Нападение сторонников президента Америки Дональда Трампа на Капитолий заклеймили практически единодушно: шестого января Трамп опозорил себя и Америку. Люди, которые ворвались в здание Конгресса, хотели изменить исход демократических выборов. Следовательно, их действиям нет оправдания, кроме, возможно, того, что они были одурачены и не знали, что творят. Республиканцы в Конгрессе отрыто отвернулись от своего лидера; в конце концов, даже Трамп отмежевался от собственных последователей, хотя сам же звал их идти на Капитолий.
Он скоро станет рядовым гражданином; если проблема в нем, она уже решена. Но в том то и дело, что Трамп – лишь индикатор проблемы, а не сама проблема. Вопрос стоит шире: что этот момент кризиса показал, и чему мы можем научиться?
В частности, какой урок из происшедшего может вынести Грузия? Здесь результатам выборов, как правило, не верят, именно поэтому мы находимся в ситуации продолжительного кризиса. Соответственно, революционные сценарии постоянно обсуждаются.
Your browser doesn’t support HTML5
Когда можно штурмовать парламент?
Когда и при каких обстоятельствах допустимо отклоняться от конституционных норм в политической борьбе и, тем более, идти на насильственные методы? Если вопрос ставить так, прецедент шестого января на самом деле не так уж и ясен.
Многие из тех, кто справедливо клеймит Трампа, поддерживал или, по крайней мере, находил оправдание массовой вакханалии насилия, которая продолжалась несколько месяцев после убийства чернокожего Джорджа Флойда белым полицейским. По их мнению, корневой мотив протеста был справедлив, так как в Америке действительно имеет место «институциональный» или «системный» расизм. Но даже если принять это положение на веру, каким образом это оправдывает грабеж и разбой по отношению к рядовым гражданам или бизнесам и бездействие полиции перед лицом такого поведения толпы?
Прецедент безнаказанного насилия – толчок к новому насилию. Если насилие допустимо для какой-то группы людей, которые считают, что их права ущемлены, почему не для других? Люди, которые штурмовали Капитолий, тоже считали, что «элита» их систематически притесняет, и вот теперь украла победу в выборах. Убедительных аргументов в пользу последнего утверждения нет, но и у теории «институционального расизма» в сегодняшней Америке тоже много слабых мест.
Кто в этих политических спорах прав и кто виноват – в данном случае не главное. Главное в том, что, как показали исследования, в обеих американских партиях зрела готовность к насильственным методам борьбы. Перед выборами примерно треть как демократов, так и республиканцев высказывала готовность к применению насилия в случае победы представителя противоположной партии. Это очень много. Скорее всего, Джо Байден, в отличие от Трампа, в случае поражения не делал бы подстрекательских заявлений; но и среди его рядовых сторонников было немало людей, склонных к применению неконституционных методов.
Америка выросла из революции, т.е. открытого бунта против конституционных норм Британской империи. Для учредителей этого государства право на восстание против диктатуры – это святое. Нападение на Капитолий сочли неприемлемым потому, что Америка – не диктатура, и обвинение в фальсификации выборов не было обоснованным. Но кто и как определяет, когда и насколько подобные претензии обоснованы? В данном случае это было ясно, но во многих других странах и случаях такой ясности нет.
Особенно много неопределенности такого рода в странах с так называемыми «гибридными режимами»; Грузия – одна из них. Здесь обвинения в фальсификации выборов и следующий за ними политический кризис – не из ряда вон выходящее событие, а норма. Часто, обвинения имеют реальные основания. «Революция роз» 2003 года, поворотное событие в нашей истории, оказалась результатом такого кризиса. Подавляющее большинство демократически настроенных людей – и не только в Грузии – приветствовали ее, как и другие «цветные революции». В других случаях обвинения в фальсификации преувеличены и радикальные реакции неправомерны. Кто может быть судьей в таких ситуациях, особенно принимая во внимание, что судьи, в прямом смысле этого слова, обычно на стороне власти?
Американский опыт шестого января ответа на этот вопрос не дает. Авторитарные лидеры будут применять его к своим странам: вот видите, как демократия относится к бунтарям. Но на их режимы этот прецедент не переносится.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции