Георгий Пхакадзе: «Нужно привезти вакцину в Тбилиси, Кутаиси, а потом в Ланчхути – вы это можете представить?!»

Власти Грузии обдумывают очередной пакет ограничений, который планируется ввести для снижения темпов распространения коронавируса. Ряд специалистов тем временем настаивают на необходимости объявления полного локдауна. К их числу относится профессор Георгий Пхакадзе – эксперт по вопросам общественного здравоохранения, советник Генерального секретаря ООН и Глобального альянса по вакцинам и иммунизации (GAVI).

– Батоно Георгий, мы дошли до точки, когда у нас ежедневно фиксируется около 3500 новых случаев коронавируса в день, и неизвестно, что будет дальше…

– Известно. Почему вы говорите, что неизвестно? Очень хорошо известно.

– А что будет?

– У вас линейка дома есть? Соберите точки за последние три недели, посмотрите, как графа (статистика ежедневных случаев) поднимается, приложите линейку – вот вам будут цифры.

Гость недели – Георгий Пхакадзе

– Как это можно изменить?

– Вирус – он тупой. У вируса мозгов нет. У него одно единственное желание – размножаться. И мы знаем, как его остановить – просто не дать ему возможность размножаться. Все очень просто.

– Вы сторонник жестких ограничений. Я тут же попробую оппонировать вам – что делать после локдауна? Ведь через какое-то время его все равно придется отменить. И, допустим, завтра его ввели – как использовать это время, что нужно успеть сделать до его отмены?

– Грузия находится между Арменией, Азербайджаном, Турцией и Россией. Мы не находимся в вакууме. Мы находимся в таком эпидемиологическом состоянии – хуже не бывает. Мы фактически на вулкане, и вокруг нас огромные вулканы, которые бушуют. Начнем с этого. Когда говорят про Европу – Европу с Грузией вообще сравнивать нельзя. В Швейцарии, например, уже нет свободных реанимационных коек. А их всего здесь, знаете, сколько? 876. Но они очень спокойно себя чувствуют, потому что они могут своих пациентов отправить в Италию, в Германию, во Францию. А у нас нет соседей, к которым можно отправить своих пациентов. Это первое. Второе: мы упустили шанс, еще в сентябре, когда эпидемия начала подниматься – точка отсчета у нас 24 августа – оттуда вирус начал подниматься вверх. И в середине сентября все эпидемиологи страны, все эксперты все это видели. И мы знали, что эпидемия будет. И вот тут правильное решение не было принято. Я сожалею, что правительство Грузии не смогло это сделать, но я понимаю почему – политическая ситуация, все такое. И вирус вышел из-под контроля. Нужно сразу закрывать страну, поначалу районы – в зависимости от того, сколько у вас свободных реанимационных коек, а после этого, как только реанимационные койки освобождаются – ты можешь открывать понемногу страну, или регион, или город. Принцип этого вируса очень-очень простой и довольно примитивный.

– Я правильно понимаю, что это может быть такой плавающий локдаун – т.е. мы его вводим, потом что-то где-то послабляем…

– Я объясню. Учитывая, что у меня есть опыт управления больницами в Грузии – я управлял примерно 70 больницами, – я знаю, что я говорю. У нас в госпитальной системе большая проблема – это контроль инфекционных заболеваний. В больницах нет контроля над внутригоспитальными инфекциями во время эпидемии. У нас вирус фактически распространился через медиков, и об этом никто не говорит. Медики не подготовлены ни с точки зрения тренингов, ни с точки зрения оборудования, и сами медицинские учреждения не оборудованы в плане инфекционного контроля. И когда ты знаешь, что происходит (в этом секторе), ты ведешь разговор о точечном локдауне… Точечный локдаун был правильным решением три, четыре, пять месяцев назад. Но когда у тебя генерализованная эпидемия, точечные мероприятия уже устаревают. И что очень важно в борьбе с этой эпидемией – нужно принимать решения молниеносно. Не быстро, а молниеносно. Да, будут ошибки. Но люди, принимающие эти решения, не должны бояться совершить их. Коронавирус фактически показал все недостатки нашего здравоохранения – от и до.

– Батоно Георгий, давайте поговорим немного про сам вирус. Понятно, что про него пока очень мало известно, но все же… У меня есть такой вопрос – он все-таки сезонный или не сезонный, или почему во всем мире было такое спокойное лето?

– Чем больше мы узнаем про этот вирус, тем больше мы понимаем, что мы про него ничего не знаем. А особенно мы не знаем ничего о долгосрочном эффекте этого вируса, к сожалению, потому что еще очень мало времени прошло. Что мы знаем? Первое – вирус, он тупой, он неумный. Это очень хорошая новость. Мы знаем, что вначале он был очень агрессивным. Сейчас он стал более легким. Знаете, у всех вирусов есть такая тенденция – они мутируют. Когда вирус попадает к вам в организм, он мутирует в вашем организме и потом, когда вы передаете его кому-то, происходит маленькая мутация. Каждый раз, когда он передается кому-то другому, происходит мутация, она очень незначительная, но она происходит. И чем больше он распространяется, тем больше он мутирует (…) Идея такова: он постепенно начнет снижаться, и где-то в феврале-марте мы выдохнем немного, и потом, в конце весны – в апреле-мае, будет небольшой всплеск, а к лету у нас уже будет хорошая погода. Очень интересно: когда мы посмотрели поведение вируса за последние 7-8 месяцев – вирус не любит ультрафиолет, вирус не любит солнце. Я не говорю, что он не распространяется – он распространяется, и на экваторе распространяется, но он более агрессивный, когда холодно. И мы это увидели летом, когда в Южном полушарии была зима, там он был более агрессивным, а у нас фактически 27 мая – это было очень удивительно – и в Америке, и в Европе все реанимационные койки были свободны.

– На прошлой неделе компания Moderna объявила об успехе своей экспериментальной вакцины, за неделю до этого еще одна компания – Pfizer сделала то же самое. Есть ли различия между этими вакцинами и когда вакцина реально может дойти до Грузии?

– На сегодняшний день у нас есть более 150 кандидатов-вакцин. Это колоссальное количество! Это wow! Смотрите, с точки зрения статистики, очень грубо – из 100 вакцин шесть будут хорошими. Так что, в любом случае, минимум 10 хороших вакцин мы получим в ближайшее время. Когда – я не знаю, но получим. Это очень-очень хорошая новость.

У нас будет небольшой (эпидемиологический) всплеск в районе октября, и к этому моменту появится какая-то вакцина, не знаю какая – но это будет вакцина, которую утвердит Всемирная организация здравоохранения. Вот тут я журналистов очень прошу – не занимайтесь рекламой этих компаний! Каждый раз, когда вы пишете названия этих компаний, вы фактически помогаете им получить больше денег на бирже. Вакцина будет тогда, когда Всемирная организация здравоохранения скажет, что эта вакцина безопасная и эта вакцина эффективная.

И третий, очень важный вопрос: эта вакцина должна быть доступной. Иметь вакцину – это одно, а чтобы она была доступной – другое. Знаете, сколько вакцин у нас лежат в лабораториях против очень многих болезней, которые есть в мире, но, к сожалению, мы не можем использовать эти вакцины, потому что их невозможно транспортировать? Я рад всем вакцинам, но, когда для транспортировки тебе нужно -70 градусов – нужно привезти вакцину в Тбилиси, потом отвезти ее в Кутаиси, а потом в Ланчхути – вы это можете представить?!

Но есть позитивный момент, я говорю, через пять лет, вы увидите, у нас появится столько новых лекарств, новых вакцин от разных заболеваний. В этом отношении я очень рад. Потому что раньше в вакцины не вкладывали (финансы), раньше новая вакцина появлялась каждые 10-15 лет…

– Может быть, если бы столько компаний занимались разработкой лекарства от рака, оно сегодня у нас уже было бы?

– Я с вами согласен. Абсолютно.

– Батоно Георгий, снова про вирус. Что известно о повторных случаях инфицирования?

– В (медицинском журнале) «Ланцет» 12 октября была напечатан первая научная статья о реинфицировании. Это точка отсчета, откуда уже научно доказано, что реинфицирование коронавирусом происходит. Да, мы знаем, что оно не очень распространено, но не забывайте, что вирус тоже только начался. В основном реинфицирование будет среди медперсонала в мире. Вы вспомните мои слова через пару месяцев – в основном оно будет среди медперсонала и особенно в странах, где первая волна была очень сильной. Мы не знаем ничего про этот вирус, мы даже не знаем ничего про это реинфицирование. Мы сначала думали, что его вообще не будет, и мы были все очень рады, а тут раз – и появилось. 12 октября, когда в «Ланцете» напечатали статью, мы поняли, что тут у нас появилась новая дыра, значит, ее надо латать. Как ее латать? Нужно сделать все, чтобы вирус не распространялся. Это единственный выход.

– Просто получается, что это какой-то замкнутый круг, этот процесс каким-то бесконечным становится…

– Естественно. Вирусы жили тысячелетиями. Люди говорят, что (пандемии) один раз в сто лет происходят. Да. Но, с другой стороны, это очень связано с изменением климата. Вы не представляете, что будет происходить через 5-10 лет. Мир меняется, бактерии меняются. У нас сейчас просыпаются бактерии и вирусы, которые спали миллионы лет в Сибири. Эта вечная мерзлота, она просыпается, и мы не знаем, что оттуда вылезет. Очень много ученых предупреждают, что мы должны подготовиться. Если ты знаешь, кто твой враг, как с ним бороться? Понимаете, если бы весь мир (во время этой пандемии) одновременно закрылся бы на 40 дней, сделал бы паузу – мы бы сейчас ни о каком вирусе не говорили. И экономика была бы впереди, и все было бы хорошо. Но в каждой стране – у нас 200 стран и 200 разных политических систем, и у всех свои виды, взгляды и т.д. Когда идет глобальная эпидемия, политики должны отойти на второй план. Экономисты не должны принимать решения, что хорошо для людей, а что нет, – они должны найти выход из положения: где найти деньги и как найти деньги, а не так, как я слышу сейчас во многих странах, когда министры финансов говорят: «Наша экономика не выдержит». А для чего тогда этот министр? Find the solution! (Найди решение!)