«Рустави 2» и новый «Главный». Пиррова победа или свидетельство плюрализма?

ПРАГА---Продолжаем тему «Рустави 2» в рубрике «Некруглый стол». Его участники сегодня – эксперты из Тбилиси Звиад Коридзе и Валериан Горгиладзе.

Кети Бочоришвили: Батоно Валериан, к вам у меня первый вопрос: как и ожидалось, покупателей «Рустави 2» не нашлось, и (Кибар) Халваши решил ее не продавать, более того, не объявлять банкротом, привлечь ресурсы из своего основного бизнеса и сделать из него образцовое и свободное СМИ. Вам не кажется, что это часть какого-то плана, ведь Халваши не мог не знать, что с долгами эта компания вряд ли кому-то понадобится?

Валериан Горгиладзе: Естественно, да. Кстати говоря, новый директор и не скрывал своего разочарования по поводу финансовой ситуации на телеканале «Рустави 2». Т.е. для Халваши и (Пааты) Салия было неожиданностью то, что у компании оказалось около 70 миллионов задолженности, что на банковском счету оказалось около 800 лари. Ну, выставили они на продажу телекомпанию «Рустави 2», т.к. часть этого кредита, как я понял из разъяснений менеджмента, поддается реструктуризации. Кроме того, «Рустави 2» – это бренд, он коммерчески притягателен, и какой-нибудь инвестор, если бы у него было желание, мог бы и рискнуть. Так что я думаю, что это было логично, когда они объявили о том, что заинтересованы в продаже телекомпании, хотя там же заявили и то, что, если не появится потенциальный инвестор или бизнес-партнер, который был бы заинтересован в покупке телекомпании, они стали бы сами вкладывать инвестиции и делать все для того, чтобы «Рустави 2» стал привлекательным с точки зрения инвестиций.

Некруглый стол

Кети Бочоришвили: Батоно Звиад, мне тот же вопрос хотелось адресовать к вам.

Звиад Коридзе: До 18 июля, т.е. до того дня, как «Рустави 2» перешел в руки Кибара Халваши, эта телекомпания с 70-милионным долгом работала, и работала безупречно. Т.е. это означает, что компания была дееспособной до 18 июля. Из этих 70 миллионов лари 27 миллионов приходятся на бюджетные задолженности, и это та задолженность, которую можно реструктуризировать, как-то распланировать так, чтобы это не было убийственным для компании. Остальные кредиторы, как оказалось, те люди, которые работали в телекомпании «Рустави 2». Не форс-мажорная ситуация, а обыкновенная: да, есть задолженность, и эту задолженность когда-то погасят. И вдруг Кибар Халваши поставил вопрос так: есть 70 миллионов лари долга, «я не могу работать с этой телекомпанией» и решил продать ее.

Естественно, в течение этой недели Кибар Халваши так и не нашел покупателя компании, имеющей задолженность 70 миллионов лари. Это нормально. Но за эту неделю само значение, само влияние и сами расценки акций «Рустави 2» резко упали. Потом встал вопрос: что делать уже с той компанией, которую сам владелец поставил на путь банкротства? Но он уже не хочет обанкротить этот канал и пошел по другому сценарию. Этот другой сценарий чисто политический – сделать из «Рустави 2» «свой» «Рустави 2», новый «Рустави 2», у которого не будет того содержания, которое привлекало зрителя. Можно прямо сказать, что большая часть населения Грузии, которая смотрит телевидение, смотрела «Рустави 2». «Рустави 2» в те или иные времена занимал первые или вторые места в рейтинговом списке, так что у его аудитории, которая смотрела этот канал, была надобность в том содержании, которое предоставлял «Рустави 2». А сейчас уже на это содержание начал давить сам владелец, и, естественно, уже долг намного превысил эти 70 миллионов лари. Я думаю, что сейчас, с одной стороны, у телекомпании есть долги, с другой – у нее не будет уже ресурсов сделать соответствующее программирование, и думаю, что вчера Кибар Халваши сделал резкий шаг к банкротству канала. Из этого телевидения уже невозможно сделать ничего.

Кети Бочоришвили: Параллельно в Министерстве юстиции зарегистрировал новый канал и назвал его «Главным» Ника Гварамия. Судя по всему, у него большие планы. Но регистрация канала – это далеко не все. Батоно Валериан, как вы думаете, откуда у Гварамия такая уверенность, что каналу дадут зеленый свет?

​Валериан Горгиладзе: Я думаю, а почему бы и не быть такой уверенности? На дворе 2019 год, с созданием телевидения или какого-нибудь интернет-телевидения проблем, я думаю, возникнуть не может, в стране есть медиа, которые критически относятся к власти. «Рустави 2» был возвращен законному владельцу, т.е. тут никакой политической подоплеки быть не должно. Мы ведь не можем ставить под сомнение правомерность решения Страсбургского суда – как известно, самого справедливого и гуманного суда в Европе? Мне кажется, что у нормального человека, адекватно видящего и следящего за происходящим политическим процессом, не должно быть никаких сомнений по поводу того, что никто не будет мешать Нике Гварамия создавать новое телевидение. Вот и все.

Кети Бочоришвили: Батоно Звиад?..

Звиад Коридзе: Авторизация любого вещателя – это технический вопрос, и если там соблюдены элементарные технические нормы, получить авторизацию на вещание - не проблема. Естественно, у Ники Гварамия есть такие ожидания, и думаю, что как раз нет проблем в том, что он основал новую компанию, и эта компания получит авторизацию на вещание. Проблема в том, как он будет подбирать редакционный состав, какую предложит редакционную политику и каково будет программирование в течение первых месяцев, чтобы этот новый канал – «Главный канал» – начал набирать аудиторию в стране. Но если те люди, которые создавали или разделяли редакционную политику, которая была у «Рустави 2», – журналисты, продюсеры, операторы, – перейдут на этот «Главный канал», которым будет руководить Ника Гварамия, естественно, у них будет хорошее стартовое положение. Естественно, это не будет 25-27% «шера», как сегодня, – намного меньше, но для начала это будет обнадеживающим для них. Так что на этом этапе я просто думаю, что Кибар Халваши, который, будем честны, никогда не был владельцем этого канала, никогда не был покупателем этого канала, и сейчас он просто объявлен формальным владельцем канала, – он и сегодня не определяет ни программную, ни финансовую политику этого канала, и, естественно, этот человек просто замешан в политическом проекте – что делать с «Рустави 2». Ну, у Бидзины Иванишвили есть желание, чтобы «Рустави 2» вообще не котировался на медийном рынке. И что осталось у Кибара Халваши? Кибар Халваши должен сделать это желание действительностью, и он начал этот процесс.

Я думаю, политическое руководство страны сегодня думает, что в течение года эти каналы не сумеют повлиять на избирателя. Вот в этом как раз они ошибаются, потому что тем процессом, который начался не 18 июля, а как раз вчера, когда уже все поняли, что это не его, Кибара Халваши, желание и не его решение, а решение и желание властей, – власти начали именно реальную схватку с одной телекомпанией, но с той телекомпанией, у которой есть аудитория. Т.е. это уже есть желание и намерение схватиться с обществом. Вот как раз это и губительно для всех политических систем, которые в течение последних 25-30 лет доминируют в стране. Всегда политическое руководство, решившее задушить средство массовой информации (необязательно называть его свободным, демократическим и т.д., любым), идет против воли какой-то части общества, которая хочет именно такое средство, а воля общества решает потом многое на выборах. Вот это, я думаю, и губительный шаг, активную фазу которого вчера начало политическое руководство страны. Не Кибар Халваши. Кибар Халваши – формальное лицо на медийном рынке сегодня…

Кети Бочоришвили: У вас есть возражения, батоно Валериан?

Валериан Горгиладзе: Ну, конечно, у меня есть возражения. Во-первых, есть недопонимание ситуации, т.е. мы ставим под вопрос решение Страсбургского суда – там в заключении где-нибудь прописано то, что Кибар Халваши является номинальным владельцем? Это там не прописано. И дело не в том, что руководство страны желает или не желает того, чтобы существовало критически настроенное по отношению к нему медиа-средство – от этого оно никуда не уйдет, XXI век, это не закрытая страна, это не Северная Корея и не Китай. Тут ни у кого нет никаких ресурсов, никакого желания прикрывать оппозиционный канал. Я еще раз говорю: Страсбургский суд постановил, что в свое время телеканал был незаконно экспроприирован режимом Михаила Саакашвили. Кстати, когда Гварамия говорит, что не знает, кто и как будет программировать свой канал, он будет, естественно, резко категоричным и критичным по отношению к власти, к правящей партии, и костяк этого телеканала займет как раз тот редакционный ареал, который занимался проведением и программированием информационной политики на канале «Рустави 2».

Я еще раз говорю, что нет никаких проблем с точки зрения технологий, и мой оппонент сам сказал, что там не нужна лицензия, что все это лишь технический вопрос. Я более чем уверен, что никаких проволочек и проблем в связи с этим не возникнет. Я согласен с оппонентом в том, что власть, возможно, рассчитывает на то, что она выиграла этот лот, и меньше, чем за год очень трудно будет создать медиа, которое бы имело какое-то влияние. Говорить о 25 процентах не приходится, потому что в маркетинге это общеизвестное правило: когда пользователь привыкает к определенной кнопке, его очень трудно отучить. И появление нового канала, появление связанного с этим каналом вопроса финансирования, рекламодателей и т.д., – все это будет связано с определенными трудностями, что, естественно, создаст определенную фору для правящей партии, потому что, я думаю, что «Рустави 2» будет критическим каналом, но он не будет проводить повестку дня «Национального движения», он не будет партийным телевизионным каналом. Кстати говоря, в Европе даже затрудняюсь назвать такие партийные телеканалы, которые проводили бы информационную политику одной политической партии, причем, не гнушаясь провоцированием и международных скандалов, и кризисов, который мы все наблюдали в течение двух месяцев…

Кети Бочоришвили: Готовится к выходу еще один канал, который будет работать на средства (Давида) Кезерашвили. Батоно Звиад, что это может быть?

Звиад Коридзе: Если у общества есть желание иметь много каналов, много медийных платформ, чтобы получить больше информации, если у общества есть желание жить в мире плюрализма, конечно, все такие начинания будут оправданы. Очень много таких платформ и в электронных медиа, и в онлайн-медиа, и в социальных медиа. Я не думаю, что все остановится на этих двух каналах. Помимо этих двух каналов еще появятся телевизионные каналы. Я думаю, что обязательно будет очень много изменений на онлайн-медиарынке и считаю, что это все получится не потому, что есть какое-то желание у кого-то сделать, – нет, это потребность общества получить больше информации, т.е. разную информацию с разных точек зрения. Если есть такая надобность, то, естественно, общество такие медиаплатформы получит, и потом будем реально смотреть уже на то, какой эти каналы, онлайн-сайты будут иметь рейтинг. Это все зависит от того, насколько они соответствуют желаниям общества.

Сегодня главная проблема в том, что на нашем медийном рынке крутится очень большое количество неопределенного капитала. Это тот капитал, который не приходит прямо от аудитории и не является прозрачным, если есть, допустим, какие-то донорские поступления. Есть очень большой «черный» финансовый рынок, который снабжает сегодня медиарынок, и мы не знаем, откуда эти деньги приходят. Вот мы сейчас очень много говорим о «Рустави 2», но мы до сих пор не знаем, кто является реальным владельцем телекомпании «Имеди», кто реально там прокручивает редакционную политику, откуда деньги у этого канала, почему у них была задолженность? Я понимаю, что у «Рустави 2» была задолженность, но они это оправдывают тем, что были какие-то дополнительные преграды со стороны правительства, и потом правительство само сказало, что, да, пока не полностью закончено это дело, «Рустави 2» не выплачивал бюджетные задолженности. Почему не выплачивали бюджетные задолженности телекомпании «Имеди» или «Маэстро» – какие у них были затруднения? Да никаких. Они использовали историю с телекомпанией «Рустави 2» в свою пользу и начали переходить в то русло, о котором я говорил. Или откуда приходят деньги, которые не являются рекламными доходами?

Вот эта непрозрачность на медийном рынке – одна из серьезных проблем. А чего мы будем ожидать от них, – это зависит от их редакционной политики, они скажут, что предложат нам, что они будут делать. Что они будут делать, то и будем мы оценивать – и на экспертном уровне, и на уровне желаний и потребностей общества. Но самое главное, что такая потребность сейчас есть.

Кети Бочоришвили: И последний вопрос: наносит ли вся эта долгоиграющая история определенный моральный ущерб аудитории, избирателю, если хотите?

​Валериан Горгиладзе: Честно говоря, мне кажется, что наше население находится под влиянием той информационной и психологической войны, которую ведут наши медиа против своего населения или за голоса избирателей. Потому что то, что творится в наших медиа, на телевидении, это просто агрессия, мат-перемат, это просто сеяние вражды, ненависти к политическим оппонентам, и мне кажется, что одной из насущных задач для страны в целом является создание какой-то регуляции, которая должна будет сделать медиа более ответственными за свою информационную политику и за то, как они обращаются со своей аудиторией.

Кети Бочоришвили: Батоно Звиад, что вы можете сказать?..

Звиад Коридзе: Общество все понимает правильно. Естественно, в этом обществе есть те люди, которые смотрели «Рустави 2», которые считали, что «Рустави 2» – их телевидение, – они, конечно, пострадали из-за того, что уже второй день не получают информационную программу «Рустави 2». Есть слои нашего общества, которые рады этому. Естественно, такой подход является давлением на потребности нашего общества, потому что ему хочется видеть и такие программы, которые преподносил им «Рустави 2» до сих пор. Со вчерашнего дня эта часть общества потеряла ту медиа-платформу, которую раньше создавал «Рустави 2». Естественно, эта часть общества уже начинает думать о том, как получить свои подходящие медиа-платформы, где искать соответствующую информацию, в которой она нуждается. И раз такая потребность есть, она их обязательно получит.

История с «Рустави 2» – это пиррова победа, и не тот случай, когда мы должны радоваться успехам демократии.