Кетеван Цихелашвили: «Гражданская интеграция ни в коем случае не означает ассимиляцию»

Госминистр по вопросам примирения и гражданского равноправия Кетеван Цихелашвили подводит итоги работы вверенного ей министерства за 2018 год.

Мзия Паресишвили: Назовите, пожалуйста, модель, которая могла бы стать для абхазов и осетин наглядным примером политики грузинского государства по отношению к этническим меньшинствам на контролируемых им территориях. Какие существуют культурные, языковые и образовательные программы, какую роль в них играет аппарат госминистра по примирению и гражданскому равноправию, который вы возглавляете?

Кетеван Цихелашвили: Ключевое слово здесь – «равноправие», и оно входит в название моего государственного аппарата. Мы стремимся к усилению такого общества, которое основано на равноправии наших граждан вне зависимости от этнической, религиозной и другой принадлежности. Что означает это на практике? Мы исторически многонациональная, многокультурная страна. И у нас были сложные периоды в истории, когда это многообразие послужило поводом, точнее, подоплекой для провоцирования противостояний и бедственных конфликтов, чего никогда не должно было произойти.

Гость недели – Кетеван Цихелашвили

Но в то же время у нас гораздо больше опыта и культуры прочного сосуществования в многонациональном государстве. Мы на этой основе хотим построить и привить тот наилучший опыт, который есть у западного мира. На практике мы добиваемся того, чтобы каждый наш гражданин был вовлечен в процесс общего развития и получил личную пользу от этого.

Главным приоритетом нашей политики гражданской интеграции являются те группы населения, которые по разным причинам не интегрированы. К примеру, в регионах, где компактно проживают этнические меньшинства, проблемой остается незнание государственного языка. Это не единственный, но один из главных вызовов, из-за которого на местах у граждан нет полной доступности к информации о тех услугах, программах, которые государство предлагает своим гражданам. Мы ведем активные кампании по предоставлению им нужной информации на родном языке. Параллельно мы в долгосрочной программе образования создаем условия для обучения местного населения государственному языку.

Наш главный девиз – мы обязательно должны сохранить самобытность каждой группы, каждого индивида. Наша идентичность состоит из множества компонентов, среди них – этническая принадлежность, родной язык, традиции, вера. А при многообразии мы должны проявлять толерантность, «шемцкнареблоба» (терпимость) – есть такое хорошее слово у нас в грузинском языке, которое подразумевает именно уважение идентичности другого человека. Сохранение идентичности каждой группы, создание свободной среды для развития и в то же время гражданская интеграция, которая ни в коем случае не означает ассимиляцию – это то, к чему мы стремимся.

В 95% школ в регионах, где компактно проживают этнические азербайджанцы и армяне, обучение идет на их родном языке.

Мы также внедрили в школах курсы языков малых групп. Речь идет о семи языках малых групп. К примеру (там, где проживают), кистинцы, мы обучаем чеченскому языку или курдскому и греческому (там, где живут люди этих национальностей). Много новшеств по абхазскому языку. На контролируемой нами территории абхазы компактно проживают в Аджарии. В прошлом году я сама открывала там в двух школах курсы обучения абхазскому языку. Мы недавно посетили эти школы – там население проявило очень высокий интерес, и мы сейчас думаем, как соответствовать этому возросшему интересу.

Есть программа «1+4», она предусмотрена для молодых людей, не владеющих государственным языком. Для них мы создаем так называемую позитивную дискриминацию. Для поступления в вуз или профессиональный колледж они вместо четырех предметов сдают лишь один и на своем родном языке – азербайджанском, армянском, абхазском или осетинском. После поступления один год идет интенсивная подготовка по профильным предметам, а потом без экзаменов они продолжают обучение на желаемом факультете.

Если в начале программы пять лет назад у нас было 230 студентов, сейчас желающих гораздо больше, и, что самое главное – у нас есть новое поколение, которое владеет родным языком, владеет государственным языком (грузинским) и имеет профессию. В этом году мы начали программу специальной стажировки. И по желанию участники программы «1+4» приобретают в госструктурах нужные профессиональные навыки. Это шаг к интеграции, наше маленькое государство не может позволить себе роскошь игнорировать таланты и возможности наших граждан, особенно в этот переходный период, или не пользоваться этим должным образом.

Мзия Паресишвили: Главный призыв Тбилиси к Сухуми и Цхинвали – воспользоваться теми же благами, которые есть у остальной Грузии, что проистекает из договора об ассоциации, а также визовой либерализации с ЕС. Какова динамика, увеличилось ли число людей из Абхазии и Цхинвальского региона, желающих получить нейтральный паспорт или государственный паспорт Грузии?

Кетеван Цихелашвили: Наша новая мирная инициатива («Шаг к лучшему будущему») подразумевает стремление поделиться благами с проживающим за колючими ограждениями населением, максимально обойдя вопрос политического статуса. Это очень часто используется, чтобы создавать препятствия и политизировать ряд вопросов. У нас есть очень печальный опыт последних 25 лет.

Если вернуться к вопросу, мы предлагаем обществу те блага, которые Грузия получила не только на пути евроинтеграции, но и во взаимодействии с другими международными партнерами. Вместе с визовой либерализацией, доступом к европейскому рынку, образовательными программами мы предлагаем нашим гражданам не модель, таящую в себе опасности, как это расценивается некоторыми, а европейскую модель гражданского равноправия и многообразия, прочной гражданской интеграции на таком уровне, чтобы уже никто никогда не смог воспользоваться нашими различиями и вызвать противостояние между нами же на этнической, религиозной или другой почве. Мы нацелены только на развитие и благосостояние и ни в коем случае не хотим предоставить кому-нибудь возможность провокаций на фоне российской оккупации и исходящих от нее опасностей. Это наш главный посыл. Конкретно о нашей новой мирной инициативе «Шаг к лучшему будущему»: мы работаем над тем, чтобы в скором времени она полностью заработала. Мы долго консультировались с нашими партнерами и с людьми, проживающими за линией ограждения. В отличие от других инициатив, здесь мы имеем дело с масштабными законодательными изменениями. 6 июня парламент в третьем чтении утвердил целый пакет поправок к девяти законам. И теперь надо привести эти поправки в соответствие с другими законодательными актами. Это не декларация, это не риторика, это совокупность конкретных инструментов. 22 ноября мы начали новую программу, которая впервые за 25 лет дает возможность проживающим на оккупированных территориях людям получить гранты для основания предприятия и производства продукции в рамках поощрения торговли вдоль разделительных линий. Для индивидуальных или совместных заявок предусмотрены гранты в размере от 7 тысяч до 35 тысяч лари. Так мы хотим помочь людям, чьи социально-экономические условия незавидны, помочь людям в налаживании контактов, в то время когда постоянно имеют место попытки искусственного ограничения этих контактов.

Мзия Паресишвили: Как вы собираетесь донести эту информацию до населения, до конкретных людей?

​Кетеван Цихелашвили: Это ключевой вопрос как в наших новых мирных инициативах, так и в целом в (проводимой нами) мирной политике. Роль СМИ в этом процессе очень важна, но, помимо этого, мы работаем активно в разных направлениях, на разных уровнях. К этому был проявлен интерес со стороны представителей абхазского и осетинского обществ, в том числе на уровне народной дипломатии, со стороны тех организаций, которые годами работают для налаживания контактов и строят доверие между людьми. Среди них действительно есть люди, которые верят, что торговля, общий экономический интерес – это не только шаг к улучшению благосостояния, иногда это шаг к выживанию – так стоит, к сожалению, вопрос по отношению к большей части населения, – но и шаг к выстраиванию доверия. У нас были встречи с НПО, с их партнерами как здесь, так и в других форматах, мы обсуждаем вопросы, как можно передать все эти инициативы. Мы знаем, что в соцсетях этими вопросами очень интересуются, все это можно найти и на нашем сайте. Но я хочу вам сказать, во что я больше всего верю, с учетом того, что 20 лет работаю в этой сфере: итог – самый лучший коммуникатор. Не условия, не какое-то обещание, а конкретные примеры людей, проекты, которые, я уверена, обязательно будут работать в рамках данной инициативы. При условии, что в это не будет вмешиваться та сила, которая заинтересована сегодня, к несчастью, в отдалении (народов) и препятствии (налаживанию) контактов, которые за последнее время очень усилились. Это происходит с помощью тех же колючих проволок, препятствий, закрытия переходов.

Мы должны осознать одно: все то, что происходит до сих пор, имею в виду в условиях открытой оккупации политику, направленную на отдаление наших обществ, углубление конфликта, который никак не должен был произойти, – это неутихающая боль, беспокоящая всех нас, независимо от этнической принадлежности. Поэтому мы должны встать вместе и преодолеть эту боль, это необходимо для будущего, для тех поколений, которые через все это никогда больше не должны проходить. Поэтому я верю, что общий интерес наших грузинского, абхазского и осетинского обществ как минимум – мир для наших будущих поколений. Но еще больше мы должны понимать, что сегодняшняя политика колючих заграждений, задержаний людей при попытке пересечения разделительных линий, среди которых в пять раз больше наших осетин, проживающих в Цхинвальском регионе, чем грузин, (политика) закрытия переходов, дискриминации людей по этническому признаку, нарушения права на обучение на родном языке – направлена не только против грузин, но и абхазов, осетин и всех проживающих там людей. Это не служит ничьим интересам, тем более в долгосрочной перспективе. А ситуация не так стабильна: ухудшается безопасность, гуманитарное положение людей. Поэтому мы и предприняли эти динамичные шаги, поэтому и надо (и наши партнеры помогают нам в этом) содействовать тому, чтобы люди, находящиеся в очень тяжелых условиях, улучшили свое положение. И что самое главное – восстановить мосты, необходимые для мира и будущего полномасштабного разрешения конфликта, кому и как бы это не представлялось. Поэтому мы и выступили с этой инициативой, будучи уверенными, что торговля вместе с образованием и другими предложениями имеет еще более широкое мирное значение.

Мзия Паресишвили: Вы сказали – результат. Задействован ли уже конкретно какой-нибудь объект в рамках поощрения торговли, передвижения?

Кетеван Цихелашвили: Инфраструктурная часть в рамках новой мирной инициативы находится в процессе разработки. Но мы знаем, что в селе Рухи уже есть торговый центр, есть еще определенная инфраструктура, которая и сегодня работает. Поэтому на первом этапе мы планируем создать дополнительную инфраструктуру. Кстати, эти планы рассчитано осуществить не только в Рухи. Наша задача – работать так, чтобы появилась возможность свободного передвижения на разных участках. И расположение такой инфраструктуры возможно везде. Население передвигается там и сейчас, несмотря на множество препятствий, ограничений, неформальных платежей, несмотря, в конце концов, на то, что нет автомобильного сообщения, и люди вручную переносят продукты и пешком переходят 800 метров Ингурского моста. Там все равно идет торговля. Одна из наших инициатив – открыть там рынок автомобилей и запчастей. Одна из компании в коммерческих целях намерена там расширить эту деятельность. Точно знаем, что те автомобили, которые завозят в Поти, Батуми (в основном – в Поти), попадают потом в Абхазию и Цхинвальский регион. Знаю и то, что очень много абхазов выражают справедливое недовольство тем, что им это обходится в два-три раза дороже, чем если бы у них была возможность перевезти транспорт через Ингури, потому что эти машины длинными окольными путями попадают в Абхазию и становятся гораздо дороже в руках перекупщиков.

Мзия Паресишвили: Обустраивать инфраструктуру в цхинвальском направлении, на Ахалгорском участке, наверное, гораздо сложнее?

Кетеван Цихелашвили: Конечно, на сегодняшний день Ахалгори – единственная связь, по-другому там все закрыто, в Цхинвальском регионе фактически обустроено военное гетто с огромными мощностями, обеспеченными Россией. Население Цхинвальского региона сократилось на 80%, и уехали не только беженцы. В обоих регионах очень много людей покинули места своего проживания, потому что там нет перспективы. Конечно же, все это больше чувствуется в Цхинвали, чем в Абхазии. То, что с трудом, но все-таки передвижение имеет место в Ахалгори, это очень важно не только для ахалгорцев, но и для всего населения Цхинвальского региона. Мы стараемся способствовать тому, что уже есть, и вместе с этим создавать новые условия. Хочу определенно сказать: наша новая инициатива не подразумевает обуздания или ограничения существующей сегодня торговли или обмена продуктами. Мы подразумеваем появление новых возможностей, развитие того, что уже есть, и получение от этого еще большей пользы. К примеру, появление продуктов, произведенных в Абхазии и в Цхинвальском регионе, не только на рынках Зугдиди и Гори или на экспортных рынках, что, по сути, происходит сегодня, а в торговых сетях на остальной территории Грузии.

Мзия Паресишвили: По оптимистичным расчетам и с учетом всех трудностей, когда все это станет реально возможным?

​Кетеван Цихелашвили: Очень сложно говорить о сроках, хотя могу сказать об определенных моментах. Эта инициатива очень серьезная и искренняя и похожа на тяжелый поезд, который уже встал на рельсы и должен двигаться только вперед. Нужно чуть больше времени, чтобы это заработало. Я говорила о парламентском процессе, о сопоставлении поправок и законодательных актов, чтобы стали возможными выдача личного номера, пользование налоговыми льготами, запуск нейтральных предприятий, получение гранта, пользование образовательным центром. На все это нужно много времени, но все это – уже очень серьезный процесс, а не только заявление.

У меня нет чрезмерных ожиданий, я об этом говорила и в дни, когда был задействован «безвизовый» режим. Я не ждала, что после его вступления в силу выстроятся очереди даже при желании, потому что передвижение людей ограничено, многим сложно переходить (разделительные линии), не говоря уже об обороте больших грузов. К тому же процедуры получения паспорта очень сложные. Кстати, новая инициатива упрощает и эти процедуры для желающих получить грузинский паспорт.

И даже после этого я не жду, что будут обращаться к нам в массовом порядке. Но полностью уверена, что будут, поскольку уже знаю группы людей, которые и до запуска этой инициативы проявляли серьезный интерес к этим вопросам, и они посчитали, что такое будет работать. Мы очень надеемся, что эта инициатива будет воспринята как конструктивный шаг, который не направлен против кого-либо, но от которого все останутся в выигрыше. На то, чтобы осуществить конкретные проекты, после которых гораздо больше людей сможет воспользоваться этими благами, тоже понадобится время.

Я с очень большой осторожностью выбираю каждое слово, поэтому наш разговор получается обобщенным. Я не могу назвать группы, имена тех, кто уже проявил интерес по конкретным направлениям, проектам, и не только по части торговли, но и образования. Могу привести другой пример, уже более известный, из области здравоохранения. В начале людей, которые приезжали лечиться в Тбилиси из Абхазии и Цхинвальского региона, было единицы. Их в своих обществах называли предателями, поскольку они воспользовались бесплатным медицинским обслуживанием в Тбилиси. Но сейчас все изменилось, сейчас тысячи людей пользуются этими услугами, и их поступок не расценивается как предательство, потому что, действительно, несмотря на всякие мифы и стереотипы, все убедились, что грузинское государство без всякой политизации вопроса, и не ставя условием наличие грузинского паспорта, оказывает медицинское обслуживание.

Мзия Паресишвили: Хотим услышать вашу оценку – что было самым сложным и самым позитивным в 2018 году?

Кетеван Цихелашвили: Этот год связан с трагическими датами: 10 лет прошли с тех пор, как Россия стала открыто проявлять агрессию, и 25 лет – после падения Сухуми. Эти даты были своеобразным символом того, чтобы мы еще один раз оглянулись, критически посмотрели на все то, что произошло тогда и продолжается сегодня, к несчастью. С этим связана и «новая мирная инициатива», которую мы представили в 2018 году и которая в последующие годы должна сработать на определенный прорыв в тех направлениях, о которых мы сегодня говорили.

Естественно, этот план не претендует на способность полномасштабного урегулирования конфликта, он разработан по нейтральному статусу. Но если рассматривать его в общем контексте, такие динамичные шаги делать необходимо, в противном случае развитие событий пойдет по плачевному сценарию. Это русификация наших регионов, которые оккупированы сегодня, и это касается тех людей, которые там проживают. Против их идентичности направлена не одна мера, и это должно быть осознано, мы говорим не только о социально-экономическом положении. Здесь речь идет о правах человека, об усилиях в сфере защиты прав человека, предпринимаемых в разных международных форматах, в том числе женевском. Эта работа обязательно будет продолжена параллельно с дипломатическими усилиями, предпринимаемыми против оккупации. У мирной политики множество компонентов. Ее нельзя рассматривать только с точки зрения данных мирных инициатив. Мы знаем, нам нужно преодолеть то разобщение между нашими обществами, которое возникло из-за конфликта, разделило семьи, родственников на абхазов и грузин, на грузин и осетин. Эти баррикады мы сами должны преодолеть, это дело нам надо сделать самим. Но мы хорошо понимаем и то, что этот конфликт находится в российско-грузинском измерении. Роль России в конфликтах в Грузии или в Украине, Молдове, в целом на Кавказе… Если посмотреть вокруг, то можно увидеть целую цепь конфликтов, и мы все хорошо понимаем, что это не случайность. Везде один актер играет главную роль, к несчастью, сегодня в Кремле думают, что политика разобщения и открытого конфликта дает им больше рычагов влияния на общества и страны. Но в долгосрочной перспективе это не выигрышно и для России. Берлинская стена была разрушена, и любая стена, которая искусственно разделяет людей, общества, будет разрушена. Не должно быть так, чтобы в Зардиаанткари, Хурвалети, где соседи смотрят друг на друга, они не могли бы подать руки друг другу, и эта реальность не сопоставима с сегодняшней реальностью, когда существует безвизовое сообщение, и мы знаем, сколько молодежи за небольшие деньги может передвигаться в Европе, свободно преодолевая тысячи километров. Нельзя, чтобы существовали проволочные заграждения, потому что эта политика не только противоречит международному праву, но и направлена против человеческой природы. Поэтому мы обязательно продолжим работу по двум направлениям – деоккупации и примирения. Эти процессы должны вестись совместно и, разумеется, только мирным путем. Для нас мир – главнейшая ценность, жизненный интерес. Но мы будем работать очень активно, пассивной политикой невозможно сохранить мир. Для этого в нашей реальности нужен каждодневный труд.