В октябре исполняется 10 лет Женевским дискуссиям по безопасности и стабильности на Южном Кавказе. К юбилейной дате в Женеве вновь, в 45-й раз, собрались традиционные участники дискуссий – представители Грузии, России, США и Абхазии и Южной Осетии, а также сопредседатели из ЕС, ООН и ОБСЕ.
Югоосетинский министр иностранных дел Дмитрий Медоев выступил со специальным докладом, в котором указал на неспособность грузинской стороны достигнуть соглашения о неприменении силы с Южной Осетией и Абхазией. По его словам, в Женеве часто наблюдаются попытки политизировать вопросы и «свести дискуссии к обсуждению грузинских претензий к другим сторонам».
Российский политолог Николай Силаев напоминает, что формально Женевские дискуссии – это механизм урегулирования той ситуации, которая возникла в августе 2008 года:
Your browser doesn’t support HTML5
Дискуссии и ныне там
«В первоначальной версии, которую повез Саркози из Москвы в Тбилиси, предполагались дискуссии о безопасности и статусе Абхазии и Южной Осетии. Понятно, что это была возможность избежать их признания, но Михаил Саакашвили слово «статус» возмущенно вычеркнул, поэтому остались только дискуссии по безопасности, к которым, естественно, добавились гуманитарные вопросы. С содержательной точки зрения Женевские дискуссии – это единственный формат, в котором сейчас встречаются представители Грузии, Абхазии и Южной Осетии. Это единственный формат, в рамках которого они могут сейчас вести переговоры. Именно в рамках Женевских дискуссий создан механизм по предотвращению и расследованию инцидентов, который, пусть с какими-то сбоями, но работает. Скажем так: он не исключает какие-то острые ситуации на линии соприкосновения, на границах Абхазии и Южной Осетии, но позволяет избегать эскалации».
В остальном, говорит Николай Силаев, за последние годы в Женевских дискуссиях наметился застой, и он, прежде всего, в том, что стороны не могут принять ни в каком виде документ о неприменении силы.
Позиция Абхазии, Южной Осетии заключается в том, что Грузия должна подписать с ними соглашение о неприменении силы. Грузия опасается, что это будет выглядеть как косвенное признание их независимости, и добивается, чтобы соглашение с ней подписала Россия.
Россия себя участником конфликта не признает и в качестве компромисса предлагает принять общую от имени всех участников декларацию о неприменении силы. Но тут уже Грузия считает необходимым внести еще пункт, который предполагает доступ международных миссий на территорию республик без их согласия. Против этого выступают уже Россия, Южная Осетия и Абхазия…
Гуманитарная часть дискуссии тоже уже много лет не ведется. Слишком разные подходы сторон, например, к проблеме беженцев, но, считает Николай Силаев, и здесь они могли бы прийти к каким-то локальным компромиссам:
«С 2011 года власти Грузии каждый год вносят в Генеральную ассамблею ООН проект резолюции по Абхазии и Южной Осетии, который в части беженцев совершенно неприемлем для Сухума и Цхинвала. Поэтому они отказываются обсуждать этот вопрос, пока Грузия продолжает вносить эти проекты резолюций.
В данном случае у Грузии было как минимум два варианта: продолжать о чем-то договариваться в Женеве, либо, ни о чем не договариваясь, продвигать свое видение конфликта в международных организациях, пусть даже решения этих организаций необязательны к исполнению, как в случае с Генассамблеей ООН. И из-за этого тоже заблокировались дискуссии по гуманитарным проблемам, и уже много лет не могут их разблокировать. Понятно, что грузинские власти могли бы отказаться от практики внесения этих проектов резолюций, но здесь есть внутриполитическая проблема. Начал эту практику еще Михаил Саакашвили, поэтому, как только грузинские власти от нее откажутся, многочисленные сторонники экс-президента будут говорить, что они предали родину и пошли на поводу у империи зла».
«Эхо Кавказа» спросило бывшего министра иностранных дел Южной Осетии Давида Санакоева, что для республики эти дискуссии:
«Это единственный официальный формат, где разговариваем на равных с Грузией, Россией, США и международными организациями. То есть именно в этом формате мы от первого лица доводим до них все те вопросы, которые для нас важны. Других форматов нет и в ближайшее время не предвидится. Если этого формата не будет, то у Грузии останется еще масса возможностей доводить до международного сообщества свою позицию, в то время как нашего слова слышно не будет».
Конечно, подчеркивает Давид Санакоев, у Москвы есть договор с Цхинвалом, в котором прописано, что Российская Федерация обязуется доводить позицию Южной Осетии до большого мира, но все-таки республика не должна отказываться от возможности делать это самостоятельно. Все это важно, но все же главный смысл дискуссий не в этом, говорит Давид Санакоев:
«Женевские дискуссии – это механизм, который был инициирован после того, как Грузия напала на Южную Осетию и ее принудили к миру. Вот этого нельзя забывать, потому что грузинская сторона всякий раз пытается вынести это на другую площадку, привнести в Женевские дискуссии какие-то отвлеченные темы... Однако, если вернуться к пяти пунктам соглашения Медведева-Саркози, там явно просматривается вот этот формат: необходимо обсуждать гарантии безопасности для Абхазии и Южной Осетии. Это то, что у нас есть на сегодняшний день».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия