Офицеры российской четвертой военной базы, расположенной в Южной Осетии, обвиняют двух сержанов-контрактников Арсена Сланова и Зелима Албегова в причинении им телесных повреждений. Сами сержанты и их адвокат утверждают обратное – это офицеры избили сержантов.
17 мая 2017 года в военной части, расположенной в поселке Дзау, в казарме №11 громко разговаривала и смеялась группа контрактников, среди которых были младший сержант Арсен Сланов и сержант Зелим Албегов. На шум из дверей соседнего помещения канцелярии вышел капитан Антон Зайнутдинов. Говорит Зелим Албегов:
«Капитан Зайнутдинов сразу начал кричать. Как стоявший ближе всех к нему, я сказал: «Товарищ капитан, здесь нет ничего агрессивного, мы просто беседуем». На это он начал кричать на меня: «Тебе какая разница, я сам разберусь». Я ответил: «Товарищ капитан, я вас прекрасно слышу, зачем на меня кричать?». В этот момент из той же канцелярии вышел капитан Богдан Патык. Ничего не говоря, он нанес мне удар головой в нос. Удар меня потряс. Ребята вывели меня на улицу...»
Your browser doesn’t support HTML5
Господа офицеры против товарищей сержантов
Сразу после нанесенного удара вмешиваются стоявшие вокруг контрактники. Один из них хватает Албегова и тащит его на улицу, второй – Арсен Сланов, встает между ними и Богданом Патыком, пытается успокоить разбушевавшегося офицера. Капитан отбегает, хватает огнетушитель и, по показаниям Сланова, с разбегу пытается ударить его по голове. Арсен Сланов уклоняется корпусом от удара и подсечкой валит офицера с ног. Говорит адвокат Раиса Танделова, она представляла на следствии интересы и Сланова, и Албегова, пока следователь не дал ей отвод:
«Как говорил мне Сланов, я же не мог стоять и смотреть, как он долбанет мне по башке этим огнетушителем? Он сделал подсечку, Патык упал и выронил огнетушитель. В это время на него прыгнул Зайнутдинов и ударил его берцами, повредил ногу. Они упали, Зайнутдинов оказался сверху и пытался продолжать его бить. Как говорил мне Сланов: «Что мне было делать? Ударить офицера я не могу. Мне оставалось только одно – я обхватил его и сильно прижал к себе, чтобы он не мог меня бить наотмашь. Потом подбежали ребята, подняли Зайнутдинова, и я его отпустил».
По словам Зелима, они считали себя потерпевшими, но при этом готовы были к тому, чтобы уладить инцидент миром, не раздувая скандала. Во всяком случае, наутро никто из них не побежал жаловаться. Тем больше было их удивление, когда они узнали, что офицеры написали на них заявление в военную прокуратуру.
19 июля 2017 года в отношении Албегова З.Р. и Сланова А.Ш. старшим следователем по особо важным делам 528-го военного следственного отдела Нефедовым А.В. было возбуждено уголовное дело по статье 334 УК РФ ч. 2. Эта статья за применение насилия в отношении начальника, совершенные группой лиц по предварительному сговору, предусматривает до 8 лет лишения свободы. Позже следствие переквалифицировало их действия на первую часть этой же статьи, а это уже до 5 лет лишения свободы. Якобы только Албегов бил Зайнутдинова, а Сланов был его пособником. За время расследования дела Богдана Патыка перевели из потерпевших в свидетели избиения Зайнутдинова.
По словам адвоката Раисы Танделовой следствие трудно назвать объективным. Она заявила о пяти свидетелях драки, и ходатайствовала, чтобы их допросили в присутствии защиты. Но их не спешили допрашивать. Сначала все они попали под давление своих командиров и следователя. Позже их все-таки допросили, но без адвоката обвиняемых.
Из пяти свидетелей следствию и военному начальству удалось путем запугиваний уговорить изменить показания только одного из них, говорит Зелим Албегов:
«У него было самовольное оставление части на 12 суток, вынужденное... Он мне сказал, что ему пригрозили уголовным делом и сроком заключения, если он не подпишет показания против меня. По его словам, на этом он сломался».
Дважды адвокат в своих жалобах ставила вопрос перед руководителем военного следственного управления Следственного комитета России по Южному военному округу о передаче уголовного дела в иное следственное подразделение для более полного и объективного расследования, и дважды ей отказывали. Говорит Раиса Танделова:
«Приходит ответ из Ростова-на-Дону. Я читаю и вижу – следователь мне копирует тот документ, который я обжаловала, и присылает его в качестве ответа! Он думает у меня склероз? Я тогда и на ростовского следователя написала жалобу. Это что за безобразие, что за неуважение к жалобам?! Вот эти жалобы, которые и я писала, и ребята меня просили, от их имени, я готовила жалобы и в прокуратуру, и в генпрокуратуру, – все возвращают в Цхинвал. Вы понимаете, что происходит? По закону не может быть обращение направлено тем, на кого жалуются!»
Защита, свидетели и обвиняемые заявили о готовности дать показания на полиграфе, но следователи им отказали. Понадобилось полгода, чтобы добиться медицинской экспертизы обвиняемых, и то ее провели не так, как просила защита, говорит Раиса Танделова:
«Первая экспертиза показала, что нос у Албегова не поломан. Мы ее обжаловали, попросили назначить комиссионную. Нам ее назначили, но запросы, которые мы хотели включить в постановление назначений, были отклонены, т.е. рассмотрены были не те вопросы, которые мы просили.
В чем разница? Например, Албегов, у него перебита переносица. Если сидеть с ним рядом, то слышно, как он сопит. У него затрудненное дыхание, он обращался к лор-врачу, тот сказал, что Албегову необходимо делать операцию. Значит, пусть эксперт ответит, к каким последствиям привели действия Патыка, но эти вопросы следствие отклонило».
Медицинскую экспертизу провели и протерпевшим. По материалам следствия Албегов якобы нанес Зайнутдинову шесть ударов кулаком по лицу. Их результатом, по данным экспертизы, стал кровоподтек на губе и синяк размером пять на пять миллиметров. Еще один удар по стороне защиты – следствие дало отвод адвокату Раисе Танделова, она не может защищать Арсена Сланова.
По закону разрешается один адвокат для двух обвиняемых, но он подлежит отводу в случае, если показания подзащитных вступают в противоречия, причем именно в отношении противоправных действий. Например, один признает вину, а другой – нет, или они дают показания друг против друга. В чем следствие усмотрело противоречие между показаниями Сланоба и Албегова? Сланов показал, что после удара по лицу, Албегова вывели на улицу, а Албегов указал, что он вышел в сопровождении одного из товарищей.
Эта история еще не закончена, предстоит завершение следствия и суд.
Поразительное для меня в этой истории то, что в ней нет ни одного положительного персонажа в погонах. Ни одного юриста, кто бы продемонстрировал желание объективно разобраться, обеспокоенность судьбой сержантов.
Эта история зазвучала совсем по-другому в свете ратифицированного на днях соглашения в военной сфере между Россией и Южной Осетией. Предполагается, что вскоре югоосетинские военнослужащие перейдут служить в российскую армию, на эту самую четвертую военную базу. Среди них будут такие же молодые ребята-контрактники, как Сланов и Албегов. И после подписания контракта ни они, ни их близкие уже ничем не смогут им помочь, потому что они уже будут находиться вне юрисдикции Цхинвала, в полной власти очередного Зайнутдитова или Патыка.
Мне кажется, здесь есть о чем подумать и будущим контрактникам, и их родным.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетии