Начавшаяся в понедельник 2 марта на площади Свободы в Сухуме голодовка троих активистов движения за скорейшее, до президентских выборов, принятие поправок к принятому 6 февраля антикоррупционному закону и немедленное вступление его в действие вызвала в обществе, как водится, разнообразные отклики и комментарии.
В частности, некоторые сочувствовали голодающим из-за того, что их акция поначалу осталась почти незамеченной, поскольку внимание к ней было вытеснено темой случившейся в тот же день госпитализации кандидата в президенты Абхазии Аслана Бжания, акцией у стен кабмина на следующий день нескольких сотен его сторонников и другими связанными с ней событиями. Но затем, после сообщений о том, что Бжания идет на поправку, в конце прошлой недели и в начале текущей голодовка, к которой присоединились еще трое активистов, оказалась уже в самом фокусе общественного внимания, а тема грядущих президентских выборов, как ни удивительно, – временно на периферии этого внимания. Когда в субботу я побывал на площади и поставил свою подпись в поддержку требований голодающих, этих подписей было уже около пяти тысяч, а вчера к вечеру, как явствовало из ток-шоу в прямом эфире Абхазского телевидения, – около девяти тысяч. А еще в том же телеэфире было сказано, что и в Турецкой Республике шестеро представителей абхазской диаспоры в знак солидарности присоединились к голодающим в Сухуме.
Но при этом есть, как говорится, нюансы. Многие подписанты в беседах, да и в интернет-постах оговаривались, что не поддерживают применения таких крайних мер в борьбе за поставленные цели, несущих угрозу здоровью и жизни голодающих. Собственно, и сами лидеры инициативной группы за принятие упомянутого закона и ратификацию 20-й статьи Конвенции ООН по противодействию коррупции, включая Астамура Какалия, не раз заявляли, что были против этой голодовки, но участники ее их не послушались.
Прямо осуждающих акцию на площади мне даже среди анонимов в соцсетях не встречалось, ведь даже анониму не хочется, чтобы его обвинили в поддержке коррупционеров. Но вот осуждение в завуалированной форме звучало. Кое-кто рассуждал, что голодовки – это «не по-абхазски». Таким возражали, что если в стародавние времена такие методы и не применялись, так много чего другого, появившегося в современную эпоху, тоже не применялось, причем у всех народов. А один из лидеров упоминавшейся инициативной группы Рисмаг Аджинжал выложил в «Фейсбуке» следующий список из СМИ позднесоветских лет, озаглавив его «Герои национально-освободительного движения»:
«Гудаута, 14 сентября 1989 года. У Дома культуры в знак протеста объявили голодовку 20 человек: Гули Дбар, Нурик Тванба, Юрий Дармава, Джубей Дармава, Раулий Смыр, Зураб Гунба, Навик Анкваб, Зураб Рухадзе, Валико Бганба, Шалико Бганба, Рома Ладария, Герман Аргун, Фридон Авидзба, Родик Смыр, Джульетта Сангулия, Нора Конджария, Лилика Папба, Валя Джанелидзе, Манана Барциц. Требования те же. На девятые сутки двое из них по состоянию здоровья доставлены в больницу, где они по-прежнему продолжали голодовку. Пицунда, 18 сентября 1989 года. Выражая недоверие правительству Абхазии, не решившему ни одного из поставленных вопросов, объявили голодовку девять человек: Валико Малиа, Лев Гезердава, Вадим Смыр, Виктор Цугба, Даур Багателия, Даур Папцава, Вячеслав Гумба, Нестор Зардания, Юрий Цишба. Ткварчели, 20 сентября 1989 года. Началась внутришахтная подземная забастовка». А в качестве послесловия Аджинджал добавил: «Для тех, кто говорит, что голодовка это «не по-абхазски», напоминаю события совсем недавнего прошлого. Среди фамилий и имен, объявивших голодовку, я узнал имена впоследствии отдавших свою жизнь за Родину в антиколониальной войне с войсками Госсовета Грузии».
А вот другая интернет-пользовательница, явно желавшая сказать, что участники голодовки на площади следуют, как говорится, не лучшему примеру, вспомнила о том, что весной 1989 года десятки студентов грузинского сектора Абхазского госуниверситета проводили голодовку на ступеньках перед входом в здание Сухумского грузинского драмтеатра (ныне – Сухумский Русдрам), требуя, главным образом, создания на базе этого сектора Сухумского филиала Тбилисского госуниверситета. При этом, как это нередко бывает в соцсетях, автор текста не удосужилась проверить точность своих воспоминаний. На самом деле в последних числах апреля того года на ступеньках, застеленных матрацами, началась сидячая забастовка грузинских студентов. В знак солидарности с ними объявили забастовки учащиеся и преподаватели грузинских школ и так далее. Около одиннадцати вечера 14 мая бастующим студентам в присутствии около пяти тысяч грузин (вокруг места, где проводилась акция, почти все время стояли «сочувствующие», которые, кстати, частенько приносили им еду) было объявлено решение Министерства народного образования Грузии о создании филиала ТГУ.
Из сказанного, разумеется, не следует, что в период обострения межнациональных отношений в Абхазии в конце 80-х годов прошлого века и в другие периоды абхазская сторона прибегала к голодовкам, а грузинская – нет. Просто в данном случае попались именно такие примеры, но вот вспоминается и голодовка, которую летом того же года проводило несколько десятков грузин у Илорского храма. А еще помнится, что в то время в Абхазии почему-то чаще говорили по-русски не «голодают», а неправильно – «голодуют».
Вообще же этот способ борьбы за достижение каких-то целей – интернационален. Голодовка (не путать с голоданием, чего в истории человечества бывало гораздо больше) – это, как сформулировано в Википедии, «сознательный отказ от принятия пищи в знак протеста с целью вызвать у окружающих чувство вины за происходящее. Голодовка является средством ненасильственной борьбы или давления».
Медиками давно уже описаны реакции человеческого организма на такой «сознательный отказ». Острое чувство голода исчезает примерно после трех дней начала голодовки, тогда же в организме заканчивается запас углеводов. Приблизительно с четвертого по тринадцатый день организм использует в качестве источника энергии собственный жир, а заодно и мышечную массу. После двух-трех недель голодания развиваются выраженная слабость, головокружение, человеку становится трудно говорить и думать. К полутора месяцам может стать трудно пить воду – и после этого момента вероятность летального исхода очень высока. Долгая голодовка невозможна без воды: обезвоживание развивается намного быстрее, чем дефицит питательных веществ и энергии. Люди выдерживали голодовки по 30-40 дней, продолжая пить воду.
В постсоветской истории Абхазии бывали случаи голодовок, но по частным поводам, не вызывавшие большого общественного резонанса. Так, вспоминается голодовка, которую лет двадцать назад проводили в здании суда города Сухума две работницы хлебозавода, не согласные с решением этого суда в связи с их тяжбой с администрацией названного предприятия.
Что касается голодовки, продолжающейся сейчас на сухумской площади Свободы, то она началась, понятно, не вдруг и не сразу. Затягивание парламентом двух (!) созывов рассмотрения предлагаемого инициативной группой вызывало все большее возмущение сторонников этой идеи. В прошлом году группа ее поддержки значительно расширилась за счет активистов абхазского сегмента «Фейсбука». В канун намеченного на 6 февраля с.г. принятия закона «О декларировании доходов, расходов, имущества и обязательств имущественного характера публичными служащими и депутатами» в окончательном чтении (хотя заранее не было, конечно, известно, будет он принят, или нет) активисты движения провели акцию у здания абхазского парламента с установкой там палаток. Самым радикально настроенным тогда проявил себя Джансух Адлейба, ставший известным в абхазском обществе после того, как в декабре 2018-го и апреле 2019 года жители микрорайона Маяк во главе с ним дважды перекрывали на несколько суток дорогу на городскую свалку и добились-таки ее закрытия. Кстати, российское интернет-издание «Кавказский узел» называло его «человеком года», победителем в проводимом им конкурсе «Герои Кавказа». И вот сейчас он снова оказался в группе решивших бороться до конца за то, чтобы парламент расширил круг родственников чиновников и депутатов, заполняющих вместе с ними декларации о доходах, а также не откладывал вступление закона в действие до конца текущего года.
Не все в обществе разделяют убежденность тех, кто считает, что принятие закона в предлагаемом ими виде и в предлагаемые сроки «спасет Абхазию». Но подавляющее большинство возмущено позицией парламента, который «отмалчивается» (хотя часть депутатов приходила на площадь, чтобы поддержать голодающих). Можно предположить, что среди парламентариев многие, в свою очередь, воспринимают эту голодовку как недопустимый метод давления на законодательный орган, но в любом случае «фигура умолчания» снижает и так весьма невысокий рейтинг в обществе нынешнего парламентского созыва. Эта «неловкая пауза» довела до того, что сегодня во второй половине дня Союз журналистов Абхазии распространил заявление со следующими словами: «По сей день ни участникам голодовки, ни обществу не понятна позиция парламента. Журналисты не могут получить официального комментария парламента по поводу требования участников акции. Не было и пресс-конференции депутатов по данному вопросу.
Союз журналистов Абхазии обращается с просьбой к руководству Народного Собрания и к каждому депутату отреагировать на акцию голодовки в поддержку принятия 20-й статьи Конвенции ООН против коррупции и объяснить обществу свою позицию».
Приведу в завершение мнение одного интернет-форумчанина, который обозначил свою позицию как наиболее, по его мнению, беспристрастную и взвешенную: «Удивляет, насколько люди подвержены фанатизму. Кто-то зациклился на статье 20, кто-то на народном сходе, кто-то на чем-то еще. Неужели так сложно понять, что в вопросе государственного строительства нет и никогда не было панацеи от всех проблем? В частности, одним законом проблему коррупции не решить. У меня складывается впечатление, что некоторые искренне верят: после принятия данной статьи в стране наступит рай. Но есть куча стран, таких, как Бангладеш, ратифицировавших Конвенцию, но при этом с коррупцией у них очень серьезные проблемы. А есть страны, как США, Япония и др., не ратифицировавшие эту Конвенцию, но коррупция у них не столь масштабна. Так вот, что позволит нам оказаться во второй категории, а не в первой? В любом случае я выражаю свое искреннее уважение тем людям, которые сейчас проводят акцию голодовки. Считаю, что парламент должен разрешить этот вопрос до того, как, не дай бог, кому-то из протестующих станет плохо. Этого нельзя допустить!»
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия