«Все было как обычно». В деле о смерти Анзора Тарба дают показания обвиняемые

В сухумском городском суде рассматривается уголовное дело, в рамках которого четверо сотрудников Министерства внутренних дел Абхазии обвиняются в халатности и превышении полномочий, повлекших смерть задержанного Анзора Тарба. Из показаний обвиняемых следует, что никто из них не знает, кто и при каких обстоятельствах в одном из служебных кабинетов МВД причинил тяжкие телесные повреждения Тарба, в результате которых он умер.

В сухумском городском суде с середины июля этого года рассматривается уголовное дела против четырех сотрудников Управления уголовного розыска МВД РА. Двое из них – Адгур Аутлев и Виталий Кулов – обвиняются в превышении полномочий и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшему смерть задержанного Анзора Тарба. Двое других – начальник управления и его заместитель – Бадри Джикирба и Аслан Чедия – обвиняются в халатности, повлекшей смерть Анзора Тарба и причинение тяжкого вреда здоровью подследственному Нугзару Папава.

Your browser doesn’t support HTML5

Анзора Тарба подозревали в причастности к похищению Омара Мерцхулава, совершенного в апреле 2019 года. Его дом в г. Ткуарчале находился по соседству с тем, где содержали Омара Мерцхулава. Последний сбежал от похитителей и дал показания.

Арестованного решением суда на 15 суток по административному делу, не связанному с похищением Анзора Тарба, 10 июля 2019 года доставили по приказу Бадри Джикирба из Гулрыпшского РОВД в Управление уголовного розыска для беседы, в результате он умер в одном из кабинетов МВД от нанесенных ему тяжких телесных повреждений.

Сегодня судья Инар Кварчия разбирался в показаниях одного свидетеля и четверых обвиняемых. Почти у всех показания, данные следствию, расходились с тем, что они рассказали суду.

В качестве свидетеля был опрошен депутат парламента Астамур Тарба, он рассказал, что сразу после гибели Анзора Тарба ему позвонил Адгур Аутлев и сообщил, что ни он, ни Виталий Кулов к смерти Анзора Тарба не причастны, а руководство МВД их оговорило:

«Я при встрече спросил: «А какие у него побои и от чего?» Они ответили, что не знают этого, и сказали, что все было как обычно: «Допрос провели, протокол оформили, в конце еще «шамар» выписали и отпустили. Мы не можем сказать, что мы его не били». По факту получается, что они применили силу, но он от этого не мог умереть. Все это время Аутлев пытался дать знать фамилии (Тарба), что он не причастен к тому, что с нашим братом произошло. Хотел нам дать понять, что руководство МВД, называя его и Кулова, нас ввели в блуд, что их там не было, что они на них наговаривают. И когда руководство МВД говорит, что оно не в курсе, что там произошло, – это неправда».

Астамур Тарба недавно узнал, что Аутлев состоит в родстве с похищенным Мерцхулава, но какова степень этого родства, не знает.

Из протокола допроса Астамура Тарба следствию следует, что Аутлев и Кулов в день смерти Тарба отдыхали после командировки, их вызвал на работу начальник Управления уголовного розыска Бадри Джикирба к восьми часам вечера. Они допросили Тарба, составили протокол и ушли, на тот момент Тарба был жив и чувствовал себя нормально.

Адгур Аутлев вину свою не признал и давать суду показания отказался.

Суд заслушал показания, которые Аутлев давал следствию. Из протокола допроса известно, что 10 июля 2019 года майор милиции Адгур Аутлев вернулся из командировки в Гагрский район и находился дома, идти на работу не планировал. Около 18.00 ему позвонил начальник управления Бадри Джикирба и приказал прибыть на работу вместе с Виталием Куловым. К 20.00 вечера Аутлев и Кулов прибыли на работу в МВД. Джикирба распорядился, чтобы они оставались на работе и никуда не отлучались. Они зашли в кабинет Аслана Чедия. Какими делами занимались Джикирба и Чедия, Аутлев не знает.

Из протокола допроса Аутлева, который зачитал прокурор Даур Амичба, следует, что он и Кулов провели на работе весь вечер, рассматривая оперативные сводки и отдыхая, а что происходило рядом, он не знает и не помнит:

«Обстановка на работе была обычная. Слышно было движение по коридору у нашего кабинета. Но особо интенсивного хождения я не слышал. Примерно к 11 вечера Кулов уснул в кабинете, а я изучал оперативные сводки. Примерно к полуночи 11-ого числа я услышал шум, панику и суету в коридоре, сопровождающиеся примерно следующими криками: «Умирает, умер!» Кто произнес эти фразы, чей голос это был, я опознать не могу. Я сразу же выглянул из кабинета и увидел Джикирба и сразу идущего за ним Чедия, которые в тот момент проходили мимо меня со стороны служебного кабинета начальника Уголовного розыска в направлении кабинета № 303. Но сразу стало понятно, что происходит что-то серьезное. Я не стал у них ничего выяснять, зашел обратно в кабинет, чтобы разбудить Кулова, и закрыл за собой дверь. Затем практически сразу я услышал из коридора примерно следующие крики: «Вызовите скорую помощь!» Но чей это был голос, я не помню. Разбудив Кулова, я сказал, что произошло что-то серьезное, и мы вместе вышли в коридор. Но к кабинету № 303 до приезда врачей скорой помощи мы не подходили. Кто вызвал скорую помощь, мне не известно. Врачи приехали примерно через 10 минут. Заходил ли кто-либо из сотрудников милиции в кабинет № 303 до приезда скорой помощи, я не помню. Ходили ли по этажу какие-либо сотрудники милиции – я не помню. Чем занимались после возникшего шума Чедия и Джикирба – не помню, я за этим не следил».

Не признал свою вину и Виталий Кулов, но рассказал суду, что приехал на работу 10 июля вместе с Аутлевым и находился в кабинете Чедия. Несколько раз выходил на площадку рядом с кабинетом № 303, в котором был обнаружен труп Тарба, чтобы покурить. Около 23.00 увидел в коридоре скорую помощь и зашел вместе с медиками в 303-й кабинет. По его словам, Тарба был уже мертв, и он помогал медикам выпрямить ему руки и ноги. После этого происшествия оставался на работе вместе с Аутлевым до утра, потом они разъехались по домам.

Дочь Анзора Тарба – Милана – попыталась выяснить, зачем же их вызывали на работу, неужели, чтобы покурить и поспать? Но ответа не получила.

Кулов сообщил, что позже заместитель министра внутренних дел Кишмахов во время встречи с родственниками Анзора Тарба сообщил им, что Аутлев и Кулов виноваты в смерти Тарба.

Испугавшись, что родственники Тарба причинят им вред, Аутлев и Кулов выехали из Абхазии, позже они вернулись и сдались.

Отвечать на вопросы судьи и сторон судебного процесса Виталий Кулов отказался.

Показания, данные подполковником милиции и заместителем начальника Управления уголовного розыска Асланом Чедия суду, по мнению прокуроров, разошлись с показаниями, данными в ходе следствия. Даур Амичба зачитал их из материалов дела.

Аслан Чедия по приказу Бадри Джикирба доставил задержанного Тарба из ИВС Гулрыпшского РОВД, где он отбывал административный арест, в МВД для допроса. Чедия оставил его в 303-м кабинете и больше туда не входил. Около 23.00 Джикирба ему сообщил, что Анзору Тарба стало плохо, он подошел к кабинету и увидел Аутлева и Кулова. Вскоре приехала скорая помощь. Когда стало понятно, что Тарба умер, в Управлении уголовного розыска началась паника. Джикирба вызвал представителей прокуратуры, и те стали опрашивать сотрудников угрозыска. Ни Чедия, ни Джикирба, с его слов, указаний на допрос Тарба никому не давали. Когда и при каких обстоятельствах Тарба были причинены телесные повреждения, он не знает.

И последним допросили начальника Управления уголовного розыска МВД РА Бадри Джикирба. Он не признал себя виновным и на вопросы сторон отвечать отказался, но сообщил суду следующее: 10 июля поручил Чедия доставить Анзора Тарба в МВД, чтобы провести с ним беседу. Это было связано с тем, что велось следствие по похищению Омара Мерцхулава, и у следователей была информация о том, что дом, в котором удерживали заложника, находится вблизи дома Анзора Тарба.

Из показаний Джикирба следует, что он вызвал Аутлева и Кулова, чтобы они ему доложили обстановку в Гагрском районе, откуда они в этот день вернулись. Сам Джикирба не видел, как и кем наносились побои, выяснить это у своих сотрудников тоже не смог:

«Меня обвиняют в том, что я не углядел, что Тарба и Папава получили телесные повреждения и один из них скончался. Я не мог даже предположить, что в здании МВД им может угрожать опасность. Я не видел, когда наносили эти удары и били. Если бы я видел, что их избивают или что-то еще, то я бы нес за это наказание, но я этого не видел. Что касается того злосчастного дня, то ночью, где-то в 11 часов, я со своим заместителем находился в кабинете, услышал шум, вышел в коридор, спросил, что произошло. Мне ответили, что Тарба плохо. На что я ответил: «Если ему плохо, то вызовите скорую помощь». Я обратно вернулся, прошел в кабинет № 303, где увидел лежащего на диване Тарба. Скорая помощь приехала и констатировала его смерть. Я позвонил министру, сказал, что такая ситуация, собрал ребят, которых видел, и начал допрашивать. Я их спрашивал: «Что могло произойти? Что случилось? Как человек умер в здании МВД?» Но никто внятно на этот вопрос ответить не мог».

Таким образом, в ходе многочасового судебного разбирательства так и не удалось установить, при каких обстоятельствах погиб Тарба. Никто из обвиняемых сотрудников Уголовного розыска ничего не видел, не слышал и не знает.

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия