Руслан Тотров: «Сначала это был провалившийся режим, а теперь он – бандитский»

21 января общественность на севере и юге Осетии шокировала новость о нападении на североосетинского журналиста Руслана Тотрова. Не меньший шок последовал, когда журналист назвал имена нападавших. Ими оказались Сергей Кабисов – замминистра обороны Южной Осетии и Руслан Танделов – человек из окружения югоосетинского президента. Руслан Тотров рассказал о подробностях нападения, его почерке и политическом контексте.

– Руслан, расскажите, что произошло?

– Вчера днем к нам в офис зашли двое мужчин. Кроме меня в офисе находился еще один человек – мой коллега, он стал очевидцем произошедшего. Со словами «мы к нему, нам с ним надо поговорить», они целенаправленно подошли ко мне. Посетители разразились нецензурной бранью, вопрос был по сути один: «Зачем ты эту ерунду (я убираю мат) пишешь о моем брате Анатолии Ильиче Бибилове?» Диалога не было. Один из них ударил меня в нижнюю челюсть, фактически выбил мне два передних зуба и разорвал губу. После этого они ретировались. Но дело в том, что у нас в офисе установлена камера видеонаблюдения, а нападавшие оказались то ли настолько идиотами, то ли настолько были уверены в своей безнаказанности, что совершенно не таясь подъехали к офису на BMW X5 темного цвета, с югоосетинскими номерами 555, не скрывали своих лиц.

Бил меня – Сергей Кабисов, заместитель министра обороны РЮО и человек из ближайшего окружения Анатолия Бибилова. Ближайшего – ближе не бывает. Подельник его – Руслан Танделов, человек без должности, но тоже из окружения президента.

Гость недели – Руслан Тотров

Следствию это известно, поскольку видеозапись с камер сразу же попала в интернет, и очень большое количество пользователей сразу же опознали нападавших, в первую очередь, Кабисова. Следственные мероприятия проводились до глубокой ночи. Дело находится на жестком личном контроле у главы республики Вячеслава Битарова, понятно, почему – на его территории происходит эта вопиющая ситуация. Как сегодня горько пошутил один из коллег, наверное, это единственный случай в истории, когда заместитель обороны иностранного государства приезжает в другую страну и атакует там гражданина этой страны.

По моей информации, Кабисов успел скрыться на территории Южной Осетии, что делает ситуацию еще более пикантной, потому что речь идет о человеке из ближайшего окружения Бибилова.

– Как я слышал, он даже состоит с ним в родстве.

– Да, он племянник то ли его, то ли его жены. Тут история такая, вариантов может быть только два: либо нападение было организовано по прямому указанию президента, либо это самодеятельность с целью выслужиться, что не лучше для этого, так называемого президента, потому что это означает, что он не контролирует свой ближний круг. То, что он не контролирует страну и не понимает, что в ней происходит, мы и так уже все видим, но он, похоже, и свой ближайший круг уже не контролирует.

И это, безусловно, международная история, это скандал. Именно поэтому и Вячеслав Битаров, и руководители всех силовых ведомств республики отмобилизованы – потому что мы имеем дело с настоящим международным политическим скандалом. Я не устану подчеркивать: это ближайшее окружение президента Бибилова и это заместитель министра обороны иностранного государства.

– Из ваших слов следует, что вы общались по поводу этого происшествия с руководством республики?

– У меня состоялись беседы почти во всех возможных высоких кабинетах республики, и люди – я отдаю должное и политическому руководству во главе с Битаровым, и силовикам, – настроены решительно, потому что, как бы пафосно не звучало, но это серьезный репутационный удар по нашей стране и, в частности, по региону. С режимом Бибилова все понятно – это абсолютно бандитский режим, который просто уничтожает свою государственность.

О чем можно говорить, если Бибилов открыто распространяет клевету на наше издание, на журналистов в принципе, и его это никак не смущает. Теперь они перешли к силовым методам. Но я думаю, то беззаконие, которое они могут себе позволить в Цхинвале, здесь не пройдет. Здесь – Россия, и здесь все-таки совсем другая история. Мне было сказано открытым текстом всеми серьезными людьми в высоких кабинетах, что это дело чести, безусловно, потому что это затронуты национальные интересы России.

– Народ один, но юрисдикции на севере и юге – разные.

– Да, народ Осетии един, и это не обсуждается. Граница между нами абсолютно не мешает ментальному объединению народа, но при этом юрисдикции разные, и поэтому мы с вами говорим о происшествии, которое я считаю актом государственного терроризма со стороны иностранного государства – нападение на журналиста со стороны высших должностных лиц иностранного государства.

– Уголовное дело уже возбуждено?

– Сейчас решается вопрос юрисдикции. Судя по всему, если не случится никаких сюрпризов, это будет юрисдикция Следственного комитета, потому что речь идет о статье 144 части 3 УК РФ. Эта та самая так называемая журналистская статья, которая защищает профессиональные обязанности и физическое здоровье журналистов. И это уже юрисдикция Следственного комитета, а не МВД. Сегодня СКР уже выписал заявление и, что очень интересно, следователи прямо, открытым текстом говорят о том, что есть прямая связь между нападением на меня и критическими материалами, которые я публикую в отношении этого, теперь уже действительно бандитского режима. Сначала это был провалившийся режим, а теперь он бандитский – у меня нет никакой другой характеристики.

– Поясню для наших слушателей: статья 144 УК РФ – «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов», в части третьей – воспрепятствование, сопряженное «с насилием над журналистом или его близкими либо с повреждением или уничтожением их имущества, а равно с угрозой применения такого насилия». Статья предполагает наказание до шести лет лишения свободы. Вчера пресс-секретарь президента Южной Осетии Дина Гассиева назвала нападение провокацией. В отношении кого провокация, она не уточнила, но, судя по контексту, имеется в виду провокация против Анатолия Бибилова. «Анатолий Ильич не нуждается в защите от критики со стороны неизвестных лиц, и тем более, проявленной в виде рукоприкладства. С учетом недавних событий, можно сказать, что подобные действия больше похожи на поведение оппозиции», – заявила пресс-секретарь информагентству «Рес». Что вы думаете об этом заявлении?

– Ничего, кроме саркастической улыбки, это заявление пресс-службы Анатолия Бибилова у меня не вызывает. Относиться адекватно в принципе к этому президенту и к его политической команде уже решительно невозможно. Они вчера на скорую руку решили зачем-то откреститься от происходящего. Но позвольте еще раз подчеркнуть, о ком идет речь: замминистра обороны, человек из ближайшего окружения Бибилова. А Дина Гассиева – пресс-секретарь. Понятно, что она произнесла текст, согласованный с президентом. Все, что я могу сказать по поводу их заявления: это либо прямое указание патрона исполнялось, либо самодеятельность с целью выслужиться, но и то, и другое одинаково фатально для Анатолия Бибилова.

– Вы с самого начала освещали дело Владимира Цкаева, а теперь и дело Инала Джабиева. Они как по одному сценарию. Оба были молоды. И того, и другого ни за что ни про что забили до смерти в полицейских участках. Их вдовы не опускают руки, добиваются справедливого возмездия для убийц. На ваш взгляд, что вокруг этих дел? Что общего или в чем разница в реакции на эти преступления со стороны властей и общественности?

– Я пишу о деле Цкаева с первого дня, и буду писать. А дело Джабиева безумно срезонировало, я просто окунулся в события пятилетней давности. Ну, как я могу не встать рядом с Оксаной и Майей, пусть посредством пера? Это моя журналистская работа, этим я могу помочь. Я вел, веду и буду вести это дело, как журналист. А то, что я пишу о провалившемся политическом режиме в Южной Осетии, – это прямое следствие. Простите, но они сами сделали все для того, чтобы о них писали в таких справедливых уничижительных тонах.

Цкаевское дело очень громкое. Оно о тотальном полицейском беззаконии, которое здесь царило во времена приснопамятного министра внутренних дел Ахметханова. Я встречался и с нынешним министром Скоковым. Я – человек, который скуп на комплименты высшим должностным лицам, но я понимаю гигантскую разницу полицейской системы при Ахметханове и при Скокове. Это очевидная история, она не идеальная, но разница гигантская.

Здесь люди близко к сердцу восприняли ситуацию на юге. Это была такая реминисценция – все вспомнили, как здесь всколыхнулось общество пять лет назад. Мы все уже думали, что в Осетии после цкаевского дела решительно невозможно представить, чтобы кого-то запытали в полицейском участке. Настолько это дело было опубличено, настолько журналисты и блогеры разобрали это дело на молекулы, что общество было уверено: это больше не может повториться. И тут в Цхинвале происходит зеркальная ситуация. Конечно, здесь, на севере, это общественная боль.

Вы должны понимать, что степень пассионарности, если очень упрощать, чуть разная на севере и на юге. На севере не было многодневного стояния на площади, народных волнений с призывами к отставке. Но тут надо понимать, что на севере главы республик, сначала Агузаров, а потом Битаров, какими бы хорошими или плохими они ни были, но они занимались делом Цкаева. Агузаров сразу вышел на связь и, со слов вдовы Зиты Цкаевой, в человечном тоне всегда с ней общался. Битаров, здесь я обязан об этом говорить, сделал все, чтобы экспертиза тела Владимира Цкаева в федеральном центре была проведена в рекордные сроки и без сюрпризов.

– То есть Цкаев не оказался наркоманом, который умер от ломки, как в экспертизе по телу Джабиева?

– Да, и это заслуга Битарова. А на юге президент и его команда решили пойти другим путем. И теперь им нечего удивляться, почему к ним так относятся в Осетии. Я сейчас говорю о единой Осетии.

– Просматривая, как обсуждают ваши материалы в социальных сетях, вы наверняка натыкались на упреки в комментариях, дескать, вы здесь не живете, чего вы к нам лезете, кто вы такой, чтобы освещать наши события. Как вы относитесь к подобным упрекам?

– Я полагаю, что это фантомные боли. Дело в том, что Южная Осетия многие годы жила в режиме осажденной крепости и могла рассчитывать только на собственный силы. В принципе, это было очень закрытое общество, которое с большой неохотой принимало людей извне, настолько, что чужаками могли считаться даже осетины, потому что они северные, а не южные. Это было, но я не готов упрекать в этом общество, пережившее три войны. Но ситуация в том, что с распространением электронных медиа, с распространением социальных сетей расширились границы вот этого уютного мирка, в котором привыкло находиться общество.

Поэтому, с одной стороны, подобные упреки – это естественная реакция, потому что вдруг оказалось, что монополии на право транслировать мнение о происходящем в республике у общества Южной Осетии больше нет. Оказывается, это могут делать и осетины на севере, или кто-то еще из столицы, и вообще, кто угодно. А с другой, я это вижу неким ресентиментом. Обратите внимание, кто обычно с такими реляциями выступает – это люди, которые в силу разных обстоятельств, может быть, и хотели бы, но не могут сами высказывать подобные мнения, противостоять политическому и прочему беспределу. И третья категория – это очень малочисленная армия фанатов режима. Как правило, это люди состоящие в родстве с начальством или просто состоящие на государственной службе.

– Сегодня президент встречается с оппозицией при посредничестве известных в республике политиков, среди которых два экс-президента. Предполагается, что они будут обсуждать некие пути выхода из кризиса, в котором оказалась республика. По вашему мнению, можно рассчитывать, что власть услышит свое общество и пойдет на уступки?

– У меня нет надежды на то, что политический режим в Южной Осетии услышит свой народ. Но, с другой стороны, я понимаю, что, возможно, ему придется свой народ услышать. Я не хотел бы расшифровывать то, что я имею в виду, но я ни в коем случае не имею в виду какие-то восстания и т.п. Я говорю, что иногда приходится следовать каким-то настойчивым рекомендациям, которым не последовать ты не можешь. Я полагаю, что, увы, политический режим может довести ситуацию до такого состояния, когда ему уже придется исполнять чью-то волю.

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия