Министр юстиции Тея Цулукиани и омбудсмен Нино Ломджария схлестнулись сегодня в парламенте. Повод для раздора – отчет Народного защитника о положении в пенитенциарных учреждениях, представленный парламентскому комитету по правам человека и гражданской интеграции.
Как оказалось, у главы Минюста накопилось к омбудсмену немало вопросов: почему Народный защитник не защищает Бидзину Иванишвили и министров от оскорблений, не контролирует, как одеваются представители ее аппарата, и не отражает в своих отчетах прогресс, который был достигнут в пенитенциарных учреждениях?
Тон предстоящему трехчасовому обсуждению, последовавшему за презентацией отчета, министр Цулукиани задала с самых первых слов:
«С этой трибуны мы услышали и правду, и сплетни, и непрофессионализм, и много такого, что, если начать выступление с шутки, – взволновало меня настолько, что меня теперь необходимо поместить в комнату деэскалации на 24 часа».
Your browser doesn’t support HTML5
Минюст не признал в Народном защитнике своего
Повод, выбранный министром для шуток, оценили далеко не все: комната деэскалации – это помещение, которое в тюрьмах в определенных случаях используют для изоляции заключенных, в том числе, для людей с психическими проблемами. Причем, как говорит Народный защитник, эта мера далеко не всегда используется правомерно и порой превышается максимальный допустимый срок нахождения человека в данном помещении. Согласно стандартам Европейского комитета по предотвращению пыток, человек не должен находиться в комнате деэскалации более 24 часов. В грузинских тюрьмах максимальный срок составляет 72 часа, впрочем, мониторинг показал, что и это не предел. По истечению этого срока человека просто повторно помещают в изоляцию:
«У нас есть случаи, когда человек в комнату деэскалации помещался на 22, 26, 36 и даже на 48 суток», – сказала Нино Ломджария.
Одно из самых главных положений этого отчета омбудсмена касается усиления влияния неформального правления в тюрьмах:
«В учреждении №15 вырисовывается, к примеру, такая картина: в каждой камере т.н. членство в эквиваленте кофе и сигарет сдается неформальным правителям. После этого заключенные покупают сигареты не в магазине, а у т.н. смотрящих. Их родные начисляют деньги на контролируемые «смотрящими» банковские или другие счета онлайн-тотализаторов. Участие в сборе т.н. общака зачастую связано с солидными суммами (…) Один из осужденных отмечает, что из его камеры ежемесячно для т.н. общака собиралось 200 лари. А ввиду того, что у него не было необходимой суммы, другие заключенные его отвергли и сделали изгоем. С усилием влияния неформального правления в тюрьмах начало сокращаться число жалоб и обращений к Народному защитнику. Неформальные правители объясняют осужденным, что, в случае возникновения проблем, следует обращаться к ним», – заявила Ломджария.
Тея Цулукиани, в свою очередь, полагает, что она не может быть в ответе за то, что «создал в свое время Сталин». Криминальная субкультура, заявила она – это пережиток советского прошлого. Министр упрекнула Народного защитника в том, что в ее отчете нет ничего о том, как ведомство борется с его современными проявлениями, и о том, как на месте «цитадели пыток» – учреждения №8 – был создан огород, обработкой которого занимаются осужденные.
Впрочем, на этом претензии к омбудсмену у Цулукиани не закончились:
«Вы ведь Народный защитник для всех? Но вы не являетесь Народным защитником Бидзины Иванишвили, когда его и его семью оскорбляют. Я также не помню, чтобы вы защищали меня, но мне эта защита и не нужна. Так что вы – и не мой омбудсмен тоже».
Министр назвала Ломджария «Народным защитником, который не ходит к заключенным». По словам Теи Цулукиани, омбудсмен лично навещает только «особых» осужденных, таких как Мирза Субелиани – фигурант дела об убийстве подростков на улице Хорава, и протоиерей Георгий Мамаладзе, в то время как просьбы «рядовых» заключенных о встрече игнорирует.
Ломджария эти обвинения отрицает и считает, что кого, когда и где ей навещать – министра не касается. У последней между тем есть претензии и к тем сотрудникам аппарата Народного защитника, которые навещают заключенных систематически.
«(В тюрьме) был представитель офиса Народного защитника, который дважды (просил) заключенного сварить ему кофе, ел его шоколад, выкуривал его сигареты и пользовался уборной, находящейся в камере. На нем – рваные джинсы. Этого человека не пустили бы и в оперу, не то что в тюрьму. Вот когда вы снимите с ваших сотрудников рваные джинсы и повесите им на грудь «бейджик», вот тогда и моим сотрудникам, которые, кстати, носят качественную форму, я повешу «бейджики», – сказала Цулукиани Ломджария.
Министр даже продемонстрировала видеозапись вышеупомянутого визита. Более того, эти кадры по поручению Цулукиани были опубликованы на странице Специальной пенитенциарной службы в соцсетях.
Представители третьего сектора оценили это как грубое нарушение закона. В совместном заявлении, под которым подписываются восемь НПО, сказано, что встречи экспертов, направленных омбудсменом в учреждения закрытого типа, – полностью конфиденциальны. Следить за ними и тем более публиковать эти видеоматериалы где-либо – строго запрещено. В связи с этим, как полагают представители третьего сектора, должен быть поставлен вопрос политической ответственности министра.