Грузино-абхазская война на подмостках высокой моды в Париже. Грузинский дизайнер, беженец из Сухуми Демна Гвасалия июльскую коллекцию своего бренда Vetements осень-зима 2019 посвятил войне в Абхазии и жизни 90-х годов прошлого века в Грузии в целом. В рубрике «Гость недели» фрагменты интервью с Демной Гвасалия, с ним беседуют журналисты Грузинской службы Радио Свобода Гоги Гвахария и Нико Нергадзе.
Гоги Гвахария: С успехом новой коллекции! В Грузии ты многим угодил, хотя некоторые также говорят, что это была твоя детская травма и что ты эту травму превратил в коммерцию. Ты согласен с этим?
Your browser doesn’t support HTML5
Гость недели – Демна Гвасалия
Демна Гвасалия: Травму превратил в коммерцию? Не читал (смеется). Ладно (OK). В первую очередь спасибо за поздравления! Я особо и не знал, какую реакцию вызвало шоу в Грузии. Интересно слышать, что некоторые дают такую интерпретацию. Но для меня это, правда, не было коммерциализацией травматического прошлого. На самом деле, это был на моей памяти первый случай, когда я мог сказать: «Я из этой страны, это мое прошлое, это было так». Это не было детство с цветами и бабочками, счастливое детство.
Это была война, действительно очень, очень тяжелые времена. Сегодня же, впервые за мою жизнь и карьеру я могу об этом говорить – не только с окружающими, но со всеми. У меня большая аудитория, которая слушает меня, наблюдает за тем, что я делаю. Эта коллекция была проявлением моего уважения к моим корням, к тому, откуда я происхожу – несмотря на то, что уже много лет я не живу там.
Нико Нергадзе: Но ты и современную Грузию отразил в этой коллекции, разве нет? Те же события в «Басиани», весь этот We dance together… (протестные акции в Тбилиси в ответ на вторжение спецназа в ночные клубы и жесткую наркополитику властей), нынешние и прошлогодние события.
Демна Гвасалия: Да, безусловно, обращаю внимание, читаю новости о Грузии. С самого начала, когда я начал работать над этой коллекцией, знал, что это будет очень личным и мне придется ворошить прошлое. Потому я и начал смотреть грузинские телеканалы, слушать грузинские новости, чтобы воссоздать для себя своеобразную атмосферу, будто я в Грузии. Думаю, то, что случилось с этим молодежным движением, с «Басинаи», сегодня везде происходит, во всем мире, и Грузия – наилучший пример этого. Так что мне и об этом хотелось поговорить. Это составная часть того, что сегодня происходит там. Может быть, меня и нет там, но все это для меня имеет значение.
Гоги Гвахария: Я не только о последней коллекции спрашиваю. Вообще, какое место в твоем творчестве занимает Грузия? Наверное, ты знаешь, сколько поклонников у тебя в Грузии, особенно среди молодежи.
Демна Гвасалия: Я вырос в Грузии и жил там до 20 лет. Так что Грузия была большой частью моего становления и имела огромное влияние на меня как на дизайнера. Поэтому ясно, что во всех коллекциях немного и Грузии. Это то, что я есть, чему научился, что мне нравилось, когда рос, смотрел, во что были одеты женщины вокруг меня. Все это очень повлияло на меня, и потому все это можно увидеть в том, что я делаю.
Гоги Гвахария: Но в твоей последней коллекции уже не «немного» Грузии. Можно сказать, что это выраженная в одежде новейшая история Грузии. Очень интересно, как 90-е годы отражаются в моде, только не как «ретро», не как ностальгия по прошлому, а как бы 90-е «сегодняшним взором».
Демна Гвасалия: Последний показ был первым случаем, когда я ко всему подошел так, будто снимал кино, а не ставил показ. Когда, знаете же, много разной красивой одежды подготовишь, потом соберешь в коллекцию, а после делаешь фешн-шоу. До этого я так делал. А сейчас впервые я захотел рассказать свою историю. С самого начала знал, что это будет более личным. Каждый силуэт, с первого до последнего образа, был персонажем, который для меня представлял кого-то конкретного. Над всем этим я работал так, как, по-моему, режиссеры работают с актерами. Еще три месяца назад я точно знал, кто должен был представить первый образ, кто - второй и так далее. Как правило, никто так показы не ставит. Это был для меня интересный эксперимент – вернуться в прошлое и посмотреть, как его можно перевести на язык моды.
В конечном счете ведь главное – все же мода. VETEMENTS представляет именно моду, создание одежды. Только на этот раз я моду скомбинировал с моим личным прошлым. Я это вижу так же, как своеобразный самоанализ, часть самоизлечения.
Это и моя презентация, как грузина, поскольку мне всегда трудно было объяснить, откуда я. Или вообще не знали, о чем я говорил, или считали, что из Атланты, Америки. Я до сих не мог передать мое происхождение, идентичность. Думаю, сейчас это было впервые, когда она (идентичность) лежала, как на ладони, у всех на виду.
Нет, это не было «коммерциализацией моей травмы». На самом деле это было принятие моей травмы и превращение ее в творчество. По-моему, очень важно именно то, что не замечается большинством людей. Травма превратилась в творчество, и было создано что-то новое. Это самое удивительное, что могут сделать творческие люди (креативные) в своей карьере.
Нико Нергадзе: Тем не менее это не первый случай, когда твое прошлое отразилось в твоих показах – будь это замятые сзади «инспекторы» (туфли) или одежда в эстетике девяностых.
Демна Гвасалия: Это потому, что я вырос в 90-е, в 90-е Грузии, в поствоенной Грузии. Параллельно существовала и постсоветская Россия, эстетику которой передает Гоша Рубчинский, то, что происходило тогда там.
Но мои девяностые все-таки были другими. В поствоенной Грузии было больше милитаризма, больше черного цвета, больше драматизма, чем в другом месте. Потом все это отразилось на подиуме – все эти маски, которые представляют исчезновение идентичности, когда не знаешь, кто на самом деле эта личность. Человек прячется за маской, и в то же время это своего рода фетишная, сексуальная маска, которую люди используют в ролевых играх. Для меня это была очень интересная концепция.
Думаю, в Грузии очень много таких ролевых игр – эта та Грузия, где я вырос, и где, по-моему, эти ролевые игры формируют менталитет людей. Потому и захотел представить это в такой форме. Так появились эти маски – они не имели ничего общего с терроризмом или с чем-то таким, они отображали отсутствие идентичности (личности, индивидуальности).
Нико Нергадзе: С момента твоего первого показа появилась реакция, я больше это встречал в грузинском «Фейсбуке», наверное, и где-то еще говорят, что «это не мода», что «Демна «троллит» европейцев». Что вы об этом думаете?
Демна Гвасалия: Ха-ха! Мне нравится, что у людей с самого начала была реакция на это. Это забавно… Не знаю, я сам не люблю кого-то «троллить», и не люблю, когда меня «троллят». Всю мою жизнь я был мишенью травли, но я сам лично никого не «троллил». Думаю, такие комментарии совершенно неправильны.
Гоги Гвахария: Представляя последнюю коллекцию, ты особо обратил внимание на кастинг?
Демна Гвасалия: Это был особенный показ с этой точки зрения. Мы знали, что он будет о Грузии, соответственно, нам понадобятся грузины. Конечно же, найти грузин в Цюрихе – нелегкое дело, их немного. Поэтому кастинг мы должны были проводить в Тбилиси. Из моей дизайнерской группы троих на неделю отправили в Тбилиси. Они встретились со множеством людей, также привезли много вещей для создания коллекции – ткани, традиционные вещи, которые потом мы в показе не использовали, но они стали «кусочками» Грузии для меня. На кастинге мы увидели много молодых людей, в которых я идентифицировал себя визуально и то, какими они были, как разговаривали. Для меня очень важно, что коллекцию презентовали именно они. В большинстве из них я, правда, увидел себя - когда жил в Грузии, и потом, когда уехал в Европу, когда мне было двадцать или двадцать чуть с лишним лет. Я точно так представляю «тогдашнего» себя – как тех молодых людей, которые участвовали в шоу. Это было впервые, но это будет не в последний раз. И в будущем мы устроим такой кастинг.
Гоги Гвахария: Люди просят, ищут ваши футболки. В то же время я где-то прочел, что тебя коммерция не привлекает, и что для тебя главное – творчество. Тем не менее твоя последняя коллекция все-таки оказалась коммерческой. Ты согласен с этим, нравится это тебе?
Демна Гвасалия: Я сказал, что не заинтересован в коммерции? Нет. Я в бизнесе моды, и деньги для меня важны. Я все это ведь не делаю ради искусства. Все, что я делаю, это продукт, продукт, который, надеюсь, кому-то захочется приобрести. Не имеет значения, это будет касаться Грузии, моей любви или матери, в конечном счете, главное, что все равно это продукт. А продукт – коммерческая вещь. Именно это главная связующая линия. Что мне делать, я дизайнер, а не скульптор, который может скульптуру поставить в парке. Я делаю футболки, платья, многое другое, и все это продукт. Соответственно, у меня есть и коммерческий интерес. Кстати, эта коллекция также оказалась прибыльной. Как раз сегодня смотрел, многое было продано, гораздо больше, чем обычно продается. Этим и измеряю я, насколько коллекция была доходной, соответственно, успешной, по-моему.
Нико Нергадзе: В то же время ты всегда оставлял впечатление, что играешь по своим правилам. Когда, к примеру, ты оставил LOUIS VUITTON или когда решил не делать показы так, как это обычно делается. У этого, наверное, есть и коммерческая сторона, но видно, что ты стараешься идти своей дорогой и не обращаешь внимание на то, каковы правила.
Демна Гвасалия: В этом, наверное, заслуга и моего прошлого. Если мы вернемся к тому, где я вырос, в войне… мне было 12, когда у нас было отнято все, и мы должны были начать жизнь с нуля. Думаю, это делает тебя другим человеком, когда тобой пройдена такая война, ты по жизни двигаешься гораздо быстрее, легче идешь на риск и решения принимаешь проще. Думаю, это повлияло и на моего брата, и потому мы работаем вместе. Поэтому я принимал эти решения – оставил работу, на которой чувствовал себя комфортно, и слепо затеял новое дело – создал VETEMENTS. Хотя это было рискованным решением, но я опирался и на мои чувства. Я знал, что то, что я делаю, – это правильно, потому что не был счастлив тем, что делал раньше. Знал и то, что, если я не доволен, тогда ничего не выйдет. В итоге, принятие этого решения для меня произошло очень легко. Я пытаюсь сказать, что те решения, которые многие могут воспринять как противоречивые или же как мятежный шаг, для меня и VETEMENTS произошли естественно. Это было действие не против правил других, а решение увидеть свои правила.
Нико Нергадзе: И в какой момент ты понял, что ты можешь определить «свои правила»? Если учесть твое прошлое, что тебе было 20, когда ты уехал из Грузии, у тебя не было «крепкой спины» и покровителя… Когда ты подумал: «Я нравлюсь людям, могу делать сам»?
Демна Гвасалия: Во-первых, я никогда не нравился людям моды, до сих пор я им не нравлюсь, не знаю почему. У меня действительно никогда не было «спины» – я это вам говорю с двухсотпроцентной уверенностью. Вы знаете, кто были моими сторонниками, когда я был тинейджером, когда только решил, что буду дизайнером? Те люди, которые хотели носить созданную мною одежду, или то, что я носил, или переделал, или полностью сам сшил. Это было моей главной мотивацией, чтобы творить. Я всегда знал, был уверен: есть люди, которые хотят мою одежду. Поэтому я и делаю то, что делаю.
Гоги Гвахария: Это правда, что ты работал с социологами и психологами, когда создавал коллекции?
Демна Гвасалия: Это было несколько лет назад, когда мы начинали VETEMENTS. На протяжении нескольких сезонов мы работали с молодым социологом, который в то время работал над темой в колледже – в каких странах какую одежду носят, как это меняется с возрастом. У нас было много информации, как одеваются люди, в основном в Западной Европе. Очень было интересным для меня знание того, как стратегически можно выстроить коллекцию, что нужно сделать для того, чтобы удовлетворить спрос рынка. Это очень нужная информация, хотя сейчас я этого уже не делаю. Это ведь не часто меняется, тенденции во всех странах сохраняются надолго.
Гоги Гвахария: Многие говорят, что в мире моды многое решает статус. Что ты скажешь тем, кто хочет стать дизайнером, что он должен сделать? Правда, что главное – это статус? Как можно приобрести этот статус?
Демна Гвасалия: Что значит статус? Сегодня мы живем в таком конкурентном мире, столько дизайнеров уже, столько информации в интернете и вокруг нас, что единственный путь для достижения чего-то в этой индустрии – это делать что-то свое, создать такой продукт, который кто-то будет хотеть. Если ты можешь сделать это и к тому же по-другому, то тогда - да. В другом случае судьба должна тебе улыбнуться. Это очень тяжелая индустрия. Честно говоря, если бы у меня был ребенок, я бы не посоветовал ему следовать этим путем, он тяжелый, полон несправедливости, и свое дело ты правда очень сильно должен любить.
Нико Нергадзе: И под конец хочу спросить о VETEMENTS и Balenciaga. Получается, у тебя две работы, да? Как ты это балансируешь?
Демна Гвасалия: Да, действительно, у меня две работы. Я именно так это чувствую. В неделе работаю пять дней, часто допоздна, и у меня почти не остается время на что-то другое. В выходные стараюсь не работать и оставить их для себя, а так – каждый день очень занят. Я разделяю: часть времени нахожусь в Balenciaga, часть – в VETEMENTS. Это как режим «включить – выключить»: будучи в одном, забываю второе и наоборот. Кстати, с творческой стороны это мне очень помогает. На короткое время дистанцируешься от одного, а когда возвращаешься к нему, видишь другими глазами. Такой возможности нет, когда постоянно работаешь с одними людьми, над одной коллекцией одного бренда.