Три дня – с 20 по 22 июня – в Абхазии проходил III Международный фестиваль культуры Фазиля Искандера «Стоянка человека», названный по одноименной повести классика русской литературы и певца Абхазии Фазиля Искандера. Нынче этот ежегодный фестиваль впервые состоялся после ухода писателя из жизни 31 июля прошлого года.
Собственно, фестиваль еще не закончился: в семь вечера сегодня актеры Сухумского русского драмтеатра имени Фазиля Искандера начали читать отрывки из его детских рассказов о Чике. Отрылся же фестиваль во вторник 20 июня в РУСДРАМе, как сокращенно называют в последние годы этот театр, спектаклем «Софичка» по одноименной повести Искандера в исполнении студентов III актерского курса абхазской студии московского Театрального института имени Щукина. Режиссер и автор инсценировки – Елена Одинцова. А вчера в десятом часу вечера на Абхазском телевидении начался премьерный показ художественного фильма «Софичка» (режиссер – Кира Коваленко, выпускница мастерской Александра Сокурова).
Your browser doesn’t support HTML5
Фестивальная «Софичка»
Словом, в центре внимания участников нынешнего фестиваля оказалась эта поздняя искандеровская вещь (в 1997 году, когда она была впервые опубликована, Фазилю Абдуловичу было уже почти семьдесят лет). Кстати, именно о будущем фильме «Софичка» больше всего говорили на I фестивале Искандера в апреле 2015 года в Сухуме, когда на него приехали знаменитый российский кинорежиссер Александр Сокуров и его ученики. Причем кастинг на роли в этом фильме среди профессиональных и непрофессиональных актеров несколько недель уже шел тогда в Абхазии. Фильм снимался в том же году в абхазских селах Арасадзыхь и Члоу. Премьера состоялась 20 ноября 2016 года на таллиннском кинофестивале «Темные ночи». А вот премьера в Абхазии – только спустя полгода. Причем, поскольку в республике сегодня нет ни одного кинотеатра, в котором был бы обеспечен качественный показ фильма, с разрешения его создателей был избран формат показа по телевидению, который дал возможность охватить максимально широкую аудиторию по всей Абхазии.
Организаторы не ограничились показом фильма: в студии собрались абхазские деятели киноискусства и зрители. Предварительный обмен мыслями и обсуждение фильма, которое продолжалось почти до двенадцати ночи, были построены по типу российского ток-шоу «Закрытый показ» с ведущим Александром Гордоном на «Первом канале» в 2007-2013 годах.
Неудивительно, что телеведущий Валерий Кураскуа начал с вопроса к присутствующим: с ударением на какой слог все-таки правильно произносить – «СофИчка» или «СОфичка»? Ведь одни произносят название повести так, а другие иначе. Вообще-то, мол, коль это, очевидно, уменьшительное слово от имени «София», то по правилам русского языка ударение надо ставить на первом слоге. Но одна из организаторов и вдохновителей фестиваля, родственница Фазиля Абдуловича Шазина Агрба пояснила, что сам писатель говорил «СофИчка». По-видимому, это реальное имя из его воспоминаний детства и юности. Подобные имена были в ходу в Абхазии в прошлом веке. Я давно знаю человека с именем Ванчка, в одном из рассказов Искандера встречал это имя в таком варианте – Ваничка.
Но, честно говоря, был удивлен, что некоторые участники обсуждения упорно называли это произведение Искандера рассказом, как и некоторые СМИ тоже рассказом его «Стоянку человека». Между тем и то и другое – повести. «Софичку», исходя из емкости повествования, временного охвата событий – около полувека, – я бы назвал даже маленьким романом.
Чтение этой повести произвело на меня в свое время потрясающее впечатление – к привычным особенностям искандеровской прозы тут добавились упомянутая фантастическая емкость и непредсказуемость развития сюжета. Обманчиво замедленно в начале повести разворачивается история отношений двух молодых людей из горного абхазского села Чегем – Софички и Роуфа, и из-за этой неторопливости кажется, что действие закончится где-то именно там, в конце тридцатых годов. Ну, а потом действие начало нестись вскачь – убийство в бытовой стычке братом Софички ее мужа, Великая Отечественная война, подобравшаяся совсем близко к Чегему, допросы в НКВД, добровольная ссылка Софички в Сибирь, ее тихая смерть и самоубийство через годы брата – это уже 60-70-е годы.
Разумеется, ученица Александра Сокурова, тем более под его кураторством (незадолго до смерти великого писателя великий кинорежиссер испросил у него разрешения на эту экранизацию), не могла снять поделку. Но впечатление у меня, как и у большинства участников вчерашнего обсуждения в телеэфире, осталось двойственным.
То, что молодой кинорежиссер Коваленко талантлива, спору нет. Точно так же, как и то, что удачен оказался выбор актеров, верным – решение, что они говорят на абхазском языке (для русскоязычного зрителя были сделаны титры): хоть сама повесть написана на русском, понятно, что ее герои говорили на абхазском.
Главную героиню, Софичку, играли две актрисы – Лана Басария и Циала Инапшба. Первая – в молодости, вторая – уже прошедшую сибирскую ссылку. И вторая на экране то и дело смотрит на родные места, видит ту, молодую Софичку и погружается в воспоминания. Этот выигрышный кинематографический прием не нов, его в свое время, говорят, прекрасно использовал канадец Дэвид Кроненберг в фильме «Паук». Но этим приемом режиссер в известной мере ограничила себя, оставив за бортом фильма то, что происходит в повести уже после смерти главной героини.
Мнения в студии при обсуждении сразу разделились. Началось со спора кинорежиссеров Вячеслава Аблотия и Ады Квирая. Вторая, которой фильм безоговорочно понравился, заявила, что она сознательно не стала заранее читать повесть, чтобы прочитанное не мешало восприятию фильма как бы с нуля. Что ж, такая позиция имеет право на существование. Но все остальные участники обсуждения произведение читали, и некоторые из выступивших отмечали, что не раз ловили себя во время просмотра на мысли: вот здесь, здесь и здесь они, если б не читали, не поняли бы происходящего. Так, может, не читавший и понял только то, что понял, а о непонятом и не догадывается?
Критических замечаний в итоге прозвучало много, хотя и чувствовалось, что многим высказываться более откровенно мешают соображения политеса (конечно, неоднократно звучали слова благодарности и Коваленко, и Сокурову, и другим причастным к созданию фильма за то, что они взялись за эту тему). Например, один молодой участник обсуждения выразил недоумение по поводу эпизода, когда на абхазской свадьбе один из гостей объясняет другому на абхазском языке, что на абхазской свадьбе жених не должен присутствовать. Понятно, что ремарка обращена к аудитории за пределами Абхазии, но получилась обыкновенная глупость, как я ее сразу окрестил, услышав эту реплику в фильме.
Многих покоробило то, как «нескладно» снята сцена, когда Софичка уговаривает деверя не убивать своего брата. Кстати, из фильма совершенно непонятно, что же произошло между убийцей и убитым (во время вспыхнувшей ссоры был брошен топор в убитого), но оттого не понятен не читавшему повесть и весь сыр-бор, который разгорелся: может, это вообще было причинение смерти по неосторожности?
Некоторые защитники фильма во время телеобсуждения говорили, что задача вместить в фильм все содержание повести была бы изначально невыполнима, потому в титрах и написано «по мотивам». Но выскажу свое субъективное мнение: фильм показался мне очень обедненным по сравнению с повестью из-за того, что из него полностью выпала ее концовка. Это когда уже спустя годы после смерти главной героини ее брат Нури, прощенный ею в конце концов, но окончательно скурвившийся, отсидевший срок за участие в так называемом табачном деле, приезжает с друзьями и шлюхами пировать в окрестности Чегема, а затем, словно подхваченный неведомым вихрем, устремляется в заброшенный дом, где вырос, и кончает с собой. Эта обжигающая концовка, которая переносит нас из патриархального быта старого абхазского села в почти современные и очень узнаваемые реалии, поднимает произведение на неизмеримо большую литературную высоту.
А как беспощадно реалистичен в повести образ племянницы Зарифы, которую бесконечно трудолюбивая Софичка вырастила, а та потом всю жизнь беззастенчиво тянула с нее деньги! В фильме же почти все свелось к бросанию Зарифой в костер старых вещей Софички и продажи дома.
Согласен и с тем замечанием одного молодого участника обсуждения, что образ Софички в фильме – это обобщенный образ положительной женщины, каких много в литературе и кино. Да, чистой, да, верной... Но у Искандера в этом образе присутствуют те черты, которые и делают ее индивидуальностью; неслучайно же подружки до замужества считали ее «блаженненькой».
Сошлись участники вчерашнего телеобсуждения в том, что получилось «фестивальное» кино, а не «экшен», как сказал, прибегнув к модному слову, один из организаторов нашего фестиваля художник Алексей Шервашидзе-Чачба. Под словом «фестивальное» обычно понимается сделанное усложненным киноязыком, замедленное, в чем-то туманное. Да, так и есть. Хотя все мы помним великие произведения мастеров, в которых эта усложненность сочеталась с неослабевающим зрительским интересом. Литературная основа в данном случае создавала все предпосылки для создания именно такого кино. Увы, не получилось.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия