Гамма чувств по-московски переливается так: арест второго президента Армении Роберта Кочаряна Кремлю, конечно, был неприятен. Но не настолько, чтобы отменять тот конструктивный образ, над которым Кремль работал с самого начала армянской революции. Зато возмущения по поводу аналогичной атаки на генсека ОДКБ Юрия Хачатурова хватило и на то, чтобы, наконец, высказаться и по поводу Кочаряна, и всего того, что с самого мая накипало. До поры это было, судя по всему, рекомендовано держать в себе. А теперь рекомендовано, наоборот, расслабиться и работать по-старому. По крайней мере, некоторое время.
В едином строю выступили независимые аналитики и МИД: Кремль больше не верит Еревану, хотя до этого изо всех сил позволял убеждать себя в том, что на фоне той верности, которую Ереван продолжит хранить Москве, Серж Саргсян еще покажется ей двурушником-западником.
В общем, революция опять наказуема.
Есть, впрочем, подозрение, что все не так драматично. Что бы ни накопилось у придворной аналитики, озабоченной очередным геополитическим предательством очередного стратегического брата.
Your browser doesn’t support HTML5
Сергей Лавров предупреждает, или Революция без наказания
Наверное, с Юрием Хачатуровым все в Ереване можно было бы сделать поделикатнее. И с формальной точки зрения порядок действий мог быть другим. Хачатуров – назначенец Армении, и как его Ереван назначал, так его мог и отозвать, а уже потом арестовывать. Все так. Только практически Хачатуров – гораздо в большей степени назначенец не Армении, а Кремля. И когда Еревану укоризненно напоминают, как непросто согласовывалась кандидатура армянского военачальника, как-то упускается из виду, что саму Армению, председательствующую в ОДКБ до 2020 года, никто особенно и не спрашивал. Важнее было, например, мнение Астаны, союзной Азербайджану, и Хачатуров стал компромиссом, а председательство в такой структуре тем более деликатно, чем более ритуальна сама эта структура.
Так что кризис был неизбежен с того момента, как в Ереване было решено по делу о событиях 1 марта 2008 года привлечь не только Кочаряна, но и Хачатурова. Было понятно, что теперь, наконец, в отношениях России и революционной Армении что-то прояснится, возможно, фатально.
Прояснилось. Нужно только, как всегда, вовремя вернуть словам их первоначальное значение.
Ереван убеждает Москву: ничего большего, чем расследование событий 10-летней давности, Ереван в виду не имеет. Если в этом и есть политика, то только внутренняя, а по этому поводу Россия и Армения уже неплохо объяснились, разве нет? Нет, отвечает министр иностранных дел Лавров, события последних дней идут вразрез с этими объяснениями.
Строго говоря, публичных обещаний кого-то в революционном вдохновении не трогать, никто не слышал (о неформальных гарантиях пока молчат даже утечки, что важно само по себе, если такие гарантии давались). Но в данном случае важно услышать другое: о том, что в происходящем нет ничего внешнеполитического, в Кремле знают не хуже Пашиняна. Но поскольку на самом высоком уровне всерьез говорят о геополитике, значит, остается предположить, что где-то пропали или вот-вот пропадут деньги, в которых и заключена суть любого стратегического братства.
И здесь тоже есть нюансы. Москве, может быть, морально очень чужда борьба с олигархами, но она легко перетерпит эти неудобства. Вся вместе взятая олигархическая мощь Армении новейших времен, известная больше по кличкам, Москву интересует мало. Это как раз та самая внутренняя проблема Армении. И те, кому в России люб, скажем, Лфик Само, заказать соответствующее заявление МИДа или антипиар-кампанию на самом высоком уровне, не смогут. В отличие от тех, кто занимается одним, то есть очень многими делами, с Робертом Кочаряном или Сержом Саргсяном.
Это бизнес-логика, которая первична, как все одноклеточное. А еще есть такая же понятная логика аппарата, и в этом плане кейс Хачатурова должен войти в учебники для высшего постсоветского чиновника. Сама Армения с ее историей и географией никакого значения не имеет, на ее месте может оказаться каждый, кто нарушит безмятежную чинность бессмысленного, но грандиозного союзничества. Ереван, по причинам, которые участников этого союзничества совершенно не интересуют, нарушил заведенный ход вещей, и хуже того – не задумавшись, вторгся в чертоги принятия решений, куда Ереван никто никогда приглашать не собирался, до какого бы года он ни числился председателем.
В рамках этой логики реакция Москвы понятна. Только вот насчет того, что Пашинян теперь для Москвы превратился в Саакашвили сегодня, в этой позиции нет ни слова. Как и про то, что его теперь ждет, если он не одумается. А главный ужас его ситуации уже сформулирован и произносится даже с некоторым снисхождением к тому, кто этого ужаса не понимает: Карабах! Да что Карабах – сама Армения, которая рухнет, как только ОДКБ, оставшись без Хачатурова, оставит своим вниманием его мятежную родину. Все ведь так просто: Азербайджану (в особо размашистых вариантах – Турции), получившему гарантии российского невмешательства, ничего не помешает захватить в одночасье столько армянской (не говоря о карабахской) территории, сколько потребуется для свержения возмущенным народом любого армянского режима, даже самого революционного и антиолигархического.
На самом деле, вопрос безопасности, действительно, самый двусмысленный и потому самый мифогенный. Апрель 2016 года показал, что оборона Армении весьма уязвима. Но, с другой стороны, наступательная мощь Азербайджана тоже, как это было и в 2014 году, не явила никаких доказательств готовности к масштабному блиц-кригу. Соблазн импровизаций на эту тему понятен, но нас в данном случае должен интересовать сам спор о нынешнем соотношении сил, из которого один вывод непреложен: любое обострение здесь чревато выходом ситуации из-под любого контроля, в том числе и из-под контроля теоретического заказчика. А новая война здесь не нужна никому, и об этом тоже можно было интересно порассуждать, если бы и батальный сюжет в теме возможного давления на Армению кто-то хоть в какой-то мере принимал всерьез.
Как, впрочем, любой другой.
Вся история попыток Кремля кого-нибудь наказать – антология довольно трагикомическая, от потешных съездов в Москве молдавских гастарбайтеров до облав на грузин и войны на Донбассе. Но вся широта этого спектра ограничивается примерно одинаковым и практически нулевым уровнем успешности, если, конечно, не считать успехом испорченную - ценой санкций и прочих неудобств – жизнь Украины. Но именно в случае с Арменией у Москвы не просматривается ни одного адекватного реальной ситуации способа давления на Ереван. Зачем? И Хачатуров, и, тем более, Кочарян – это всего лишь нарушение принятого этикета, который Москва, согласившись на революцию (явив сколь нежданное, столь и единственно возможное благоразумие), хотела бы сохранить, причем по причинам не столько даже политическим, сколько чисто эстетическим. На что Еревану и было указано. Что, надо полагать, Ереван согласился понять. И, собственно, все. Пока.
И в Кремле, и на проспекте Баграмяна в Ереване осознают, сколь долго еще Армения не сможет сделать ничего такого, что даже самые впечатлительные мозги в российской власти смогут всерьез расценить как посягательство на геополитические скрепы. Может быть, этот запас времени когда-нибудь и иссякнет, но так далеко в Кремле обычно не заглядывают, а уж в Ереване тем более. Впрочем, если это все-таки случится, МИД и лично Сергей Лавров подстраховались – они, если кто вдруг спросит, предупреждали.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции