Власти Армении против «воров в законе». Поможет ли опыт Михаила Саакашвили?

ПРАГА---В Армении объявлена борьба против криминальных авторитетов, «воров в законе», представителей организованной преступности. На уходящей неделе правительству был представлен законопроект, призванный ужесточить меры борьбы с криминалом, правда, сейчас он на доработке в Министерстве юстиции. На эту тему мы беседуем с юристом, членом Палаты адвокатов Армении Давидом Сандухчяном.

Кети Бочоришвили: Что могло послужить толчком к такой развернутой борьбе с криминальными авторитетами – уж не апрельские ли события, когда в Ереване, в день рождения кого-то из «воров в законе» появилось аж 600, как писали, криминальных авторитетов со всего света? А может быть, и предположения о том, что многие из них влияют на экономику страны, участвуют в принятии политических и экономических решений?

Давид Сандухчян: Немного сложно судить о том, что именно послужило причиной для такой инициативы. Ну, возможно, то, что действительно в Армении известный факт, что криминальные авторитеты себя чувствуют достаточно вольготно – имеются в виду все предыдущие режимы до смены власти. Возможно, это. Ну и, наверное, все же еще то, что новые власти, партия «Гражданский договор» во главе с Николом Пашиняном и их фракция «Мой шаг» пришли также к власти с лозунгами борьбы с коррупцией, за законность, установление порядка, что в общем-то, наверное, также предполагает какую-то нейтрализацию преступных кланов и сообществ. Видимо, еще и поэтому.

Власти Армении против «воров в законе». Поможет ли опыт Михаила Саакашвили?

Кети Бочоришвили: Мне приходилось слышать мнения некоторых ваших коллег, что под прикрытием борьбы с «воровским миром» власть все-таки намерена бороться с коррупцией, потому что иначе коррупционную элиту не победить. Такое имеет право на жизнь и, вообще, такая модель сработает, если так?

​Давид Сандухчян: В плане борьбы с коррупцией рождаются и другие инициативы, в том числе, сейчас как-то пытаются сделать более прозрачным бизнес в Армении, есть там и другие инициативы. А это все же, наверное, больше на криминалитет направлено, потому что для коррупции сама суть закона этой инициативы больше похожа на те законы, которые были приняты, скажем, в той же Грузии в свое время – они больше направлены на криминальную субкультуру, на борьбу именно с таким реальным криминалом. Я думаю, для коррупции это не то. Для коррупции есть другие инициативы, которые они тоже пытаются осуществлять – более прозрачная налоговая отчетность для госслужащих, пытаются сделать прозрачным бизнес. Я думаю, скорее всего, это немного другое направление. В целом это волна борьбы с беззаконием, но, я думаю, это больше борьба с криминальной субкультурой.

Кети Бочоришвили: Есть ли законодатели, которые не согласны или препятствуют ужесточению этих мер?

Давид Сандухчян: Я не слышал, чтобы какой-либо депутат или политический деятель как-то высказывался. Вот по части коррупции, если мы вернемся к этому вопросу, очень часто бывают замечания, что власти пытаются как-то стимулировать или создать культуру, как они говорят, доносов. На самом деле речь идет об оповещениях о коррупционных преступлениях или фактах коррупции, что в общем-то и при прошлой власти пытались как-то восстановить – есть закон такой об оповещении, который тоже предполагает определенную защиту, определенный механизм сообщения об антизаконных коррупционных рисках, фактах, сделках или подозрениях на них и т.д. Вот по этому поводу было много высказываний, в основном, я помню, из фракции «Дашнакцутюн» – выступление товарища (не помню фамилии) было достаточно шумным в прошлом парламенте, и были подобные высказывания, кажется, еще и депутатов других фракций, что создание культуры доносов, как они говорят, негативно, и это может привести к каким-то негативным последствиям в обществе…

​Кети Бочоришвили: …Репрессивным мерам и подобному…

Давид Сандухчян: Да, сразу вспоминают 1937 год. Ну, я думаю, эта аналогия, конечно, очень неправильная, но такое опасение чаще всего у нынешней оппозиции есть.

Кети Бочоришвили: Вы упомянули реформу экс-президента Грузии Михаила Саакашвили… Недавно один из грузинских юристов, доктор права Георгий Коиава сказал, что нынешняя специфика Уголовного кодекса Армении делает страну привлекательной для «воров в законе», и он, в частности, сделал акцент на том, что в Уголовном кодексе Армении нет статьи, которая запрещала бы саму причастность к «воровскому миру». А вот Михаил Саакашвили в Грузии, в свое время, сразу по приходу к власти, разобрался именно с этим: в Уголовном кодексе появилась статья, которая предусматривает лишение свободы на срок от пяти до восьми лет за принадлежность к «воровскому миру», а за статус «вора в законе» вообще полагается десять лет тюрьмы. Вот как вы думаете, армянские власти пойдут на такие крайние меры, ориентируясь на опыт Михаила Саакашвили?

Давид Сандухчян: Как я понял, в общем-то задумка именно такая. Идея введения аналогичной статьи существует сейчас в Армении. Насколько это было эффективно в Грузии, я не знаю – мне трудно судить, я не работал в Грузии.

Кети Бочоришвили: Ну, это известный факт, что было эффективно…

​Давид Сандухчян: Очевидно, что в Грузии уголовный мир стал как бы вести себя скромнее – даже по поездкам видно, по отношению и по рассказам коллег тоже. Сработает это в Армении или нет? Ну, закон же еще надо эффективно реализовать – можно много напринимать. Я не очень хорошо знаком с практикой применения именно этой уголовной статьи в Грузии, но при определенных условиях, я думаю, даже обычное ужесточение законности уже приведет к каким-то положительным результатам. Речь идет сейчас об Армении, конечно, потому что в Армении, я думаю, криминальная субкультура действительно есть, она, видимо, есть во всех постсоветских странах, насколько я знаю – это и исторически объясняется. Даже при действующем законодательстве можно как-то более или менее эффективно с этим бороться. Хотя, конечно, и Уголовный кодекс Армении, и процессуальные нормы заточены под борьбу с криминальными группами и криминальной культурой, потому что все же этой традиции нет в Армении. Взять элементарно, помимо этих новых статей, направленных на ликвидацию субкультуры и преступных сообществ, программу защиты свидетелей, которой нет, – это то, что, я думаю, обязательно и для борьбы с криминалом, и для борьбы с организованной преступностью, и для борьбы с коррупцией.

Кети Бочоришвили: А сама программа оповещения разве не должна автоматически предусматривать программу защиты свидетелей?

​Давид Сандухчян: Она должна, но не предусматривает. Это один из пунктов, который интересно было бы видеть, пока этого нет. Программа оповещений, закон об оповещении предполагает анонимность оповестителя и т.д., но такой комплексной программы, как, скажем, в Соединенных Штатах, по защите свидетелей, с его полной анонимизацией, с предоставлением ему новой идентичности, места, финансовой поддержки, – вот таких программ нет. Но, кстати, в Грузии, по-моему, тоже такого нет, а может быть, есть, – я не слышал. Это ключевой момент, потому что особенно в Армении и Грузии – странах относительно маленьких по сравнению с теми же Соединенными Штатами, где все всё знают и круговая порука, – это один из факторов и одна из причин формирования криминальной культуры. Я думаю, это очень важная часть именно борьбы и с организованной преступностью, и с коррупцией.

Кети Бочоришвили: И я вам скажу, почему нет, – потому что в свое время, буквально за какие-то считанные месяцы Михаил Саакашвили вообще с ними покончил: либо посадил, либо они все уехали в спешном порядке. А что касается коррупции, то ее, как известно, нет на низах, но элитарную коррупцию победить не удалось, да и этого делать никто не собирался, поэтому и нужды в такой программе, собственно говоря, и не было… Я хотела у вас спросить, как бы подытоживая наш с вами разговор: я не почувствовала особого оптимизма в ваших суждениях и в вашем голосе по поводу того, что эта проблема скоро может решиться в Армении.

Давид Сандухчян: Знаете, я бы, конечно, хотел. Вот такие инициативы и любая борьба за законность против таких негативных явлений, как организованная преступность и системная коррупция, предполагают серьезную реформу правовой системы, в том числе и судебной. Судебная реформа приоритетна у новых властей, и премьер-министр неоднократно об этом говорил, и мы знаем, что в общем-то такой саботаж судебной власти вызывает раздражение и у сторонников Никола Пашиняна, и у него самого – мы это прекрасно знаем. Мы знаем его реакцию на решение судов по некоторым шумным делам, мы знаем, что он даже призывал своих сторонников проводить акцию по блокированию судов. То есть это известный факт, но также знаем, что есть распоряжения соответствующие о попытках реформировать судебную систему, у него было выступление, в котором он сказал, что будут применены известные в мире методы борьбы с беззаконием в самой системе правосудия, в том числе, процедура т.н. веттинга, т.е. проверки судей на коррумпированность, на наличие у них необоснованных активов, которые они не могут обосновать своими доходами, проверку их на предмет связей с тем же криминальным миром или политическими силами. Вот эти обещания были, и, видимо, смена министра юстиции тоже с этим как-то связана. Как бы если эта часть внушает оптимизм, то реформа самих правоохранительных органов не наблюдается. Речь идет и о полиции, и о Следственном комитете, и, конечно же, об активном сейчас аппарате Национальной безопасности.

Национальная безопасность стала у нас вдруг очень активной структурой, и она занимается практически всем, включая очень незначительные преступления. Но в то же время мы знаем, что всплывали «прослушки» телефонных разговоров между руководителем Национальной безопасности и главой Следственного комитета, между премьер-министром и главой Службы национальной безопасности, что в общем-то говорит о том, что проблема-то есть, наверное, в системе, если такие «прослушки» можно реализовывать. Наверное, это немного прибавляет оптимизм в том плане, что хотелось бы верить в способность правоохранительных органов осуществлять эту борьбу, но вообще, честно говоря, их профессионализм немного внушает опасения. Вот хотелось бы еще в реформе правоохранительных органов видеть какое-то движение или какие-то инициативы, потому что сейчас мы имеем дело с системой, в принципе, направленной на удержание политической власти. Понятно, что с какой-то мелкой преступностью они тоже боролись, элементарный порядок на улицах обеспечен в Армении, более или менее Армения всегда была, даже в советское время, стабильной страной, но кроме такой рутинной работы, основной работой, конечно, было и при Серже Саргсяне, и при Роберте Кочаряне обеспечение политически удобного климата для власти. Правоохранительные органы сейчас нуждаются, как мне кажется, и, я думаю, многие коллеги сейчас со мной согласятся, в очень серьезной реформе и очень серьезной переквалификации, пополнении более зрелыми и профессиональными кадрами.