Бесплатные часовые интервью кандидатов в президенты Абхазии, проходившие на Абхазском телевидении ежедневно со 2 по 11 августа с 21.00, вызвали неоднозначную реакцию в обществе. Поскольку все десять кандидатов были зарегистрированы, согласно закону, только после того, как успешно прошли аттестацию на свободное владение государственным, то есть абхазским, языком, было решено, что они будут вести беседу с журналистами АТ именно на нем. Если же кандидат захочет выступать на русском, то может договориться о дополнительном эфире, но уже платном.
С учетом того, сколько критики звучит в адрес властей в последние годы из-за невыполнения закон «О государственном языке», идея многим представлялась замечательной. Но поскольку тут же у телеэкранов зазвучали недовольные голоса избирателей армянской, русской и иных национальностей, овладение государственных языком которыми видится пока лишь в туманной перспективе: «А что, выборы – только для абхазов?», в голову не мог не прийти вопрос: насколько подходящий был выбран момент для «продвижения» в массы государственного языка?
А еще телезрители то и дело стали наблюдать на экранах, как менявшиеся из эфира в эфир ведущие бесед – журналисты АГТРК – дисциплинированно обращались к собеседникам с вопросами на абхазском языке, а те нередко отвечали на русском. В прошлый раз я высказал предположение, что некоторым, выросшим в городской среде, не хватало словарного запаса, и они переходили на язык, на котором им говорить комфортнее, но сейчас хочу внести коррективы в сказанное. В последующих эфирах, обратил внимание, на русский язык при ответах переходили и отдельные кандидаты, выросшие в селах. А может, они делали это для того, чтобы быть услышанными и русскоязычной аудиторией? (Хотя та, надо полагать, в этот момент смотрела какой-нибудь другой канал.)
Your browser doesn’t support HTML5
Абхазские выборы: языки эфира и пиар-опросы
И вот вчера Абхазская гостелерадиокомпания отреагировала на создавшуюся ситуацию. В опубликованном ею заявлении, в частности, отмечается: «По сложившейся практике, бесплатные форматы вещания на Абхазском государственном телеканале и их продолжительность определяет Центральная избирательная комиссия Республики Абхазия… Было определено, что «основным языком ведения бесплатных эфиров с кандидатами является абхазский с возможностью применения и русского языка». Вместе с тем некоторые кандидаты в президенты во время прямых эфиров использовали в основном русский язык, тем самым нарушив правила, установленные ЦИК. Вынуждены констатировать неуважение некоторых кандидатов в президенты не только к общим правилам и требованиям, установленным ЦИК, но и факт грубого неуважения кандидатов к журналистам, которые, продолжая вести эфир на абхазском языке, не могут добиться от кандидатов соблюдения формата интервью. Как следствие, подобное отхождение от установленного формата эфира становится допустимым и для следующих кандидатов, создавая неблагоприятный и недопустимый прецедент. В этой связи считаем необходимым обратить внимание Центральной избирательной комиссии на данные факты и применить соответствующие меры реагирования. Также хотим обратить на это внимание и общественности, поскольку подобные расхождения в форматах интервью с кандидатами создают ложное, а порой дискредитирующее мнение о предвзятости АГТРК к отдельным кандидатам».
Понимая обиды сотрудников АГТРК, вместе с тем хочу внести еще одну коррективу в то, что говорил на прошлой неделе. А именно: как и многие другие, воспринимал ситуацию таким образом, что весь час беседа должна вестись на государственном языке. Но в заявлении приведена цитата: «Основным языком ведения бесплатных эфиров с кандидатами является абхазский с возможностью применения и русского языка». Ребята, но давайте начнем тогда с точности формулировок. Ведь кандидаты вполне могут возразить: а мы и говорили в основном на государственном! Где грань, по которой определяется это «в основном»? Что это – 95%, 80%, 70%?
В общем, четкости не было с самого начала. Как тут не вспомнишь бессмертную фразу Виктора Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда»? Остается надеяться на то, что этот негативный опыт будет (если не забудется) учтен в ходе избирательной кампании следующего цикла.
Теперь – на другую тему. Недавно один абхазский журналист написал: «Каких-либо социологических замеров рейтинга популярности тех или иных кандидатов в Абхазии не проводится, так как нет такой традиции». Но с ним можно поспорить. Во-первых, первый опыт проведения таких опросов был еще в 2003 году, хотя с того времени стали звучать и сомнения в их репрезентативности и объективности. Многим также помнится, как весьма точно отследила динамику изменений избирательских предпочтений в ходе предыдущих выборов президента Абхазии летом 2014 года группа сотрудников российского Института социального маркетинга (директор Сергей Хайкин). Во-вторых, уже через пару недель после этой констатации в абхазском интернет-сообществе стали обсуждать результаты нынешних «замеров». Так, внимание пользователей привлекли весьма неожиданные цифры рейтинга и антирейтинга кандидатов по результатам опроса неназванной группой, опубликованные в Telegram в минувшее воскресенье. (Уточним, что антирейтинг – это величина, характеризующая количество в процентах принявших участие в опросе респондентов, которые ни при каких условиях не будут голосовать на выборах за данного кандидата.) Процитирую:
«Если им верить, действующий президент Рауль Хаджимба не проходит во второй тур. А если и проходит, то с таким антирейтингом ему ничего там не светит. Алхас Квициния – рейтинг 16,41%, антирейтинг 4,59%. Шамиль Адзынба – рейтинг 13,35%, антирейтинг 1,53%. Рауль Хаджимба – рейтинг 12,47%, антирейтинг 40,92%. Леонид Дзапшба – рейтинг 11,16%, антирейтинг 8,09%. Олег Аршба – рейтинг 10,28%, антирейтинг 5,69%. Астамур Тарба – рейтинг 5,25%, антирейтинг 3,28%. Артур Анкваб – рейтинг 1,75%, антирейтинг 5,03%. Астамур Отырба – рейтинг 1,75% антирейтинг 3,06%. Алмас Джапуа – рейтинг 1,53%, антирейтинг 11,38%. Против всех намерены проголосовать 9,63% опрошенных. Затруднились ответить 14,66%. Опрос проводился 8-10 августа в Сухумском, Гулрыпшском, Гагрском (Гагра, Пицунда, Новый Афон), Ткуарчальском и Очамчырском районах. Опрошено 457 респондентов».
Форумчане на одном из популярных абхазских сайтов задались вопросом: почему среди кандидатов не назван Астамур Какалия? А я добавлю к этому: почему город Новый Афон отнесен к Гагрскому району, если он входит в Гудаутский?
И уже на следующий день один фейсбучный друг прислал мне результаты другого опроса, выложенные в Сети какой-то другой и опять же неназванной группой:
«Президент Республики Абхазия Рауль Хаджимба за две недели до президентских выборов, по опросам, опережает своих соперников. Согласно проведенному опросу независимой социологической группой: 41% граждан намерены проголосовать за Р. Хаджимба, 16,5% – за А. Квициния, 13,7% – за О. Аршба, 9,5% – за Ш. Адзынба, 8,5% – за Л. Дзапшба, 7% – за А. Тарба. (Как видим, тут не названо уже четверо кандидатов.) 3.8% не определились с выбором. На вопрос – удовлетворены ли граждане Абхазии нынешним положением в стране и чего ожидают от президентских выборов, только 38.9% опрошенных считают, что Абхазия развивается в правильном направлении. 27,5% придерживаются противоположного мнения. Позитивная оценка восприятия развития страны увеличилась после встречи Р. Хаджимба с президентом Российской Федерации В. В. Путиным. 57,7% опрошенных за продолжение реформ. 21,8% считают возможным политический союз между Хаджимба и Анквабом. 55,5% участников опроса ожидают от президентских выборов улучшения ситуации в стране. 27% перемен не ожидают. В социологическом исследовании принимали участие 575 респондентов. Дата проведения – с 7 по 10 августа 2019 года».
Многие наблюдатели полагают, что тут трудно говорить о «нейтральном» подходе, и, скорее всего, мы имеем дело с пиар-деятельностью избирательных штабов. А как оно будет по результатам подсчета голосов на избирательных участках? Ждать осталось недолго.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия