Грузия 2020: искусство на дистанции

Сфере культуры, как и многим другим, в этом году пришлось непросто. Впрочем, кризис, в котором она оказалась, возможно, был менее заметен для широкой общественности, чем тот, который переживали другие сферы.

В марте 2020-го мир поставили на паузу. Привычная жизнь остановилась: офисы перешли на дистанционку, закрылись рестораны и бары, торговые центры и магазины. В масштабах этого глобального кризиса отмена спектаклей, концертов, фестивалей и выставок, возможно, даже не выглядела столь трагично. Тогда казалось, что это ненадолго, что надо немного переждать, и затем все вернется на свои места. Люди, работающие в сфере искусства, влились в волну солидарности, образовавшуюся в обществе с началом карантина. Сделали это там, где собираться все еще оставалось легальным и безопасным – в социальных сетях. Именно там стали проходить и концерты, и спектакли, и разного рода челенджи.

«Интернет-пространство стало таким открытым, добрым – для людей, для меня – это подарок. Я считаю, что человек, который живет на этом свете среди людей, – он должен быть максимально человечным. То, что он создает – не имеет значения, какой это продукт, – он должен быть для людей. А сегодняшнее пространство, которое так щедро открывает для всех свои творческие истории, меня очень радует. Можно посмотреть и послушать любой концерт, архивы открываются – это прекрасно!», – рассказывала в марте «Эху Кавказа» исполнительница Нино Катамадзе, которая тоже выступала для фейсбук-аудитории в рамках Leno Sessions.

Your browser doesn’t support HTML5

Грузия 2020: искусство на дистанции

Этот концерт был не совсем обычный – без аплодисментов и цветов, вернее, было и то и другое, но виртуальное – смайлики. Нино считает, что искусством надо делиться, и карантинная реальность, как ни одна другая, продемонстрировала эту необходимость. Певице, как она рассказывала тогда, было сложно справляться со сложившейся ситуацией: собрать внутри себя энергию на целый, настоящий концерт со зрителями, и не иметь возможности выпустить ее наружу – непросто.

Тогда, в марте, просьба о небольшом интервью – разумеется, дистанционном, застала певицу как раз, когда она закончила варить борщ, а ее 11-летний сын «ушел» в школу на онлайн-урок. Несмотря на все сложности карантинной реальности, она все же в добровольно-принудительном порядке собрала всех членов семьи под одной крышей, и это, как отмечала Нино, не могло ее не радовать:

«Вы не представляете, как мне нравится быть женщиной, как мне нравится быть матерью и женой. Мне очень нравится!»

«Оставайся дома и смотри грузинское кино»: 24 марта Национальный киноцентр Грузии запустил онлайн-показы современного кино. Среди режиссеров, давших тогда согласие на демонстрацию своих фильмов, был и Леван Тутберидзе. Онлайн-киноклуб показал его «Мойру», «Там, за горами» и «Мне без тебя не жить». Сам режиссер о периоде самоизоляции тогда рассказывал:

«Для меня не так уж и сложно быть дома, хотя и я, как все, хочу уже стать свободным. Думаю, что в существующих условиях, когда дома есть свет, интернет, много книг и прочего – не так сложно несколько недель или месяцев оставаться дома. Нужно помнить, что люди годами сидят в тюрьме, в одной комнате. Так что, я как-то свыкаюсь. Что касается отношений – все пытаются найти контакт друг с другом, что-то сделать. Это была инициатива киноцентра – на несколько дней открыть ссылки на наши фильмы и таким образом внести нашу лепту в эту т.н. акцию «Оставайтесь дома», – рассказывал Леван Тутберидзе «Эху Кавказа».

Своего рода карантинный челендж весной запустил композитор Миша Мдинарадзе: на своей странице в Facebook он опубликовал видео с аккомпанементом к композиции «Чайки» и предложил исполнителям записать соответствующее видео с вокалом. Вызов был принят: на странице композитора начали появляться «Чайки», в самом разном исполнении. В конечном счете, их число превысило несколько десятков. Композитор тогда говорил, что карантинной реальности не удалось кардинально изменить его образ жизни. Более того, он пробовал извлечь из нее пользу:

«В первую очередь, это было важно для меня самого. В условиях отсутствия физических контактов, отношений, музыка остается одним из способов коммуникации, в каком-то смысле дарующим свободу. Несмотря на то, что отношения между людьми это никогда не заменит, нужно искать какие-то способы, которые могут облегчить этот период. Я – композитор, и, так или иначе, мне часто приходится находиться дома, закрываться в комнате, и это продолжается годами. Поэтому я так остро не переживаю все это, как многие другие. И все же я считаю, что этот период дает нам возможность обдумать многое, заглянуть в себя. Мы можем очень плодотворно использовать это время».

За время первого локдауна фактически вся активность сферы искусства переместилась в онлайн-пространство. Национальный музей открыл виртуальный доступ к своим экспонатам, платформа электронных книг и литературная премия «Саба» – к прочтению более шести тысяч книг бесплатно. Парламентская библиотека проводила выставки, театры – онлайн-спектакли.

К лету, когда ограничения, действующие в стране, стали постепенно снимать, культурные мероприятия частично все еще оставались в запретной зоне. К примеру, театры, по плану властей, должны были открыться последними – 1 октября.

Все лето к новому сезону, наряду с другими, готовился и театр Марджанишвили – тогда еще никто не знал, что так и не успевшая оправиться после первого локдауна, сфера искусства снова окажется под замком ограничений. Марджанишвили должен был открыться премьерной постановкой по Достоевскому. При этом репертуар, как рассказывала тогда директор театра Екатерина Мазмишвили, составлялся с оглядкой на новые правила: согласно им антракты должны были быть отменены, а продолжительность нахождения зрителей в театре не должна была превышать трех часов.

Впрочем, из-за ухудшения эпидемиологической ситуации в сентябре, открыться театрам так и не позволили. Театр Марджанишвили смог продолжить репетиции благодаря его спонсору, рассказала его директор «Эху Кавказа» уже в декабре:

«Для театра очень важно, чтобы были репетиции и готовились премьеры. Нам такая возможность предоставилась сейчас. Наш спонсор не оставил нас. Поэтому репетиции в театре продолжаются. Но это один из вопросов – финансовый. А второе – театр остановился. И он не может существовать без зрителя. Мы запустили несколько спектаклей в онлайн-режиме, но потом прекратили. Так можно показать один спектакль, два, скажем, но это минимальный (контакт со зрителем) и это невозможно делать постоянно».

Еще в марте, когда все только остановилось, группа культурных лидеров создала онлайн-платформу, объединившую более 600 представителей индустрии. Тогда же эта группа провела исследование, в котором приняли участие артисты, арт-менеджеры – люди, участвующие в культурном производстве. И этот анализ показал, что в результате пандемии 45% опрошенных оказались без средств к существованию, рассказывала летом соучредитель онлайн-платформы «Creative industries challenges» Нино Цитланадзе:

«В самом начале кризиса первый удар, скажем так, приняла именно эта сфера – в первую очередь были закрыты театры, отменены кинопоказы, выставки и т.д. Т.е. представители креативных индустрий, творческие люди первые оказались под ударом, и, к сожалению, это та категория людей, которая последней возвращается к работе. Причем возвращается в урезанном режиме, с большими ограничениями».

Даже с учетом того, что возвращение искусства к жизни должно было произойти осенью, Нино Цитланадзе уже тогда говорила, что предположить, сколько времени театру, кино и другим креативным индустриям понадобится, чтобы оправиться от этого удара, очень сложно.

«Для того, чтобы мы вернулись в исходное положение, которое у нас было в марте, нам понадобится от года до двух. Это просто для того, чтобы вернуться туда, где мы были, – не говоря уже ни о каком развитии и ни о какой дополнительной прибыли, к сожалению».

В сложном положении оказались и музыканты. Особенно те, которые были заняты в клубах и в других заведениях такого типа, которым с ухудшением эпидемиологической ситуации также снова запретили работать. При этом, как говорит музыкант и композитор, бывший ректор Тбилисской консерватории Резо Кикнадзе, среди них немало профессионалов действительно высокого класса:

«Говоря о настоящем труде, я имею в виду, что каждый вечер они шли и играли. У них не было каких-то пунктов в контракте, защищающих их. Они просто шли и играли. И среди таких людей – безупречные, высочайшего класса музыканты».

Отношение государства к культуре, считает Резо Кикнадзе, во многом определяет уровень его развития. И там, говорит он, где культуру видят, как наиболее бесполезную и маловажную сферу жизни, как правило, и происходит коллапс и в здравоохранении, и в экономике, и плохо обстоит дело с криминогенной ситуацией:

«Таким музыкантам в Германии (власти) предоставили достаточную помощь на протяжении всех месяцев пандемии. Как только они потеряли этот ежедневный доход, им сразу оказали помощь на основании всего одного заявления, без всякой бюрократии. У нас же… Я знаю пару людей, которые получили помощь, но прошли столько бюрократических трудностей, что другие или не стали пробовать, или даже не поверили, что это возможно».

Во всем происходящем с культурной сферой во время пандемии Резо Кикнадзе видит проблемы не столько артистического порядка – когда люди, занимающиеся исполнительской деятельностью, остались без живой аудитории, – а именно финансового. Компенсировать первое многим, так или иначе, удается за счет онлайн-платформ. Кикнадзе говорит, что и он сам вместе с единомышленниками планирует запустить подобный проект для проведения онлайн-концертов: с кнопкой «донация», на которую, он надеется, люди, которые раньше ходили на живые концерты в клубы и рестораны, будут нажимать:

«Я надеюсь, что так эти музыканты смогут получить хоть какую-то символическую сумму. Потому что то, что происходит сейчас, – это настоящая катастрофа. Я вижу проблему не столько в плане искусства, или, скажем вдохновения, а именно в безденежье, вызванном невозможностью заниматься своим делом каждый день. Это острейшая социальная проблема. Через несколько месяцев этих музыкантов станет вдвое меньше. Они могут податься в другие профессии и уже не вернуться к музыке никогда. Они молоды. Столкнувшись с голодом, оказавшись перед проблемой, когда ты не можешь содержать семью, они могут прийти к мысли, что, выбрав музыку, они допустили ошибку. Через 10 лет они, возможно, могут пожалеть об этом, но в тот момент, когда ты молод и оказался в такой ситуации, можно подумать, что стоило бы учиться совсем другому, потому что, например, твой друг банкир намного лучше себя чувствует».

И немного о том, что не имеет отношения к пандемии.

В 2020 году из жизни ушел режиссер Георгий Шенгелая – представитель знаменитой кинематографической династии, автор культового грузинского мюзикла «Мелодии Верийского квартала», картин «Пиросмани», «Путешествие молодого композитора», «Любовь нужна всем», которую на русский язык перевели как «Девушка со швейной машинкой», и других.

«Мне показалось, что я достиг той цели, которую теперь уже не мог выразить словами. Праздник остановил свой заведенный ход. Я сумел собрать всех единым острым интересом. Но в ту же минуту куда-то исчезло мое стремление. К рассудку стала возвращаться трезвость, и люди перестали обращать на меня внимание…»

Эти слова звучат в финале самой первой, дипломной работы Георгия Шенгелая «Алавердоба», снятой в 1962 году. «Алавердоба» – это фильм-притча, и именно ее в своем блоге под заголовком «Бунтарь ушел» кинообозреватель грузинской службы Радио Свобода Гоги Гвахария упомянул как ключевую работу Шенгелая:

«Алавердоба» Георгия Шенгелая была дебютом человека, полного любви к жизни. После этого, в каком бы жанре он ни работал – будь то мюзикл, как «Мелодии Верийского квартала» или снятый по народным мотивам приключенческий фильм «Хареба и Гогия», грузинский вестерн «Маци Хвития» или эротическая комедия «Любовь в винограднике», – Георгий Шенгелая всегда был на стороне тех, кто защищал жизнь от врагов, защищал движение. В этом смысле Георгий Шенгелая действительно походил на героя «Алавердоба», который нарушает комфорт деградированного стада, будит уснувшие массы. Такими людьми легко управлять. Управление такими людьми опасно для страны и для жизни. Герой «Алавердоба» поднимается на купол (храма) и оттуда кричит стране, которую, кажется, ничего не беспокоит. Разве и Георгий Шенгелая не так жил? Вспомните его телевизионные выступления, вечное (но неисполненное) желание прийти в политику… Мы не раз злились, не раз удивлялись, но мы никогда не говорили, что этого человека не беспокоила среда, в которой мы живем, что он свыкся с жизнью в болоте, что он больше не борется».

Режиссер-шестидесятник Георгий Шенгелая действительно не раз пытался прийти в политику, даже собирался участвовать в президентских выборах в 2018 году. Он приходил и на митинги у парламента, последовавшие за «Гавриловской ночью».

Киновед Тео Хатиашвили, говоря о Георгии Шенгелая, в первую очередь отмечала его непрекращающиеся поиски чего-то нового в кинематографе, отказ «консервировать» свой талант и пускать «на поток» удачно подобранные формы и направления:

«Поколение режиссеров-шестидесятников, не только у нас, но и во всем мире, связано с таким понятием как авторское кино. Это кино, в котором читается режиссерский почерк, кино, которое как бы противопоставляет себя жанровому. Георгия Шенгелая можно смело относить к авторскому кино, впрочем, несмотря на это, он, скажем так, не гнушался периодически работать и в жанровом. Не зная, что эти фильмы сняты одним человеком, увидеть какую-либо связь между «Пиросмани» и «Хареба и Гогия», между «Алавердоба» и «Маци Хвития» – практически невозможно. Это очень разные фильмы. Он пытался внести что-то новое в свое творчество».

Этим летом фильм «Начало» грузинского режиссера Деи Кулумбегашвили был признан лучшим на 68-м Международном кинофестивале в Сан-Себастьяне. Наряду с главным призом фестиваля «Золотой раковиной» фильм собрал еще три – приз за лучшую женскую роль, лучшую режиссуру и лучший сценарий. Ия Сухиташвили – актриса, получившая награду за лучшую женскую роль, рассказывала «Эху Кавказа», что предчувствовала успех картины:

«Из-за пандемии на фестиваль в Сан-Себастьян я не смогла поехать. Если бы это была обычная жизнь, я бы точно была там. До этого были очень хорошие отзывы о моей героине, о фильме, о Дее. Но ввиду того, что в фестивалях высокого класса обычно принимают участие режиссеры-титаны, обычно там стараются одному конкретному фильму не давать много номинаций, даже если это фильм-фаворит. То, что фильм должен был взять какой-то приз, – я предчувствовала. Но то, что награду могла получить я – мне как-то не верилось, я как-то не допускала эту мысль. И, когда я узнала (о победе) – у меня были такие, даже немного детские эмоции. Это было очень эмоционально. Только на второй день я осознала, насколько масштабное событие произошло со мной. Без ложной скромности могу сказать, что я сейчас очень горда. И думаю, что это для страны большая победа – привезти с фестиваля высокого класса сразу четыре приза».

А о работе с молодым режиссером Деей Кулумбегашвили Ия Сухиташвили сказала:

«Наша первая встреча состоялась через два дня после того, как мне прислали сценарий. Мы сели с Деей вдвоем, начали говорить, и я поняла, что… даже не знаю, как сказать – она была такой убедительной. Во-первых, она очень талантлива. Это сразу видно. Ты сразу понимаешь, что хочет человек сделать, как он это видит. Я очень люблю людей, бескомпромиссных в деле, потому что я сама такая. Мне это ее отношение понравилось больше всего».

Одним из последних громких событий, связанных с культурой, стала новость о том, что Тбилиси может лишиться кинотеатра Руставели. Его владельцы намерены превратить его в гостиницу, обустроив, правда, два кинозала на первом и нулевом этажах. Соответствующая заявка внесена на рассмотрение в архитектурную службу мэрии. При этом, согласно этому документу, планируется надстроить еще один – пятый этаж. По замыслу, это – конструкция, выполненная из меди и нержавеющий алюминиевой сетки. Авторы проекта так объясняют это решение:

«Так как масштаб проспекта Руставели ощутимо изменился, и это в свою очередь повлияло на историческое здание кинотеатра Руставели, оно будто бы потерялось рядом с новым Музеем современного искусства. Исходя из этого представлено архитектурное решение – мы полагаем, что эта эклектика, слияние нового и старого, придаст еще больше красок историческому зданию кинотеатра – она выводит на передний план ту экспрессию и драматургию, которые, разумеется, свойственны искусству кино», – говорится в пояснительной записке, прилагаемой к проекту.

Намерения владельцев кинотеатра жестко критикуют ряд искусствоведов. Одна из них – Тамар Амашукели. Здание кинотеатра Руставели было построено в 1939 году по проекту архитектора Николая Северова – в месте, где ранее располагалась церковь, а потом гауптвахта. Это был один из первых кинотеатров советской эпохи, говорит Тамар Амашукели. По ее словам, ценность этого здания настолько велика, что его уничтожение, а именно так она расценивает этот проект – равносильно преступлению.

«Когда я говорю об уничтожении, я имею в виду как нарушение функции здания, так и его архитектурных характеристик, которые последуют за этой, очень плохой реконструкцией, адаптацией и надстройкой. Как известно, в результате этой реконструкции фактически останется две стены, а за ними будет образована совершенно новая структура. А это запрещено законом о памятниках культурного наследия, в нем сказано, что все действия, в результате которых памятник теряет его основные характеристики – недопустимы».

При этом, по словам искусствоведа, одна из этих основных характеристик – это функция здания: оно изначально было задумывалось как кинотеатр, который впоследствии стал частью памяти города и горожан.

«В Тбилиси было очень много кинотеатров, но, к сожалению, фактически сохранились всего два, функция которых не изменилась. Это – «Аполло» и «Руставели». И именно эта функция для кино «Руставели», для его архитектора была определяющей, он выстроен по ней (…) Несмотря на то, что владелец говорит, что сохранит кинотеатр, на практике мы получим гостиницу с 96 номерами и двумя кинозалами, которые по большей части будут выполнять функцию конференц-залов, где возможно иногда будут показывать кино, а может и не будут».

Решение относительно этого проекта в мэрии пока не принято. Впрочем, в 2019-м архитектурная служба утвердила эскиз, представленный акционерным обществом «Кинотеатр Руставели». Именно на основании этого эскиза в ноябре на рассмотрение был внесен полный проект реконструкции и адаптации здания.