ПРАГА---В Абхазии не утихает скандал, связанный с концертом, который дал в Гали стажер академии при Мариинском театре Санкт-Петербурга Георгий Тодуа. Музыкальная история стала политической, вскрыв совсем немузыкальные проблемы в самопровозглашенной республике. О них мы сегодня за «Некруглым столом» говорим с журналисткой Изидой Чаниа из Сухуми и ее российским коллегой, долго жившим в Абхазии, Антоном Кривенюком.
Вадим Дубнов: Сегодня мы поговорим о музыке. Изида, как так случилось, что один не самый значительный и известный певец из города на Неве спровоцировал такой глобальный кризис?
Изида Чаниа: Сложилась ситуация, когда наши антипрезидентские партии и движения ищут повода для того, чтобы за что-то зацепиться, о чем-то поговорить, за что-то покритиковать власть. Вот, в данной ситуации произошло именно это, потому что певцу российского театра, этническому грузину, приехавшему в Абхазию, предоставили возможность выступить с концертом. Естественно, с него никто не требовал клятвы на верность Абхазии и т.д., он выступил, уехал и после этого сделал заявление. Но, прежде всего, как я считаю, это заявление он сделал потому, что ему надо было оправдаться перед Грузией, т.к. он нарушил закон Грузии «Об оккупированных территориях».
Your browser doesn’t support HTML5
Некруглый стол
Он вынужден был сделать политическое в общем-то заявление, хотя все время подчеркивал, что он не имеет к политике никакого отношения, тем самым заявить, что Абхазия – это Грузия. Ну, это и было использовано как повод для нагнетания обстановки, в заявлениях звучат такие странные вещи, которые, собственно говоря, противоречат сами себе. Допустим, в одном из заявлений «Народного фронта Абхазии» говорится о том, что возмущение вызывает не сам концерт и даже не провокационное интервью (Георгия) Тодуа, а то, что местные власти всячески способствовали проведению данного культурного мероприятия. К сожалению, наши оппозиционные силы не выполняют самой главной функции, которая возложена на оппозицию, – они не выполняют кропотливую работу по надзору за властью.
Вадим Дубнов: Антон, что-то мне подсказывает, что будь расклад сил в Абхазии другим, история повторилась бы. Насколько обречена Абхазия раз за разом попадать в эту «грузинскую ловушку», «гальскую ловушку»?
Антон Кривенюк: Тут есть проблема, которая, кстати, не думаю, что связана именно с Гальским районом и т.д. Мы видим, что общественное мнение пытается сфокусироваться на вопросах, которые так или иначе связаны с внешнеполитической тематикой на протяжении последних нескольких лет. Я называю все, что происходит в этом ключе, отчаянным поиском врага. В принципе, ничего существенного извне для Абхазии не происходит, действительно сложился уникальный исторический момент, когда внешний мир в значительной степени потерял интерес и к региону, и к зоне конфликта, и к Абхазии как таковой. Сейчас нечто похожее происходит с российской стороны. Видно, что интенсивность каких-то политических вопросов снижается, но это нормально для любого человеческого сообщества – ему необходим для мобилизации (а это отчаянные поиски мобилизации) образ: «кто плохой», «с кем нужно бороться».
И вот эта история очень наглядно показывают эту ситуацию, потому что если раньше, лет десять назад, никогда бы на это не обратили существенного внимания и говорили о серьезных вопросах войны и мира, о реальном давлении Грузии, о дипломатических демаршах, о закрытии границ, то сегодня в центре обсуждения концерт никому не известного, я бы сказал, певца, который приехал, спел, уехал, сказал то, что сказал. Т.е. как бы фокусирование общественного мнения на этих темах говорит о том, что необходимо раскачивать именно для себя, для самоуспокоения, для самомобилизации. Кстати говоря, очень интересно то, что переходит это в сторону Грузии. Конфликт с Грузией практически в архиве, там очень мало чего происходит, даже те какие-то дипломатические демарши, ограничения, которые периодически работают, скандалов стало меньше. Эта тема как раз показывает, насколько общество хотело бы раскачать любой вопрос, связанный с внешнеполитической тематикой, – будь то Грузия, Россия и т.д.
Вадим Дубнов: Изида, если я правильно понял мысль Антона, поиски врага – это непременный сюжет истории неуспеха. А что первично: проблема с Грузией является источником неурядиц в Абхазии, или неурядицы в Абхазии становятся одним из источников проблем с Грузией?
Изида Чаниа: Образ врага, собственно говоря, ищется не только за пределами Абхазии, он и внутри Абхазии. На сегодняшний день в таком образе врага выступает Тимур Надарая, который, собственно, ничего плохого не сделал, и, более того, он является самым успешным главой администрации Гальского района за последние двадцать с лишним лет. Поиски образа врага связаны с попытками партий пропиарить себя, продемонстрировать свою активную деятельность, на самом деле ничего не делая. Это же удобно – просто создавать образ врага, возбуждать якобы патриотические настроения в народе и под этим знаменем вести людей на какие-то подвиги, революции, разрушения. Идет тривиальная борьба за ресурсы и власть. Ничего нового в этом смысле мы не изобретаем уже на протяжении многих лет.
Вадим Дубнов: Антон, в одном из блогов Изида Чаниа написала, что все эти абхазские страсти играют на руку грузинским радикалам, а, соответственно, грузинские радикалы не устают помогать абхазским. Насколько заколдован этот круг?
Антон Кривенюк: Если говорить о заколдованных кругах, то некий рост, который наблюдался в стране на протяжении последних десяти, пяти лет назад, остановился на полпути. Общество категорически было не готово к глубочайшему кризису, т.е. все проблемы, которые копились на протяжении 25 лет независимости, ударили именно сейчас. Конечно, это будет огромный стресс для людей, он просто жизненный, человеческий, обычный. Люди, которые заходили в конце 90-х в жизнь двадцатилетними, им сейчас по сорок лет, они задают себе вопросы: «а что было сделано за жизнь, чего мы достигли?» – не только как страна, как общество, но и люди в личном качестве, в их профессиональной реализации.
Это большой круг вопросов, которые вызывают стрессы в обществе, они в любом случае будут копиться и вырываться, а учитывая политическую культуру и традицию Абхазии, которая, в принципе, очень свободная страна внутренне, в ней есть этот движок нормальной гражданской жизни, она неизбежно будет выливаться на общественность, на политиков, на людей. Но надо сказать, что абсолютно озверевшая политическая среда, огромное количество людей, которые почему-то решили, что они имеют право заниматься бесконечным дележом, переделом, и, к сожалению, признание обществом того, что они имеют на это право, вот это и есть заколдованный круг. Пока люди не встанут и не выйдут, пока люди просто не поймут, что не нужны те, кто посредством квазивыборных процедур приходят к власти, а потом начинают пилить, а потом им начинают задавать вопросы, почему они пилят.
Пока общество (это, наверное, еще лет 10-15) не поймет, что управленческая система и политическая система в современном мире это не одно и то же, и просто не выкинет эту генерацию людей за борт – кстати, людей в основной своей массе с низким интеллектом, с низким уровнем образования, с низким порогом человеческой культуры, - ничего не изменится. Будут эти люди по очереди дербанить, додербанивать страну, насколько они это могут сделать. А сейчас на подходе следующее поколение – те хоть советские, постсоветские, у них был образовательный порог выше, они все-таки успели что-то взять, урвать или сделать, а эти просто голодные и нищие. Что они будут делать со страной? Они ее будут добивать по кусочкам. Вот такая вот история – заколдованный круг именно в том, что абхазское общество признает презумпцию политики.
Вадим Дубнов: Изида, я попытаюсь найти хоть зерно оптимизма в скепсисе Антона: вся эта музыкальная история показала, что грузинская тема по-прежнему крайне травматична. После всего этого разорения, политического разгула, о котором говорил Антон, способно осознать общество, что от этой травмы надо как-то излечиваться?
Изида Чаниа: Я понимаю, что вам хочется внести ноту оптимизма в наш разговор. Наоборот, создавшаяся ситуация показала, насколько нетерпимо наше общество относится друг к другу. Агрессия идет с двух сторон, и чувство ненависти становится превалирующим. Если возвращаться к этой истории неуспеха, о которой мы пытаемся с вами говорить, конечно, некоторое время назад у меня была такая иллюзия, что на самом деле изменить ситуацию сможет новое поколение. Что у нас происходит в политике: у нас одна колода карт, которая постоянно тасуется, – на самом деле они все время между собой занимаются дележом власти.
В какой-то момент показалось, что вот-вот оно на подходе, появились какие-то новые лица, новые политики, но уровень образования этих политиков, и Антон это тоже отметил, не идет даже в сравнение со старыми политиками, которые находились у власти. И мы сегодня это понимаем, глядя на все эти требования, которые они в последнее время предъявляют. Если политики советского прошлого пытаются найти какую-то юридическую, правовую основу, то новое поколение политиков не пытается найти эту основу. Почему у нас до сих пор не сформирован Конституционный суд? Почему все эти вопросы не решаются? Их не устраивает такое направление как бы в правовом поле, им предпочтительнее этот вот хаотичный сценарий смены власти.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетии