах города есть большие пустыри, готовые для застроек, но, нет, все лезут в центр. На улице Рижской, узенькой симпатичной улице с весьма ограниченными по высоте домами, взяли и понаставили два девятиэтажных здания. И улица сникла, опустила плечи, скукожилась, потеряла свою приглядность.
Одно из самых кровавых деяний – это строительство домов в рекреационных зонах, то есть в парках. В парке Победы стоит высокая высотка, которая, как говорят, в аварийном состоянии. Но она стоит, зараза. Скособоченная, искривленная в позвонке, осевшая, но стоит.
В Александровском саду, где в свое время граф Воронцов не разрешил строить оперный театр, дабы не портить великолепие сада, теперь высится девятиэтажное здание, в котором, как говорят, живут люди, на словах ратующие за исторические и культурные ценности.
Даже кровавые коммуняки не позволяли себе нарушать основные принципы градостроения, а нынешние как-то могут.
Надо очень не любить свой родной город, чтобы довести его до такого состояния.
* * *
Раньше, когда я долго отсутствовал в родном городе, по приезде я первым делом приходил в центр прогуляться от «Пикрис гора» до площади Свободы.
Теперь я это не делаю, так как мне это не особенно приятно.
Это город, который с каждым днем теряет свою индивидуальность.
А «Гору раздумий» пора переименовывать в «Деловой двор», так как думать там уже негде. Если только на мешке бесхозного цемента.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции