С большими вниманием и пристрастностью в абхазском обществе комментировался состоявшийся в начале этой недели визит в Сухум Владислава Суркова, помощника российского президента.
Для многих наблюдателей, не отошедших еще от июньского разгула криминальных страстей в Абхазии и громких общественных акций в связи с этим, оказались весьма неожиданными слова Владислава Суркова на встрече с журналистами:
«Приятно отметить, что в республике сейчас благоприятный политический период, мы видим стабильность политическую, что тоже критически важно для развития республики, ее экономики и социальной жизни».
Можно рассуждать и так, что Сурков, как лицо в определенной мере ответственное за происходящее в последние годы в Абхазии, был потому и лицом, заинтересованным в позитивной оценке ситуации. Но, так или иначе, он напомнил всем нам про этот аспект реальности, на который в пылу обсуждения других проблем в абхазском обществе как-то перестали обращать внимание: действительно, более полугода в республике не звучали ставшие ранее привычными радикальные требования политической оппозиции.
Your browser doesn’t support HTML5
Абхазия: декабрьское соглашение невыполнимо?
Напомню, что во второй половине нулевых годов вошло в традицию едва ли не каждый съезд оппозиционной тогда партии «Форум народного единства Абхазии» завершать резолюцией с требованием отставки премьер-министра. Нажим «ФНЕА» и ее союзников на власть резко усилился с конца 2012 года, когда Александр Анкваб был уже президентом. После 27 мая 2014-го противостоящие политические лагеря поменялись ролями. Став оппозиционной, партия «Амцахара» вместе с союзными ей общественными организациями требовала отставок и премьера, и президента, инициировав весной прошлого года проведение референдума о досрочных выборах главы государства.
А требование год назад, 5 июля, отставки министра внутренних дел Леонида Дзапшба переросло в неудавшуюся попытку штурма здания МВД сторонниками оппозиции. И хотя затем, взвесив все «за» и «против», лидеры оппозиции сами призвали к бойкоту предложенного ими ранее референдума и он провалился, нетерпение в борьбе за власть, то самое, которое двигало их политическими оппонентами начиная с декабря 2012 года, привело их к митингу на площади перед Абхаздрамтеатром 15 декабря 2016-го, который до этого они называли народным сходом.
И хотя в холодную ночь с 15 на 16 декабря в стане оппозиции продолжали звучать призывы «стоять до победного конца», в ней победили все же умеренные силы. Затем, спустя несколько дней, между властью и оппозицией было подписано соглашение об общественно-политической стабильности, по которому последняя получает ряд мест в исполнительной и судебной власти и отказывается от требований досрочной отставки главы государства.
Я не стал бы хвалить за наступивший затем период относительной политической стабильности ни власть, ни оппозицию: к нему просто подвели всех объективные обстоятельства. Можно ли сказать, что оппозиционеры решили последовать мудрому наставлению Махатмы Ганди: если неукоснительно действовать по принципу «око за око», весь мир станет слепым? Не сомневаюсь, что среди них были «антиреваншисты», которые изначально придерживались такой точки зрения и выступали против заявлений непримиримых: «У них было 27 мая, а у нас будет 15 декабря!» Но отнюдь не уверен, что, соберись в тот день на площади раз в 5-10 больше участников митинга, чем собралось, там не возобладали бы радикальные лозунги.
29 июня, выступая на очередном съезде партии «Амцахара», экс-президент Абхазии и депутат абхазского парламента Александр Анкваб сказал, что считает неоправданным заключение декабрьского соглашения с властями о делегировании представителей оппозиции в структуры органов государственной и судебной власти, прокуратуры и ЦИКа: это выглядело внешне как торговля должностями. Но председатель партии «Амцахара» Алхас Квициния стал объяснять, что соглашение, мол, было необходимо скорее как средство развести, удержать от столкновения противостоящие друг другу массы людей на сухумской набережной:
«В итоге появилось мнение, что надо пойти на какие-то соглашения, которые – и нам это заведомо было известно – могли быть не выполнены. Но мы согласились ради того, чтобы в тот момент не пролилось ни капли крови. И я думаю, что и наши помощники в том деле – вот здесь сидит Сергей Миронович (Шамба), участник этого переговорного процесса, и другие депутаты, и авторитетные ветераны войны – все это так воспринимали».
После очень грозных требований многих предыдущих оппозиционных съездов самая резкая часть резолюции съезда партии «Амцахара» восемь дней назад выглядела довольно безобидно:
«В случае неисполнения пунктов указанного соглашения по утверждению членов Конституционного суда и членов Центральной избирательной комиссии в течение 10 дней, оставить за собой право одностороннего выхода из соглашения со всеми вытекающими последствиями».
За день до съезда, 27 июня, на заседании сессии абхазского парламента был отложен внесенный ранее в повестку дня вопрос об избрании членом Конституционного суда бывшего генпрокурора республики Сафарбея Миканба, кандидатура которого была представлена в парламент в конце мая президентом Абхазии Раулем Хаджимба, а до того предложена ему оппозицией в соответствии с Соглашением об общественно-политической стабильности. Позавчера, 5 июля, парламентарии к данному вопросу вернулись, но по итогам тайного голосования за Сафарбея Миканба проголосовали 17, то есть недостаточное число депутатов.
И послезавтра, в воскресенье, истекают те десять дней, которые съезд партии «Амцахара» отвел властным структурам на выполнение соглашения. Понятно, что оно уже никак не может быть выполнено, и оппозиция вполне может заявить, что теперь у нее развязаны руки. Правда, съезд заявил, что оппозиция собирается заняться подготовкой к очередным президентским выборам 2019 года. Но в истории независимой Абхазии такое бывало: вроде бы только что на политическом небосводе не наблюдалось ни облачка – и вдруг...
И неудивительно, что так возмутился в СМИ председатель партии «Единая Абхазия» Сергей Шамба:
«В Соглашении прямо записано, что парламент является гарантом его исполнения... И вместо того, чтобы сглаживать последствия тех событий, которые происходили в декабре, у нас начнется новый виток конфронтации. Для чего это делается, не могу понять. Почему у нас политики, ответственные за судьбу общества и страны, так безответственно себя ведут?»
Конечно, можно вычислить имена тех 13 парламентариев, которые проголосовали против кандидатуры Миканба. Но вполне могу представить их аргументы: я, мол, проголосовал против, потому что это мое личное мнение и убеждение. А кто-то еще добавит, что он в прошлом, пятом созыве парламента не состоял и никаких гарантий никому не давал...
Впрочем, как мы уже знаем, и сами лидеры оппозиции сомневались, что соглашение будет выполняться. Кто-то может сказать: не такая уж ключевая фигура для политической стабильности в стране – один из пяти членов Конституционного суда. Да и без самого этого суда почти четверть века республика как-то обходилась. Но, с другой стороны, коль уж он создан, решение о том, что два места из пяти в нем будут занимать люди, предлагаемые оппозицией, вполне логично. А то что же это будет за КС, который в случае возникновения спорных ситуаций в государстве будет, вполне вероятно, всегда единогласно голосовать в угоду действующей власти? Политически нейтральных людей у нас найти очень трудно.
Вот чем закончилось полугодичное «перемирие». Пару часов назад было опубликовано заявление Блока оппозиционных сил. Оно заканчивается так: «Понимая, что действующая власть не намерена следовать политике стабилизации общественно-политической ситуации в стране, Блок оппозиционных сил Республики Абхазия:
1. Заявляет о прекращении своего участия в Соглашении, подписанном 19 декабря 2017 года.
2. Возлагает всю полноту ответственности за дальнейшее развитие ситуации на президента Республики Абхазия Р. Хаджимба.
Блок оппозиционных сил выражает благодарность всем, кто принимал участие в работе по достижению стабильности, прилагая усилия для принятия и выполнения Соглашения».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия