Сегодня днем в Абхазии, в райцентре Гудаута, с участием президента республики Рауля Хаджимба состоялся траурный митинг, посвященный Латской трагедии – ведь именно здесь, в приморском парке в центре города, четверть века назад были захоронены десятки тел погибших абхазских беженцев, летевших из блокадного Ткуарчала на российском вертолете Ми-8, сбитом грузинскими военными над селом Лата.
Открывая митинг, заведующий отделом информации и связи с общественностью администрации Гудаутского района Энвер Арджения сказал:
«Трагедия, которая произошла 14 декабря 1992 года, не вписывается ни в одни нормы ведения войны. Дети и их матери, которые хотели убежать от голода и холода в Гудауту, были жестоко убиты».
А во второй половине дня в столице Абхазии госмузей боевой славы им. В.Г. Ардзинба при поддержке комитета по вопросам молодежи и спорта администрации Сухума провели свою акцию в честь этой скорбной даты. Она началась в пять вечера в Парке Славы. Участниками акции были зажжены свечи в память о погибших, а в 17.30 (время крушения вертолета) под звук метронома в небо были выпущены воздушные шары.
Your browser doesn’t support HTML5
Четверть века Латской трагедии
Сегодня же комитет по вопросам молодежи и спорта столичной администрации совместно с Госкомитетом по молодежной политике республики и автоклубом «Внедорожная Абхазия» организовали поездку в село Лата Гулрыпшского района, где также прошла акция памяти.
Дата «14 декабря» в Абхазии такая же говорящая, как и, скажем, «14 августа», «30 сентября». И, разумеется, я без сомнений включил ее в число тех шести-семи важнейших, этапных событий грузино-абхазской войны, 25-летию которых решил посвятить статьи на «Эхе Кавказа» в уходящем и будущем годах.
По воспоминаниям Сергея Подпругина, пилота другого вертолета с беженцами, летевшего из Ткуарчала в паре со сбитым, тот падал на землю секунд пятнадцать, как горящий факел. По мнению пилота, чтобы достать вертолет «Стрелой-2», грузинские стрелки поднялись на горку метров на шестьсот от села. А через несколько дней взорам встречающих в Гудауте предстали разложенные на белых простынях черные обугленные покореженные огнем останки жертв этой трагедии.
Да, это не было сражением, войсковой операцией, но если учесть, что среди погибших в горящем вертолете было восемь беременных, то после одного-единственного нажатия кнопки «пуск» ракеты «земля – воздух» погибло вместе с еще не родившимися более девяноста человек. Для сравнения – спустя три недели в неудавшемся январском наступлении абхазской армии на Сухум погибло 37 ее бойцов.
Причем дело тут не только в числе погибших, но и в эмоциональном воздействии произошедшего на абхазское общество. У едва ли не каждого в маленькой Абхазии в сгоревшем вертолете был хоть один если не родственник или друг, то знакомый, причем подавляющее большинство жертв были гражданскими лицами, включая 35 детей. Стон и плач стояли над Абхазией.
Это состояние общества нашло яркое отражение в опубликованных в Гудауте в начале 93-го стихах непрофессионального автора «Баллада о сожженном вертолете». Эти стихи, подписанные «Тамара Бибулатова», я включил в вышедший сразу после окончания войны сборник «Абхазская трагедия». Их часто читают на мероприятиях, посвященных Латской трагедии, в частности в школах, все прошедшие после войны годы. Но всего лишь пару месяцев назад мне случайно попала в руки тоненькая книжечка Тамары Барциц «Стихи, рожденные войной», выпущенная несколько лет назад в Сухуме. Только сейчас узнал, что автора, публиковавшего во время войны стихи в «Боевом листке» и районной газете «Бзыбь» под псевдонимом «Тамара Бибулатова», зовут Тамара Тимофеевна Барциц, она с 1962 по 1995 год работала учительницей русского языка и литературы средней школы села Блабырхуа Гудаутского района, мать двоих сыновей.
Приведу несколько строф из «Баллады...»: «Пролетели дни, прошло недели, Только мне набатом в сердце бьет Тот, с детьми летевший из Ткварчели В воздухе сожженный вертолет. Произносят траурные речи, И рыданья, стоны сердце рвут. Горе всем скалой легло на плечи, А гробы плывут, плывут, плывут. Иногда мне кажется ночами, Когда боль таить не в силах я, Что у моря, в парке, над гробами Горестно рыдает мать-земля». А концовка была такой: «Нет, убийца человеком не был! Будь же проклята во все века Солнцем, воздухом, водой, людьми, землей и небом Кнопку ту нажавшая рука».
Да, в ту пору многие родные невинных жертв крупнейшей на тот момент в мире вертолетной катастрофы горели желанием найти стрелка и совершить акт возмездия.
Прекрасно помню, благодаря российским телеканалам, как отчаянно грузинские должностные лица отрицали тогда причастность своих ПВО к этому пуску ракеты и утверждали, что это дело рук... абхазов, выстреливших по своим. А в сообщениях грузинского радио, как узнал уже после войны, дошли до того, что вертолет с беженцами был сбит над селом Лабра Очамчырского района (тут есть какое-то сходство в названиях, а Лабру, мол, контролировала абхазская сторона).
Но шила в мешке не утаишь, все тайное рано или поздно станет явным. Спустя годы в Абхазии все же услышали голос того, чья рука нажала ту самую кнопку. Это был грузинский военный, который лет семь назад в интервью тбилисскому корреспонденту признался, что стреляло по вертолету, выполняя приказ, его подразделение, но командование располагало разведданными, что в вертолете летели «абхазские боевики» Зантария, Анцупов и другие, а так он, конечно, сожалеет о гибели мирных людей, беженцев...
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия