ПРАГА---Осенью в Грузии состоятся президентские выборы – в последний раз по старой выборной системе. Несмотря на то, что официально кампания еще не начиналась, сегодня мы хотели бы поговорить о возможных кандидатах в президенты Грузии, и не просто, а в гендерном разрезе, о женщинах, которые могли бы быть избраны на этот пост. Наше решение обусловлено тем, что в последние дни эту тему общественность обсуждает с большой живостью и интересом, и даже называет имена. Мы пригласили сегодня принять участие в «Некруглом столе» координатора организации «Сеть гендерного равноправия» Майю Куправа-Шервашидзе и политолога Гию Хухашвили – из Тбилиси.
Кети Бочоришвили: Батоно Гия, вчера на одном из телеканалов вы пошутили на эту тему. Вам на самом деле кажется это не очень серьезным – участие женщин в выборах президента? Если так, то почему? В Грузии нет достойных, на ваш взгляд, кандидатов, или потому, что эта должность практически носит чисто номинальный характер, давайте говорить прямо. Тогда тем более, почему это не может быть женщина?
Your browser doesn’t support HTML5
Некруглый стол
Гия Хухашвили: Я не говорю, что нет достойных женщин – достойных женщин очень много, в том числе и на этот пост. Но подбирать кандидатов по гендерному признаку - вот это ущербно. Мы можем еще говорить о некоем балансе в парламенте, в каких-то госструктурах – это понятно, для того, чтобы соблюсти что-то. Если честно, я и этой концепции не очень доверяю, и считаю, что эта концепция сама по себе является оскорблением, в первую очередь для женщин. Но это стандарт, и мы его соблюдаем, а подбирать главу государства прямыми выборами по гендерному признаку – это просто трагикомично, и больше ничего. Другими словами, что мы говорим женщинам: мы уступаем вам пост главы государства, попробовали мужчину, ничего не получилось, давайте попробуем женщин? Получается, что тем самым оскорбляем женщин, оскорбляем мужчин и оскорбляем грузинское государство, потому что говорим о чем – ищите женщину! Ну это же несерьезно – так ставить вопрос.
Кети Бочоришвили: Но ведь есть амбиции у женщин в Грузии и не факт, что всех оскорбит такой подход…
Гия Хухашвили: Когда мы назначаем кого-то, то можем, конечно, говорить о гендерном балансе, но когда мы избираем кого-то – неважно, женщину или мужчину, значит, мы должны уважать избирателя и предлагать ему все «меню»: и женщин, и мужчин, а народ выберет либо мужчину, либо женщину. Сейчас искусственно сужать это все и говорить: давайте народу предлагать только женщин, а мужчин вообще спрячем куда-то... Как так можно относиться к народу, к собственному государству, к тем же женщинам – это же курам на смех!
Кети Бочоришвили: Мне ваша мысль понятна. Но общественность подхватила эту тему, и игнорировать это мы не можем...
Гия Хухашвили: Нет, я не против, чтобы общественность обсуждала. Там есть Нино Бурджанадзе, которая давно уже претендует на этот пост, мы знаем, что у Саломе Зурабишвили уже давно такие амбиции – пусть избираются, в чем проблема? Но чтобы политические, волевые решения принимались, подчеркиваю, при назначении в правительство, где можем говорить о некоем гендерном балансе, или на выборах в парламент – да, там тоже можем обсуждать этот вопрос. Но мы сейчас выбираем главу государства, там должен оказаться достойнейший, и будет этот достойнейший мужчиной или женщиной, это не политикам решать. И пусть народ решает - он хочет женщину типа (Теи) Цулукиани, или мужчину типа (Тамаза) Мечиаури. Пусть люди решают, зачем мы сейчас толкаем политиков к принятию глупых решений, и так хватает этого добра.
Кети Бочоришвили: А, по-вашему, почему все-таки возникла эта тема? Она была вброшена кем-то?
Гия Хухашвили: Да, я думаю, она была вброшена – это политтехнология. Здесь был запущен такой механизм: женщина, обсуждение, и к тому же тема Цулукиани была вброшена. Я не думаю, что это произошло случайно, и это как раз не со стороны Цулукиани произошло. В принципе, кто-то разработал такую технологию, и сейчас мы обсуждаем женщину. Люди как бы привыкают к мысли, что это интересно, чтобы была женщина, но, конечно же, не Цулукиани. Тем самым готовится почва, чтобы на этом контрасте появился кто-то с лучшим макияжем, чем у Цулукиани, и мы бы вздохнули и сказали, что вот, женщина – хорошо, и хорошо, что не Цулукиани, а, к примеру, некая Чугошвили или кто-то еще. И вот эта такая банальная политтехнология шита белыми нитками, всем все понятно, но акценты надо здесь всегда ставить правильно. Женщины в Грузии всегда были достойнейшие, и результаты – одни шахматы чего стоят! Конечно же, у грузинских женщин есть огромный потенциал, но они в равной борьбе должны доказывать свое право быть главой государства, а не какими-то преференциями и льготами.
Кети Бочоришвили: Калбатоно Майя, вы возглавляете организацию «Сеть гендерного равноправия». А вы как думаете, почему вдруг стала обсуждаться эта возможность вступления в должность женщины или, по крайней мере, ее участие в выборах? Предполагается, что она будет более покладистой, ею будет проще управлять?
Майя Куправа-Шервашидзе: Что касается выборов президента, я думаю, самое главное знать: кто наш кандидат, чем он занимался, как он занимался этими делами, его биографию. Кто баллотируется – женщина или мужчина, мы должны обсуждать этот вопрос, исходя из дел, которые они делали перед тем, как выставить свою кандидатуру. Что касается того, будет женщина или мужчина, то если они одинакового уровня, конечно, я могу сказать, для меня выбор будет в пользу женщины-кандидата. Но самое главное – знать его программу или ее программу. То, что это женщина или мужчина, это значения не имеет. Для меня, как человека, который занимается женскими вопросами, который сейчас представляет законопроект в парламент по поводу квотирования, который уверен, что в работе парламента должны участвовать и женщины, и мужчины на равных правах – это совсем другой вопрос. Это вопрос того, что их не представляют, когда партии готовят свои списки, и то, что до сегодняшнего дня мы не знаем, как туда попадают кандидаты. Мы пришли к выводу, что если не закон о квотировании, женщине-кандидату у нас невозможно попасть в парламент или в органы самоуправления, поэтому партии должны их представлять.
Кети Бочоришвили: При этом, как вы думаете, лавры царицы Тамары, образно выражаясь, беспокоят в Грузии многих женщин? Много ли их с такими амбициями?
Майя Куправа-Шервашидзе: У нас маленькая, но хорошая история – где-то в 2004 году пост президента занимала Нино Бурджанадзе, так что это все-таки не чуждо для нас. Она, правда, занимала этот пост короткое время, пока выборы проводились, но она очень хорошо там себя представила. Я думаю, что если у нас будет хороший кандидат, то Грузия готова отдать голос женщине, но пока я не могу сказать, кто бы мог быть у нас кандидатом.
Кети Бочоришвили: Ну, наверное, не последнее дело еще и в харизме... Батоно Гия, сегодня речь идет пока, насколько я знаю, только о Тее Цулукиани и Саломе Зурабишвили. Как вы считаете, каковы шансы двух женщин-политиков? Может быть, мы немного поспекулируем, но что мы получим в одном и в другом случае?
Гия Хухашвили: В данной ситуации обсуждать в этом разрезе проблему я бы не стал, потому что сама политическая ситуация в стране нестандартна. Исходя из того, что оппозиции практически нет, ее не видно на поле, правящая партия, в принципе, кого представит, тот, скорее всего, и станет президентом. Не потому, что избиратель доверяет власти, а потому, что сегодня политический класс находится в глубоком кризисе, и, в принципе, эти выборы – это выборы ресурсов. Исходя из того, что ресурсы монополизированы властью, а оппозиция не предлагает ничего достойного, ясно, что они выиграют эти выборы.
«Грузинская мечта» не смогла за эти годы сгенерировать некое количество лидеров, которые сами что-то собой представляют. Исходя из того, как я уже сказал, что сейчас безальтернативная ситуация, а оппозиция тоже в глубоком кризисе, единственный вариант восстановить институциональный порядок в стране и убрать с поля риторику или спекуляции по поводу теневого правления, теорий заговора и т.д., – это легализоваться Бидзине Иванишвили, даже если он вообще ни в чем не участвует. Ведь все равно все, и даже власть, соглашаются с тем, что ответственность за все, что происходит в этой стране, возлагается именно на Бидзину Иванишвили, хотя я думаю, что это абсолютно некорректно по отношению к нему.
Я далек от понимания того, что он принимает все решения, но власть и оппозицию эта установка устраивает, и что бы ни произошло, во всем виноват Бидзина Иванишвили. Вот это понятие теневого правления в стране мешает восстановлению институционального порядка. И раз общество так воспринимает сегодняшнюю политическую реальность, ему надо брать эту ответственность на себя, на самом деле формализоваться, стать главой государства. И в этом очень большие плюсы и для государственного развития, потому что восстановится этот государственный порядок, и общественность успокоится, никто не будет говорить о теневом правлении. И для него это хорошо, потому что сейчас все сваливается на него, а когда он станет президентом, этого комфорта у элиты «Грузинской мечты», чтобы на него сваливать все свои глупости, тоже не будет.
Так что это вариант, который устроил бы всех. Если он патриот, если он любит эту страну – а я уверен, что он любит эту страну, – он должен еще раз войти в эту реку, иначе будет продолжаться стагнация, которая в итоге обязательно закончится полной катастрофой «Грузинской мечты» и, конечно же, большими проблемами для государственного развития.
Кети Бочоришвили: Калбатоно Майя, участие женщин в сегодняшней внутриполитической жизни Грузии в полной мере отражает их способности, как лидеров?
Майя Куправа-Шервашидзе: Я считаю, что женщина сейчас у нас в политике вообще никак не отражается. Что касается ситуации, то у нас она очень накалилась, она очень сложная. Я думаю, что сейчас женщинам еще тяжелее, чем, например, один-два года назад. Но я все-таки оптимистка и думаю, что у нас будет достойный кандидат. Женщина это будет или мужчина, но страна сможет выбрать. Я хочу, чтобы там была женщина, потому что я все-таки думаю, что Грузия подошла к тому рубежу, когда она уже готова назвать кандидата-женщину, чтобы она взяла правление в свои руки. Но кто это, к сожалению, я сейчас говорить не буду, не могу сказать.
Кети Бочоришвили: Я так поняла, что вы себе представляете эти кандидатуры, для себя вы какие-то имена определили, наверное…
Майя Куправа-Шервашидзе: Знаете, пока рано об этом говорить, потому что еще ни одна партия в Грузии не назвала своего кандидата. Поэтому я думаю, что нужно чуть-чуть подождать.
Кети Бочоришвили: Батоно Гия, если отвлечемся от темы женщин-кандидатов - очень многие ваши коллеги упоминают фактор (Кахи) Каладзе, утверждают, что он будет иметь большое значение на предстоящих выборах…
Гия Хухашвили: Нет, я не думаю. Если честно, да, Каладзе, конечно, смог создать некую инфраструктуру. Каладзе уже не один – это целая политическая инфраструктура, его группа имеет сильные позиции в парламенте, и хотя в исполнительной власти они немного ослабли, но все-таки они там тоже есть, хотя бы на вторых ролях. Мэрия – да, он единственная легитимная избранная напрямую фигура, т.е. единственная в Грузии, так что это к нему, конечно, вызывает некий интерес. Но понимаете в чем дело: парадокс, но именно это усиление будет мешать ему вклиниваться в это дело, потому что в «Грузинской мечте» все держится на неких балансах, между тремя-четырьмя группировками.
Каладзе и так уже всем надоел, и все уже и так с осторожностью на него смотрят, потому что этот баланс нарушен, и еще более усилиться ему, конечно же, никто не даст, к тому же никакой почвы под этим усилением нет. Так что я не думаю, что ему уступят еще и пост президента или его слово будет иметь хоть какое-то решающее значение. Мы знаем, кто будет решать этот вопрос. Сейчас идет кастинг, и эти группировки будут пытаться предлагать своих фаворитов. В итоге, есть у нас центр принятия решений, где будут принимать решения, но я считаю, что маловероятно, чтобы кандидатом в президенты стал фаворит Каладзе – как раз наоборот, его фаворит обречен на проигрыш в этом кастинге.