Министр иностранных дел Южной Осетии Дмитрий Медоев вслед за Италией прибыл в Каталонию, где провел встречу с выходцами из Осетии. После этой встречи было принято решение открыть в Барселоне представительство югоосетинского МИДа. Медоев отметил, что события в Каталонии вызывают особый интерес в Цхинвале.
Судя по официальному сообщению, представительство МИД Южной Осетии в Каталонии открыли в узком кругу друзей-соотечественников, и никто, кроме них, в церемонии открытия не участвовал (о других в сообщении не сказано), и в Каталонии, скорее всего, пока не в курсе, что у них открылось югоосетинское представительство.
Иными словами, в общественной или политической жизни Каталонии не было такого события, как, например, во Флоренции, где Джульетто Кьеза и профессор Флорентийского университета Франко Кардини организовывали для Дмитрия Медоева пресс-конференции в актовом зале Флорентийского университета Сала Фулиньо.
Your browser doesn’t support HTML5
В Барселоне открыли представительство Южной Осетии
Официальная мотивация открытия представительства звучит так:
«Югоосетинское представительство в Барселоне займется налаживанием двусторонних связей, в том числе, в области культуры и в гуманитарной сфере».
Почему, допустим, не в Мадриде, а именно в Барселоне, где, очевидно, сегодня не самое лучшее время для налаживания гуманитарных и культурных связей? Быть может, это взаимное притяжение сепаратистов, или это желание как-то обозначить свое присутствие в эпицентре событий, к которым приковано внимание европейцев? Тем более что еще год назад в интервью «Известиям» пресс-секретарь главенствующей в регионе партии «Каталонская солидарность за независимость» Хосе Энрике Фольк заявил, что, в случае обретения независимости, Каталония признает Крым частью России и откажется от политики санкций. Кто знает, может, и Южную Осетию признает?
Слишком много набирается притягательного, чтобы отказаться от подобных инициатив, говорит политолог Владимир Новиков:
«Понятно, что для той же Южной Осетии, для Приднестровья или Абхазии, т.е. для вот таких непризнанных или частично признанных государств каталонские события – это некий прецедент на их легитимацию. Позиция такова: мы не есть самозваные сепаратисты, а мы есть часть общеевропейского процесса (что, в принципе, так и есть), и чем мы хуже каталонцев? Да, у каждого конфликта своя предыстория, но как прецедент – мы одно. Вот такой посыл.
– А что эти контакты с каталонцами, в случае если они состоятся, могут дать Южной Осетии?
– Если Каталония будет тем или иным образом признана и она установит отношения с Южной Осетией, то республика получит еще одно окно в мир».
По мнению армянского политолога Александра Искандаряна, в самом желании общаться с большим миром нет ничего предосудительного. Только не стоит искать аналогий с тамошними конфликтами, выводить из них прецеденты и возлагать на них какие-то надежды. Конечно, говорит Искандарян, юристы могут найти между подобными конфликтами много общего, но надо понимать, что каждый из них обусловлен контекстом, существующей политической реальностью. И то, как будет решаться конфликт в Каталонии, никак не связано с тем, как он будет решаться в Сомали, Западной Сахаре или Южной Осетии, считает Александр Искандарян:
«Наведение мостов, нахождение аналогий, попытки обратить на себя внимание, обращаясь к другим подобным случаям, – чаще всего, скажем вежливо, обречены на очень низкий результат, потому что так не бывает, чтобы решился один конфликт и после этого все бросились решать другие конфликты аналогичным способом. В каждом случае есть свой определенный подход. В каталонском конфликте игроки совершенно другие, чем в тиморском, абхазском или каком-то другом».
Ну и напоследок, зная югоосетинский темперамент, главное участникам предстоящей международной дружбы не становиться каталонскими сепаратистами больше, чем сами каталонцы.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия