Молодого ученого Нури Багапша я впервые увидел в начале ноября 2017 года, когда он выступал на проходившей в Госкомитете по репатриации Абхазии первой международной общенациональной научно-практической конференции «Проблемы репатриации абхазо-абазинского народа». Его доклад «Изменения этнодемографической ситуации в столице Абхазии с конца XIX века по наши дни» сопровождался показом диаграмм на экране и показался мне весьма интересным. И дело не только в том, что в этом исследовании впервые нашли подробное отражение этнодемографические реалии Сухума в последнюю четверть века, но и в том, что многое из предыдущей вековой истории города стало для меня откровением.
И вот, открыв как-то в конце прошлого года страничку с новыми поступлениями в Абхазскую интернет-библиотеку (что делаю регулярно), увидел там среди новинок книгу Нури Багапша «Этнодемографические процессы в Сухуме (конец ХIХ – начало ХХI вв.)». Начал читать электронную версию книги, но потом, когда в магазинах появилась и бумажная, купил ее: все-таки, что ни говори, а знакомиться «по старинке» именно с таким изданием, тем более с вклеенными в него цветными картами-схемами, гораздо удобнее и приятнее. По крайней мере, для меня. А созвонившись с Нури, договорился с ним о встрече и беседе.
Your browser doesn’t support HTML5
Нури Багапш – о сухумских этнодемографических метаморфозах
Нури Валерьевич родился в 1985 году в Сухуме. Окончил географический факультет Московского педагогического госуниверситета, там же аспирантуру и в 2011 году защитил кандидатскую диссертацию. Работает старшим преподавателем кафедры географии Абхазского госуниверситета и научным сотрудником отдела этнологии АбИГИ. Багапш рассказывает:
«Именно с конца ХIХ века начинает формироваться полиэтничная структура населения Абхазии. А также появляются первые достоверные данные, потому что именно тогда Абхазия попадает в поле централизованной российской статистики, и, естественно, мы уже можем пользоваться данными переписей, учетов. Переписей всеобщих, всероссийских, позже советских и каких-то местных, региональных учетов населения. И, соответственно, появляется возможность оперировать точными данными. Ну, вообще, этой темой я увлекся давно, в детстве еще…
– В какой школе вы учились?
– Я учился в московской школе. Когда началась война, мне было семь лет. Ну, а в послевоенное время меня стала интересовать не только история, но и этнодемографические изменения, которые происходили у нас. В частности, помню, когда я прочитал вашу работу «Абхазская трагедия»… Там вы приводили данные переписи 1989 года по административно-территориальным единицам, и меня заинтересовало: почему, почему так – абхазов в Абхазии было 17 процентов населения, а грузин тогда было 45 процентов, откуда здесь появились армяне, русские и так далее, и так далее. Почему они именно таким образом были распределены по регионам Абхазии… В дальнейшем ознакомился с работами Станислава Лакоба, Олега Бгажба по истории Абхазии, с работами Теймураза Алиевича Ачугба, как раз касающимися изменений этнодемографических в XIX веке, XX веке. И понял, что тема хоть и исследована, но есть в ней белые пятна. Стал заниматься, и это меня увлекло. В дальнейшем я нашел много статистической информации в архиве… в Российском государственном архиве экономики. Это все то, что было когда-то и у нас, но, как известно, было сожжено в войну. Ну, и в библиотеках также много информации нашлось.
– Мне кажется, что послевоенная этнодемографическая ситуация в Абхазии – это вообще сплошное белое пятно. Кроме вас, кто-нибудь занимался этим на серьезном уровне?
– На сегодня этнодемографией занимается сотрудница АбИГИ, моя коллега Астанда Хашба. Но она изучает воспроизводство населения…»
Обсуждая с Нури Багапшем этнодемографическую историю Абхазии, мы коснулись и периода, изучением которого он не занимался, но представление о котором имеет: каково было население Сухум-кале во время правления владетельного князя Келешбея Чачба? По имеющимся свидетельствам путешественников и военных разведчиков, в приморских поселениях Абхазии абхазы тогда почти не жили, так как там свирепствовала малярия; плотность населения в предгорных областях была поэтому гораздо выше, чем в низменных. В приморских поселениях жили в основном пришлые торговцы других национальностей. Но Келешбей перенес свою резиденцию из Лыхны в Сухум-кале, поскольку это был центр прибрежной Абхазии и в городе была хорошо укрепленная крепость.
По данным посемейной переписи 1886 года, в обезлюдевшем после очередной русско-турецкой войны Сухуме жило около семисот человек, из них – всего три абхаза. В ХХ веке до конца тридцатых годов активнее всего росла доля русского и другого славянского населения, которое в 1939 году составляло в городе более половины, а затем опережающими темпами росло грузинское, и больше половины к 1993 году составляло уже оно. Абхазское тоже увеличивалось, но очень медленно, и по переписи 1989 года достигло лишь 15 процентов населения Сухума. А вот по переписи 2011 года – уже около 60 процентов. Сейчас оно составляет примерно две трети всего населения столицы Абхазии. На одной из цветных диаграмм в книге (стр. 82) очень наглядно видно, как зеленая полоса (русские и украинцы) расширилась с приблизительно 30 процентов населения города в 1886 году до более чем 50 процентов в 1939 году. Как после этого (точнее, с 1936 года, когда у Лаврентия Берия оказались развязаны руки) стала расширяться фиолетовая полоса – грузины. Она резко пошла на убыль в 1993 году и составляет сейчас лишь несколько процентов. Зато красная полоса – абхазы, до этого бывшая очень узкой, резко после 1993-го расширилась. И просто удивительно на этом фоне скачкообразных метаморфоз смотрится желтая полоса одной и той же ширины – армяне. На протяжении всех обозреваемых 130 лет армянское население неизменно составляло около 10 процентов сухумцев.
На трех вклеенных картах-схемах в конце книги дается расклад в процентном отношении абхазского, славянского и армянского населения по всем микрорайонам города, носящим как официальные (Новый район, Маяк), так и неофициальные (Кинопрокат) названия.
Интересен и вопрос о внутренней миграции. Было вполне предсказуемо, что абхазское население Сухума (так же, как и низменной части Гулрыпшского района с ее до войны самой наибольшей плотностью населения в Абхазии) пополнялось за счет наиболее пострадавшей в ходе боевых действий Абжуйской исторической области страны. Это и так было известно сухумцам на основе личных наблюдений, но Багапш оперирует точными данными на основе проведенного им анкетирования. Последнее помогло ему и в анализе того, в какой мере основные этнические группы в городе владеют родным языком. Наибольшие проблемы тут у абхазов младшего и среднего поколений.
В планах у молодого ученого издание книги об итогах аналогичного исследования в Гудауте (он его уже закончил), потом в Гагре и других городах. Ну, и затем – обобщающего исследования по Абхазии.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия