ПРАГА---«В Грузии задумались о конституционной монархии», «В Грузии реставрируют монархию», «Грузинские игры престолов», – такими заголовками пестрят газеты на этой неделе. Патриарх Илия Второй во время воскресной службы вновь заявил, что стране нужен монарх. До сих пор это предложение предстоятеля Грузинской церкви вызывало снисходительные улыбки, – теперь без тени иронии на аудиенцию к патриарху поспешили председатель парламента Ираклий Кобахидзе и председатель юридического комитета Эка Беселия, после чего они объявили, что не мешало бы провести плебисцит, чтобы узнать мнение народа по этому важному вопросу. Премьер-министр Георгий Квирикашвили назвал предложение «очень интересным, имеющим множество положительных сторон». Кому и зачем в Грузии понадобился царь, поговорим с теологом Леваном Абашидзе и политологом Георгием Хухашвили.
Нана Плиева: Господин Хухашвили, зачем правящая команда подхватила, как они выразились, это интересное предложение патриарха, что они теперь будут с этим делать?
Георгий Хухашвили: Это был, по-моему, классический случай фарисейства. Это свойственно нереализованным политикам. Они как бы желают все время примазываться к авторитету патриарха, и на фоне тех проблем, о которых им говорить особо не хочется, появилась тема, где они могут перевести стрелки в какую-то другую сторону. Эта тема не нова в грузинской действительности – патриарх в своих проповедях не раз говорил об этом, но такого трагикомического всплеска раньше не наблюдалось. Думаю, это вызвано еще и тем, что сегодняшняя политическая элита зашла в тупик по многим направлениям, идет конституционный процесс, который они провалили, потому что обсуждали одно, а сейчас готовятся принимать совсем другое.
Your browser doesn’t support HTML5
Некруглый стол
Кроме этого, есть много проблем в других направлениях, в социальной сфере, в том числе, и почему бы не обсудить журавля в небе, когда не можешь людям дать элементарного – хотя бы синицу. Это классический пример такого безобразия, и больше ничего. Конечно же, никакой перспективы, никакого развития эта ситуация не будет иметь, ни о каком восстановлении конституционной монархии говорить нельзя, потому что конституционной монархии как таковой у нас не было. У нас была абсолютная монархия, и то у нас разрыв в несколько веков. Так что это глупости. Поговорили, и через неделю все об этом забудут
Нана Плиева: Господин Абашидзе, почему церковь, на ваш взгляд, больше Царствия Небесного волнует земное? Действительно, Илия Второй не первый раз говорит об этом… Какое значение в грузинском православном сознании занимает царь – помазанник Божий, и можно ли обойтись без него?
Леван Абашидзе: Я бы говорил не о всей церкви, потому что церковь составляют все верующие, а именно о нашем патриархе и некоторых верховных иерархах, которые с большой симпатией относятся к этой идее монархии. Есть, наверное, какая-то ностальгия по монархии, – она связана с общей ностальгией о той Грузии, которая была единой, сильной, православной и т.д. Я просто справедливости ради хочу сказать, что патриарх всегда указывает на то, что это должна быть конституционная монархия. Его версия такая, что царь царствует, но не управляет, т.е. он как-то разъясняет, что такое конституционная монархия. И здесь есть две идеи: согласно одной из них, конституционная монархия привносит мир (об этом можно говорить и спорить, насколько это важно для нас), а второе – это то, что проскальзывает: патриарх, может быть, сам и не говорит, но есть в комментариях, что это как бы поможет объединению Грузии.
Нана Плиева: Почему, с чем связаны эти надежды?
Леван Абашидзе: Наши цари были царями всея Грузии, и, может быть, есть такая память у наших осетинских и абхазских друзей, сограждан. Возможно, у них тоже есть такие сантименты, что это поможет, – есть такая идея, я не сторонник этой идеи. В общем, здесь это все вопросы о том, что патриарх сам к этой идее относится с большой симпатией, он подчеркивает, что это мы, грузины, должны решать, а не кто-то должен нам это указывать (здесь такой намек на наш прозападный курс). И он говорит, что мы сами должны решить: восстановим ли мы монархию (а если восстановим, то в виде конституционной монархии, когда царь на самом деле политикой не занимается) или нет.
Нана Плиева: Господин Хухашвили, вы говорили, что это сомнительная активность. А она могла быть в повестке дня без санкции Бидзины Иванишвили? Члены правящей партии могли взять на себя эту инициативу без согласования с ним?
Георгий Хухашвили: Я не думаю, что Бидзина Иванишвили согласился бы на такие спонтанные, абсолютно несерьезные движения. Я думаю, это тот диапазон, который им дозволен. Что касается того, что сейчас идет обсуждение Конституции, заодно и это возможно обсудить, – это не так, потому что они сами потом это опровергли, сказав, что этот вопрос никак не связан с текущими вопросами и надо хорошо подумать. Т.е. они утром говорили одно, пришли к патриарху, провели этот ритуал, а вечером они уже более сдержанно говорили.
Нана Плиева: А что на это повлияло, Иванишвили охладил их пыл?
Георгий Хухашвили: Да, я думаю, коммуникация произошла именно в этом диапазоне. Т.е. утром они спонтанно поддержали, как бы сделали такие глупые заявления, а потом, когда на них вылили ушат с какой-то жидкостью, они изменили эту риторику и сказали, что надо думать, это никак не связно с этим процессом, – в общем, навели туман. Этого и стоило ожидать, потому что такие несерьезные спонтанные действия не в стиле Иванишвили, и, конечно же, он бы пожурил кое-кого. Он вообще не любит, когда идет такая плотная интеграция между церковью и гражданской властью, и это правильно, так и должно быть. Что касается позиции патриарха, это не была его конкретная инициатива – такое в Грузии уже происходило.
Этот прецедент очень похож на другой, двухлетней давности, когда он сказал в своей проповеди, что хорошо было бы, если бы он имел право миловать. И сразу опять же премьер-министр и все побежали к нему и начали абсолютно серьезно обсуждать этот вопрос. Потом патриарх сказал, что не имел в виду буквально получить это право, а просто выразил свое желание. Я думаю, и в этом случае он не буквально имел в виду то, что он говорил, – он просто выражал свои эмоции, беспокойство по поводу того, что у нас нет стабильности, что страна поляризована... Если бы это была его инициатива, то он мог бы просто обратиться к премьеру или к Бидзине Иванишвили, к примеру, и обсудить этот вопрос, а не говорить в проповеди об этом. Когда гражданская власть реагирует на проповедь своего религиозного лидера, – это уже проблема. Буквально реагировать на проповедь – это просто чистое сумасшествие и больше ничего.
Нана Плиева: Вы говорили, это попытка переключить внимание общества от других, острых проблем. Что вы имеете в виду: это игра против (Георгия) Маргвелашвили или часть какой-то другой игры?
Георгий Хухашвили: У них нет квалификации так сложно играть. Я думаю, они хотят уйти от проблем в любую сторону, куда бы ни указал какой-нибудь авторитет, как-то почувствовать под его крылом хотя бы передышку, паузу. Им очень комфортно. Ну, о чем им говорить? О Конституции они говорить не могут, потому что провалили процесс… О журналисте (Афгане) Мухтарлы, которого из Тбилиси куда-то вывезли, – об этом говорить им тоже некомфортно. А почему бы не поговорить на тему, где их критиковать никто не будет? И к тому же с кем говорить – с патриархом, который является самым авторитетным духовным лидером Грузии. Почему бы не поговорить на эту тему, потому что надоело им, как-то все пальцами тычут, указывают на их глупости, ошибки и какие-то такие спонтанные действия. В принципе, они переключились, и им это комфортно, они почувствовали некоторый уют в этом вопросе и все. В этом нет большой политики.
Нана Плиева: Господин Абашидзе, одним из аргументов «монархистов» является то, что воображаемый грузинский царь чудом восстановит территориальную целостность, единство страны, – правда, непонятно, в каких границах, какой страны, какого царства… Что этот воображаемый монарх вдруг станет царем всех абхазов, грузин, осетин – вот он всех объединит, и заживут все счастливо. На чем основаны эти оптимистические ожидания?
Леван Абашидзе: Во-первых, я не разделяю этого оптимизма, но просто такая идея витает в воздухе. Дело в том, что наши цари действительно назывались царями абхазов, грузин и т.д.
Нана Плиева: Но это было очень давно…
Леван Абашидзе: Это было, когда Грузия объединила почти весь Кавказ, – где-то в XII веке. Эта память, возможно, есть…
Нана Плиева: Т.е. это ностальгия по величию XII века?
Леван Абашидзе: Такое царство, знаете, как бы противопоставляется такому узкому национализму, когда царь – символически, конечно, – объединяет разные народы, разные этносы, что действительно было исторически. Были периоды, когда Абхазское царство входило в единую Грузию. Мы знаем также, что муж царицы Тамары – Давид (Сослан) – был из Осетии. Т.е. это как бы историческая память, которая нас всех объединяла. Возможно, символически наш будущий монарх внесет свою лепту в то, чтобы объединить Грузию. Речь идет о международно признанных границах, но которые Грузия не контролирует. Об этом идет речь, а не о каких-то реваншистских взглядах. Это просто витающая в воздухе идея. Есть еще идея, что монархия будет способствовать привлечению туристов, например. Здесь разные могут быть идеи, но дело в том, насколько это будет серьезно обсуждаться и приниматься решения. Я лично тоже скептически отношусь к этому.
Нана Плиева: Тем не менее эта тема всплывает с завидным постоянством. Почему?
Леван Абашидзе: Потому что наш патриарх эту идею как-то очень ревностно толкает вперед. У нас были даже какие-то официальные отношения с царскими семьями Багратиони, были какие-то браки между двумя ветвями Багратиони и т.д. Патриарх говорит о том, что наших царей воспитывали с детства, и мы тоже должны воспитать будущего царя и т.д. Эти идеи исходят от патриарха, возможно, от его окружения, но насколько это будет резонировать в обществе, - это зависит от нас, от общества и политического спектра, насколько они это будут серьезно обсуждать. Были случаи, когда монархия восстанавливалась, например, в Испании. Конечно, там не было двухсотлетнего разрыва, но там монархию восстановили, и, в принципе, все возможно.
Нана Плиева: Но Каталония все еще хочет отделиться от Испании…
Леван Абашидзе: Понимаете, если это будет двор, на который будут тратиться десятки и сотни миллионов, конечно, это неуместно, а если большинство хочет иметь символического короля или царя, как в некоторых странах Европы, где король ездит на велосипеде, – ну, пожалуйста, в принципе, можно такого представить.
Нана Плиева: А будет монарх на велосипеде авторитетом (в Грузии)?
Леван Абашидзе: Я не знаю, я просто так сказал. Монархи бывают разные, т.е. мы не должны концентрироваться на том, что кто-то хочет восстановить реалии XVIII века – речь не об этом идет. С точки зрения христианства, давно уже нет таких споров: возможно ли православие без царя или нет. Конечно, возможно, и история это показала. Об этом даже патриарх не говорит, что православие без царя несовершенно, – об этом вообще речи нет.
Нана Плиева: Т.е. можно сказать, что тема закрыта, на страже республики стоит Бидзина Иванишвили, или все зависит от внутриполитической ситуации?
Георгий Хухашвили: Не в Бидзине Иванишвили здесь дело. Я не говорю, что вопрос закрыт, какие-то круги всегда будут обсуждать этот вопрос, – я это понимаю. Но мы должны понимать, что XXI век – это эра рационализма, т.е. успех государства проходит через рационализм, и эти нерациональные какие-то посылы, что помазанник Божий сотворит какое-то чудо и объединит страну, – это выходит за рамки реальной политики. Так что этот вопрос реально перейдет в текущую форму, у него будут свои лоббисты – и около церкви, и какого-то общества грузинского княжества и т.д. Оставим на их попечение этот вопрос, пусть надеются, лелеют эту идею – это их дела, но это не государственные дела. У нас есть абсолютно конкретные проблемы, у нас сейчас не то что царя, вообще президента упраздняют и хотят монополизировать власть.
Нана Плиева: Вот и предлагают вечного президента…
Георгий Хухашвили: Вечного, но не того, потому что на самом деле они не ощущают… Т.е. центр тяжести переводить на помазанника Божьего на самом деле они не хотят, потому что для этих людей не то что царь, и патриарх для них псевдоавторитет. Это, как я уже сказал, фарисейство в чистом виде, когда люди с сомнительными духовными ценностями идут к патриарху с одухотворенными лицами и на совершенном серьезе обсуждают глупости. Политикам это не прощается.
Видео по теме: