В 70-х годах прошлого века ехидный Валентин Гафт написал эпиграмму на Андрея Мягкова.
«Не будь "иронии" в судьбе,
Мы б не узнали о тебе».
Насколько эпиграмма была дружелюбной, не мне судить. Но Валентин Гафт чуть-чуть прав, имя Мягкова мощно прогремело после фильма «Ирония судьбы, или С легким паром», хотя до этого Андрей Васильевич сыграл непростую роль Алешки Карамазова. Сыграл неплохо, но никакого откровения я тогда в нем не увидел; другие братья – Лавров и Ульянов – его переиграли. Правда, роль Алешки не такая выигрышная, как Ивана и Дмитрия. А вот роль Жени Лукашина была точным попаданием в актерский образ.
Но я сейчас не собираюсь говорить ни про Гафта, ни про Мягкова и ни про кинематографические изыски. А хочу я сказать про иронию в судьбе нашего экс-президента... нет-нет, на этот раз не про набившего всем оскомину Мише С., а про следующего после него, про Георгия Маргвелашвили.
На днях у экс-президента Грузии Георгия Маргвелашвили отобрали личную охрану. Отобрали по закону, все чин-чинарем! Согласно нашим правилам, через год после истечения полномочий членов руководящего состава (среди них фигурирует и президент Грузии) их вычеркивают из списка «Специальной охраны высших должностных лиц». То есть бывшего президента Маргвелашвили удалили из списка согласно законодательству, и теперь он ходит один, без охраны. Охрана может быть ему предоставлена только в исключительных случаях – если имеется угроза его жизни или здоровью.
Видел я недавно нашего бывшего президента: судя по внешнему виду, его здоровью ничего не угрожает, он цветет и пахнет, и дай бог ему таким быть лет еще ...дцать. Что касается личной безопасности, то тут тоже неясно, от кого его охранять. О Маргвелашвили мы вспоминаем только тогда, когда его видим, и кто захочет причинить ему вред? Да никто. Вспоминается избитый анекдот про неуловимого Джо, который я не буду пересказывать, так как все-таки Маргвелашвили был нашим президентом, и ничего плохого он не совершал. Ничего хорошего он тоже не сделал, но в нашей ситуации, если должностное лицо, сидя на своей должности, не делает плохого, это уже хорошо и это приветствуется.
Казалось бы, человек должен радоваться, что обрел наконец покой и за ним не должны таскаться несколько человек в штатском, куда бы он ни шел. Тем паче, что Маргвелашвили по профессии философ, а философам нужно уединение, тишина, отдохновение, бочка, в конце концов, дабы иметь возможность подумать о материализме и эмпириокритицизме и сочинить какие-нибудь цитаты для потомков. Чем еще философу заниматься? Так что на его месте я бы возрадовался, что наконец могу ходить в одиночку куда угодно – в зоосад, в планетарий или к теще на блины. По-моему, так.
Я спрашивал родственников и знакомых: а чем вам запомнился президент Маргвелашвили? И никто мне не мог ничего путного ответить. Кто говорил, что вязальными спицами, кто говорил, что желанием жить в авлабарском дворце, а кто вообще спрашивал: «а это хто?»
Я не знаю, как там в разных заграницах происходит, но слышал одним ухом, что бывшие ведущие политические деятели, отходя от дел, начинают заниматься благотворительной деятельностью, создают различные фонды, пишут книги, ездят с лекциями и т.д. и т.п. Не помню, чтобы там кто-то, пройдя высший политический путь до конца, рвался бы обратно в политику. Может быть, такие случаи есть, но я про них не знаю. Видимо, этот неписаный закон действует только в странах со стабильной психикой и устаканившейся экономикой. А мы – молодая горячая республика, у нас все еще идет брожение и становление политической системы, которую мы в минуты забытья называем демократической.
Сидя в ватнике перед вязанкой дров, наш экс-президент как раз жаловался, что его оставили без охраны и разве такое возможно в цивилизованном обществе. (сосед мой, Сурен Эристави, услышав жалобы экс-президента, сказал: «людям жрать нечего, а этот рыдает, что его лишили охраны»)
Во вторник, переключая каналы, я случайно наткнулся на интервью Георгия Маргвелашвили, которое он давал корреспонденту канала «TV Pirveli». Интересное было интервью... нет, скорее забавное, чем интересное. Сидя в ватнике перед вязанкой дров, наш экс-президент как раз жаловался, что его оставили без охраны и разве такое возможно в цивилизованном обществе. (сосед мой, Сурен Эристави, услышав жалобы экс-президента, сказал: «людям жрать нечего, а этот рыдает, что его лишили охраны»).
Вид у экса был довольно непрезентабельный, я даже не сразу узнал его. Сперва думал, это какой-то небритый крестьянин, который будет говорить о своих радостях и горестях в связи с посевной. Однако ж, нет, это оказался наш философ, приведенный в свое время к власти все тем же Бидзиной Иванишвили.
Я вспоминаю 2013 год – год президентских выборов в Грузии. Тогда очень высоким было гражданское ожидание очередного чуда. Народ только что распрощался с гнетом ЕНД, и приход «Грузинской мечты» многими воспринимался как дуновение свежего ветра, ветра надежд, ветра ожиданий, ветра радостных перемен и ветра исполнения мечты.
Тогда в выборах принимали участие 23 кандидата. Нынешний президент Грузии Саломе Зурабишвили тоже хотела принять участие, но ей было отказано, так как в то время она еще была гражданкой Франции.
Вы будете долго смеяться, но среди 23 кандидатов был даже некий Нугзар Авалиани, который баллотировался от Коммунистической партии Грузии! Оказывается, такая партия у нас есть. Вот был бы цирк, если бы он победил. А ведь у него мог такой шанс случиться, если его кандидатуру поддержал бы Бидзина Иванишвили. В те годы фигура Иванишвили была настолько сильной, что назови он кандидатом в президенты какого-нибудь Пончика, Железного Дровосека или Гурвинека, победа все равно была бы обеспеченна. Но тогда Иванишвили этого Авалиани (к счастью) не выбрал, а выбрал Георгия Маргвелашвили, и всем нам казалось, что это был правильный ход. Господин Бидзина водил Георгия за ручку по всей Грузии, представлял его населению, и население, глядя на Бидзину, проголосовала за Георгия.
В принципе, уже в то время институт президента у нас носил условный характер – ничего кардинального президент не мог решить, все права были переданы премьер-министру. Но все-таки мне, как рядовому гражданину, было приятно видеть президентом единомышленника, каким я себе тогда представлял Георгия Теймуразовича, а не какого-нибудь абсолютно безликого Давида Бакрадзе.
(Лирическое отступление: Давид Бакрадзе – бывший председатель парламента Грузии, лидер партии «Европейская Грузия». Разные социологические организации который год подряд называют Давида Бакрадзе самым популярным политическим лидером, что вызывает здоровый детский смех не только у всего населения Грузии, но даже у членов партии, которой руководит Давид Бакрадзе.)
Тогда, в пламенном 2013 году, Маргвелашвили победил, набрав около 63% голосов. Давид Бакрадзе довольствовался почетным вторым местом с 22%. Остальные претенденты получили настолько мизерный процент, что я даже не хочу вставлять их в книжку.
За годы своего президентства Георгий Маргвелашвили редко появлялся на политическом небосклоне. Он коротал время, ставя президентское вето на разные законы, а больше... а что еще он делал? Я не помню
Это был 2013 год – первый год, когда Миша Саакашвили перестал быть президентом, год, когда мы праздновали праздники и думали, что жизнь станет лучше, жить станет веселее. И правда, жить стало веселее, но далеко не всем. За годы своего президентства Георгий Маргвелашвили редко появлялся на политическом небосклоне. Он коротал время, ставя президентское вето на разные законы, а больше... а что еще он делал? Я не помню. Сидел он в своей фазенде в городке Душети, пил пиво с местными работягами и вязал на спицах что-то очень долгое.
После завершения срока президентской отсидки Георгий Маргвелашвили ушел в тень. Говорили, он вернулся в свой институт GIPA – Институт общественных дел Грузии, и мирно читает там лекции. Однако ж, видимо, в институте ему стало узко в плечах, и в один прекрасный день он вынырнул.
В лучших нынешних традициях на своей страничке в Twitter Георгий Маргвелашвили написал: «Выбрав авторитаризм, «Грузинская мечта» пересекла красную черту. Нет демократии – нет национального единства, нет европейского пути. На это я не могу смотреть. Я возвращаюсь в активную политику. Вместе с друзьями и с грузинским народом я буду служить нашей миссии по выбору пути в Европу».
То есть авторитаризм Грузия выбрала сейчас. А когда девять лет тому назад тот же Маргвелашвили мягко журил саакашвилевскую власть, тогда авторитаризма не было! Тогда была демократия и гуманизЬм.
«Вот так-с», – сказал бедняк-с.
Политика – хитрая вещь.
Видимо, там нет своих и чужих. Там есть только одно – жажда власти! И чтобы утолить эту жажду, этот вапмирский голод, бывшие враги могут в одночасье стать братьями по крови. И наоборот.
Не представляю себе, как Георгий Маргвелашвили станет рядом с «друзьями» – Давидом Бакрадзе, Гришей Вашадзе, Нино Бурджанадзе, Шалвой Нателашвили, Ирмой Надирашвили и иже с ними.
Я уже привык к перебежчикам и превращениям Савлов в Павлов и в Шалвов. Но все-таки от Маргвелашвили такого не ожидал. Все-таки думал, что философия делает человека мудрее и мыслительнее. Но, видимо, в борьбе за «это» это не имеет значение.
Обидно, честное слово...
А теперь можно чуть-чуть перелопатить эпиграмму Гафта на Мягкова, но уже с маргвелашвилевским уклоном:
«Не будь ироний у мечты,
Мы б не узнали, кто есть ты».
Не очень складно, но зато в точку.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции