Джемал Эшба: «Чтобы быть на российском рынке, надо увеличить объемы»

Сухумский рынок хорошо обеспечен сельскохозяйственной продукцией. Но доля местных овощей и фруктов небольшая, они преобладают только два месяца в году. Почему абхазские аграрии не могут насытить рынок и удовлетворить потребность населения полностью? Как контролируется качество продукции? На эти вопросы отвечает председатель Ассоциации абхазских аграриев Джемал Эшба.

Елена Заводская: Как председатель Ассоциации аграриев, что вы видите сегодня на рынке?

Джемал Эшба: Общий фон нашего рынка делится на три составляющие: продукция, которую мы производим, продукция, которая поступает из России, и продукция, которая поступает из Грузии. Зелень и овощные культуры мы производим сами. Последняя культура, которая пошла и является конкурентоспособной, – это клубника. Абхазские производители эту тему закрыли, клубнику мы даже вывозим. Зелень мы не вывозим, но и сюда ее не завозят. Эти вопросы абхазские аграрии уже решили. Пять лет назад была очень серьезная проблема на границе по зелени. На сегодняшний день завозится зелень только итальянского производства. Но наши производители этим тоже уже занимаются. Вопрос зелени будет закрыт, если будет маленькая поддержка, а поддержка нужна. Речь идет о защищенном грунте, надо чуть-чуть подстраховать производителей, чтобы они не на 100% зависели от погодных условий. Я имею в виду закрытые холодные теплицы, они только пленкой перекрываются и больше ничего. Проблема в том, что весной у нас выпадает огромное количество осадков, которые не нужны, и это отрицательно действует на продукцию.

Джемал Эшба: «Чтобы быть на российском рынке, надо увеличить объемы»

Е.З.: То, что зелень не вывозится за пределы Абхазии, вы расцениваете как позитивный момент или негативный?

Д.Э.: Это очень негативный момент. Мы должны быть на российском рынке, но, чтобы быть на российском рынке, надо увеличить объемы. На сегодняшний день абхазский рынок снабжают мелкие производители, которые производят 500-800 килограммов продукции, до тонны. Но чтобы в Россию вывозить, нужно загрузить машину на 14 тонн. Одну машину никто у вас не купит. У того производителя, который заключит с вами договор, должна быть гарантия, что вы как минимум в 10 раз больше произведете, то есть 200 тонн, например. И тогда он готов с вами заключить договор.

Е.З.: Что еще вы видите на рынке из того, что производится в Абхазии?

Д.Э.: Огурцы и помидоры производятся в Абхазии, но здесь есть конкуренция с российской стороны за счет цены. По крайней мере, она была, но сейчас граница закрыта и конкуренции нет. И вот тут у нас есть производители, например, в Киндги есть горячие источники, и там есть маленькие фермерские теплицы, у которых качество продукции гораздо лучше, но уже через месяц они не будут производить. Всю продукцию, которую они могли произвести, они продадут на нашем рынке, и тогда настанет период, когда овощи пойдут с российской стороны и, может быть, с грузинской стороны. С конца апреля, весь май и до конца июня – это их время. Если бы у них были возможности расширить производство и была система реализации, они произвели бы больше продукции. Но для этого должно быть промежуточное звено, связанное с хранением, фасовкой, маркировкой, проверкой качества, должна быть система сбыта и понимание, куда отправить товар. Допустим, крестьянин собрал 300 кг. Единственное место, куда он может прийти, – это рынок, а вдруг тот, кому он хочет продать, уже купил овощи? Где ему хранить товар? Поэтому они производят такие объемы, чтобы в любом случае продать. Нужно им помогать, чтобы у них была возможность свою продукцию сдать. Вот этой системы у нас нет.

Е.З.: Почему местные производители не могут насытить рынок огурцами и помидорами в течение всего года? Что им мешает это сделать?

Д.Э.: Если бы была налаженная система, при которой наши производители могли производить большое количество для вывоза в Россию, тогда то, что здесь оставалось, могло бы конкурировать 6-8 месяцев. У нас производят 300-400 килограммов, которые туда не вывезешь, а здесь посредник им не нужен, поэтому фермер объемы не увеличивает. Они ориентируются на весну, потому что считается, что максимальная маржа, то есть высокая цена, именно в этот период. Когда другие эту продукцию еще не вырастили, а у нас она уже есть благодаря хорошим природным условиям.

Е.З.: Что еще вы видите из местной сельхозпродукции?

Д.Э.: Орехи, яблоки… У нас была программа закладки садов, из того, что заложили, осталось около 140 гектаров. Кто смог их сохранить, тот и вывозит сегодня эти фрукты на наш рынок. Цитрусовые есть, как обычно, а из ранних овощей – это картофель. Но он тоже выращивается целенаправленно ранний. Сейчас уже наш картофель практически заканчивается, через неделю будет российского производства.

Е.З.: То есть с картофелем такая же ситуация, как с огурцами и помидорами?

Д.Э.: Со всеми продуктами именно такая ситуация. У нас нет этого звена, которое может закупать, перераспределять и реализовывать, соответственно, крестьяне ищут тот момент, когда они могут получить максимальную прибыль. Дальше они не могут конкурировать, потому что низкие цены, и объема у них нет. Самое главное, что я хотел бы сказать, что там, где мы обозначили, мы можем конкурировать со всеми. Уже есть технологии, уже есть производитель, если будет поддержка государства, они могут увеличить объемы и выйти на российский рынок. Если мы выйдем на российский рынок, то цена на нашу продукцию здесь, внутри, упадет, потому что основную прибыль они будут получать оттуда.

Е.З.: Вы сказали, что помимо местной продукции присутствует продукция из России и Грузии. Вы можете примерно оценить, какая часть этой продукции местная, а какая российская и грузинская?

Д.Э.: Когда была более стабильная ситуация без коронавируса, когда границы не были закрыты, когда абхазская продукция главенствует, это короткий период – май, июнь и часть июля. В это время российской продукции меньше, примерно 20%, грузинской – около 40%. Потом ситуация меняется, в августе, сентябре и в октябре российские производители выходят на наш рынок и присутствуют почти до 60%, а грузинская продукция в это время – 10-20% дополняет в разных видах.

Е.З.: Существует ли какой-то контроль качества у абхазской стороны за продукцией, которая производится здесь и завозится?

Д.Э.: Есть в обществе такое мнение, что у нас – слабый контроль. Есть соответствующие службы, скажем, карантинная служба следит, чтобы зараженная продукция не попадала сюда. За качеством продукции следит фитосанитарная служба Министерства сельского хозяйства. Сегодня есть бытовые тестеры, и любой человек может определить содержание нитритов и нитратов. Но сказать, что контроль тотальный, сложно, потому что у нас нет лаборатории. Бытовые тестеры, которые в магазинах продаются, должны определить, если есть сомнения в качестве продукции. Но этим оборудованием мы не сможем никому ничего доказать. Проблема в том, что у наших специалистов из фитосанитарного контроля точно такие же бытовые тестеры. Они определяют проводимость тока и наличие солей. Но наличие солей еще не означает, что продукция плохая. Может быть, продукция хорошего качества, а тестер покажет, что там наличие солей большое, то есть нитратов и нитритов. А на самом деле, может быть, нитраты и нитриты в норме, но там дополнительно присутствуют другие соли и микроэлементы, полезные для организма. Поэтому нужна соответствующая лаборатория, которая определяет, что там содержится. Любой предприниматель может сказать: «Господа, покажите, не только сколько нитритов и нитратов содержится, покажите полностью, что содержится!» Тогда получается совершенно другая картина. Лаборатория в самом простом варианте стоит 8-10 миллионов рублей, чтобы иметь доказательную базу. Давно уже хотят ее приобрести, но, к сожалению, все откладывается и откладывается…

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия