Могут и повторить: возможна ли в Грузии новая революция?

ПРАГА---В Грузии прошли турбулентные парламентские выборы. Согласно официальным данным, побеждает правящая «Грузинская мечта». Оппозиция не признает итогов голосования, отказывается от мандатов и грозит масштабными акциями протеста. Оппоненты власти требуют проведения досрочных парламентских выборов. Насколько это возможно, говорим с политологом Гией Хухашвили и конституционалистом, бывшим депутатом парламента Грузии Вахтангом Хмаладзе.

– Господин Хухашвили, эти выборы уже стали историческими – впервые в истории Грузии правящая партия выигрывает третий срок. Но можно ли праздновать победу «Грузинской мечте»? Насколько эта победа безусловна и убедительна для общества?

Гия Хухашвили: Общество разделилось в своих оценках. К сожалению. Я не будут, конечно, вникать в детали, но, когда почти в половине протоколов не удается подвести баланс, кроме того, очень много протоколов, которые скорректированы и почему-то практически все в пользу правящей партии, конечно же, встает вопрос легитимности данных выборов.

– А может масштаб этих нарушений изменить расклад или это действительно в пределах четырех процентов, которые картину не меняют?

Гия Хухашвили: Ну, как сказать… Сложилась такая специфическая ситуация, что как раз эти 4-5% могли бы изменить ситуацию, потому что оппозиция выступала консолидировано, и если бы был критический барьер, за которым уже, в принципе, оппозиция могла бы сформировать правящую коалицию. Здесь как раз мешали эти несколько процентов – ну, я не знаю, 7-8%. Можно сделать однозначное заключение, что власть не отказалась от всего негативного опыта, который накопился за эти 30 лет.

Некруглый стол

– Еще один итог этих выборов – отсутствие общественного запроса на третью силу. Сложилась четкая двухполюсная система, где Михаил Саакашвили – бесспорный лидер оппозиции, его партия показала лучший результат. При этом этого недостаточно для победы. Господин Хухашвили говорил о возможной коалиции, но многие оппозиционные партии были не готовы видеть во главе коалиционного правительства Михаила Саакашвили. В этих условиях отказ от мандатов – верная стратегия для оппозиции?

Вахтанг Хмаладзе: Я хотел бы сделать короткий комментарий насчет третьей силы. Если на минуту поверим официально объявленным результатам, то менее половины избирателей поддержали правящую партию «Грузинская мечта», менее 30% поддержали «Единое национальное движение» и где-то около 30% - все остальные партии, которые практически все отказывались создать коалицию или с «Национальным движением», или с «Грузинской мечтой». Так что такая кумулятивная третья сила все-таки существует, – это раз.

Во-вторых, то, о чем говорил господин Хухашвили, что на избирательных участках у около половины, а их было около 3700, не сходились балансы, и притом в большинстве случаев не сходились в том отношении, что количество бюллетеней, вынутых из ящиков, было больше, чем число избирателей на данном участке. Это уже указывает на то, что там были вброшены лишние бюллетени, а в чью пользу, – об этом можно судить исходя из состава участковых избирательных комиссий, где из 12-ти членов девять фактически являются представителями правящей партии.

Так что ситуация довольно сложная. И еще пока, по-моему, никто не подсчитывал, каково количество избирателей на тех участках, где существуют серьезные претензии по поводу легитимности результатов. Поскольку наш Избирательный кодекс говорит о том, что если будут признаны недействительными результаты на таком количестве участков, на которых количество избирателей больше половины от общего числа избирателей, то выборы считаются недействительными и нужно провести повторные выборы.

– Отказом от мандатов можно достичь этого результата?

Вахтанг Хмаладзе: Нет, отказом от мандатов этого результата невозможно достичь. Его можно достичь только перепроверяя и пересчитывая результаты с избирательных участков, но надежда на то, что там будет установлен правильный результат, у меня не очень высока исходя из состава избирательных комиссий. Во-вторых, чего можно достичь вхождением в парламент или отказом от вхождения? Вхождением в парламент, например, можно достичь того, что сразу после первых заседаний можно создать временный комитет по расследованию результатов выборов.

– Провести парламентское расследование?

Вахтанг Хмаладзе: Конечно, поскольку по Конституции решение о создании парламентской следственной комиссии может принять 1/3 парламента, т.е. 50 членов парламента, а оппозиция, по сегодняшним результатам, имеет более 50-ти мандатов. Такая следственная комиссия может выявить такие нарушения, – и такой опыт у нас уже был, – которые могут стать реальной предпосылкой назначения досрочных выборов в парламент, если они войдут в парламент.

– А если нет? Учитывая осторожную международную реакцию и сложную международную обстановку, безусловно, пандемию, насколько верно переносить политические процессы на улицу – что из этого выйдет?

Гия Хухашвили: Как тактический инструмент, в принципе, это можно использовать, потому что сейчас очень важно провести некий прессинг и сделать все возможное для того, чтобы системно скорректировать все это. Как стратегия, мне тоже кажется, что этот путь как в чисто политическом плане, так и в государственном плане очень рискован и с довольно-таки мутной перспективой развития событий. Так что я тоже склоняюсь к тому, что лучше пойти по тому пути, о котором сейчас говорил батони Вахтанг, – это более цивилизованный и эффективный путь, я бы сказал. Но то, что сейчас партии так активно, агрессивно протестуют, я все-таки надеюсь, что это просто тактические шаги для того, чтобы максимально ослабить легитимность власти и заставить их сделать какие-то системные компромиссные шаги.

– При каких условиях «Мечта» будет готова пойти на такие компромиссные шаги?

Гия Хухашвили: Я не думаю, что они на что-то системное пойдут и назначат внеочередные выборы. Конечно же, этого не будет, они будут цепляться, они уже пытаются как-то перевербовать более мелкие партии, купить или шантажировать чем-то – мало ли, они сейчас будут использовать все технологии, включая спецтехнологии, для того, чтобы как-то попытаться разбить это оппозиционное единство и тем самым разрушить всю схему, которая сейчас разрабатывается оппозицией. Если это им не удастся, то в этом случае кризис все-таки неминуем. Оппозиция в итоге войдет в парламент, или они до конца пойдут по тому пути, на который они сейчас встали, – в любом случае, я думаю, что весной внеочередные выборы будут практически обязательными.

Понимаете, у власти сейчас очень много проблем. Они как-то запустили кризис-менеджмент в связи с пандемией, и там у них большие проблемы, очень серьезные проблемы в социально-экономической сфере, и у них нет никакой повестки дня, чтобы как-то решать эти проблемы…

– И при этом они все-таки взяли свои проценты, они взяли большинство, условное, голосов…

Гия Хухашвили: У них не было другого пути. Нет, большинство они не взяли…

– Если суммировать мажоритарные и пропорциональные списки, я имею в виду – не конституционное, а простое…

Гия Хухашвили: Я извиняюсь, мажоритарные выборы пока не закончены, там в 16-ти округах вторые туры. Так что там неясно, что и как. В любом случае, по какому бы пути ни пошла оппозиция, если они сохранят единство и власти не удастся как-то расколоть и перевербовать какие-то силы, я думаю, в любом случае весной у нас будут внеочередные выборы.

– О нарушениях говорили и после выборов в 2016-м году, тогда были призывы к бойкоту, но этого не случилось. Что сейчас изменилось в Грузии?

Вахтанг Хмаладзе: Изменилось отношение граждан к существующей власти. Претензий намного больше сейчас, чем было в 2016 году. Такого проявления авторитарности и неформального управления государством до 2016 года было намного меньше, чем стало после выборов 2016-го, – поэтому такая ситуация. Нарушения были, конечно, но на том фоне, когда доверие к правящей партии не упало ниже критической точки, со стороны общественности доверия к претензиям в незаконности выборов, каких-то серьезных нарушений, было меньше, сейчас это намного выше. Вот сейчас, буквально вчера, было принято решение пересчитать результаты одного из избирательных участков. В таком решении о перепроверке результатов всегда отказывали избирательные комиссии, и что выявилось? Выявилось, что бюллетени, полученные партиями, которые заняли где-то с 4-го по 9-е место, действительные. Поданые за них бюллетени были отнесены в число аннулированных. В общей сложности, на этом участке было где-то около 200 голосов. Такая перепроверка не делалась в 2016-м. Сейчас оппозиция требует перепроверки большого количества избирательных участков, на которых есть нарушения. Каков будет результат? Эта перепроверка может сильно повлиять на количество мандатов.

– Насколько это может затянуться и, действительно, повлиять на окончательный расклад? Если «Мечта» все-таки, как они говорят, сформирует правительство и останется сама с собой в парламенте, что это будет означать для Грузии?

Вахтанг Хмаладзе: Вероятность того, что «Грузинская мечта» создаст правительство, более высока, чем то, что в результате перепроверки ниже 40% опустятся голоса, полученные «Грузинской мечтой». Но одно дело, когда в парламенте находится парламентское большинство, в том числе, однопартийное большинство, где-то на грани половины, а другое дело, когда у них есть резерв еще где-то в 20 голосов. Имея только 76-77 голосов, «Грузинская мечта» все-таки будет действовать, оглядываясь на позицию оппозиции. Имея уже более 90 мандатов, она будет поступать так, как поступала до сегодняшнего дня, т.е. их абсолютно не интересует то, о чем говорит оппозиция. Это очень важно. Если они не пойдут на перепроверку, то я согласен с господином Хухашвили, что такой однопартийный парламент может не справиться с кризисом, который обязательно нагрянет, по всей вероятности, весной, и может быть ситуация, когда они будут вынуждены пойти на внеочередные выборы.

– Господин Хухашвили, вы говорили именно о таком сценарии развития и важности оппозиционного единства, – не могу не спросить вас о фигуре Михаила Саакашвили – безусловном лидере оппозиции, который тем не менее вызывает очень неоднозначную реакцию у части оппозиционно настроенных избирателей в Грузии. Фигура Михаила Саакашвили сплачивает единство оппозиции или является вызовом этому единству, и что с этим делать?

Гия Хухашвили: Понимаете, что самое парадоксальное, и то, и другое – и разделяет, и как-то сплачивает. Он создал некую религию, у него есть свои последователи, и, в принципе, это довольно-таки внушительный сегмент грузинской политики. Но парадокс в том, что власть как раз устраивает его фигура в политике, потому что, когда мы говорим, что власть как-то получила 40%, 45, 48 – не важно, сколько-то получила, – там сегмент натурального избирателя «Грузинской мечты» не так уж внушителен. Там очень много людей, которые голосуют не за «Грузинскую мечту», а против Саакашвили, потому что не хотят возвращаться в то прошлое, которое, как им кажется, было очень страшным.

– И что с этим делать?

Гия Хухашвили: «Грузинская мечта» манипулирует его фигурой, как бы заставляет людей делать негативный выбор, потому их состояние очень шаткое – это не их избиратель. На самом деле, этим людям не нравится «Грузинская мечта», но под страхом того, что вдруг Саакашвили может нагрянуть, они все-таки идут и голосуют за «Грузинскую мечту». Если вот этот страх перед появлением Саакашвили и его абсолютной власти будет оппозицией как-то нивелирован, – в принципе, такие попытки есть, и как будто Саакашвили это понял и сейчас говорит, что не претендует ни на что, – то в этом случае проблема власти еще более усугубится. Если страх перед появлением Саакашвили во власти исчезнет и люди поверят, что на самом деле будет сбалансированная коалиция, в этом случае процесс может пойти более динамично и власть вообще оголится. Так что, да, у Саакашвили самый большой сегмент, но этот сегмент – где-то половина совокупной оппозиции, а другая половина может привлечь к себе тот электорат «Грузинской мечты». Так бы и было, если бы государственная пропаганда не испугала в очередной раз перед выборами людей опять же тем, что Саакашвили роет очередной тоннель из Лондона в Бомбей. Т.е. мы через несколько месяцев можем получить совершенно другую электоральную мозаику, если оппозиция поведет себя адекватно.

– Господин Хухашвили говорил о факторе страха, который стал мобилизующим и верным расчетом «Грузинской мечты». Насколько возможно создание европейского типа коалиции в будущем, учитывая, что недоминантного Михаила Саакашвили грузинская политика не помнит? Кто может стать объединяющей фигурой?

Вахтанг Хмаладзе: Какие-то предпосылки для этого уже есть. Вот то, что случилось в отношении избирательной системы, когда вся оппозиция, которая до того не то что не здоровалась друг с другом, но говорила о необходимости истребления друг друга, скажем так, вот эта оппозиция села за один стол, и все они говорят о том, что откажутся от мандатов в парламенте. Несмотря на то, что лично я считаю, что более существенного результата можно достичь, войдя в парламент, может быть, это тактический ход для того, чтобы добиться перепроверки результатов выборов. Вполне возможно, что они не откажутся от мандатов и войдут в парламент. Если это будет так, то это будет хорошо. Но если даже оппозиционные партии войдут в парламент, то вряд ли этот парламент сможет проработать четыре года. Я думаю, что рано или поздно естественным образом сложится такая ситуация, когда будет необходимо назначение внеочередных выборов. Если не войдут, такая ситуация может возникнуть гораздо раньше. Если позывы к революционному развитию событий будут поддержаны гражданами, то может произойти революция типа «революции роз» 2003 года, что опять-таки весьма опасно для дальнейшего развития, поскольку революции могут приводить к авторитарным режимам. Если не поддержат граждане революционное развитие событий, то это с высокой вероятностью может привести к маргинализации оппозиционных партий, что также весьма опасно для демократического развития.