Вода для жизни или вода для ГЭС? Каким должен быть компромисс в Намахвани

ПРАГА---Полемика вокруг строительства Намахванской ГЭС будто стала частью общего политического кризиса в Грузии. Почему так получилось, почему считается столь важной энергетическая независимость и сколько электричества нужно Грузии, обсуждаем с руководителем экологической организации «Зеленая альтератива» Мананой Кочладзе и вице-президентом Академии естественных наук Грузии Александром Твалчрелидзе.

– Калбатоно Манана, в Грузии довольно часто и довольно давно выступают против строительства гидроэлектростанций, были и Ненскра, и Они, было Панкисское ущелье, дело доходило до столкновений с полицией, но таких затяжных конфликтов, как с Намахвани, не было. Что случилось, почему это так политизировано и глубоко?

Манана Кочладзе: Потому, что, как вы сами отметили, у Грузии очень большой опыт борьбы с гидростроительством, которое не дает никаких бенефитов местному населению, и создает его существованию прямые угрозы. Это все как-то накопилось, Намахвани стало, я бы сказала, символом всех тех боев, которые проходили и сейчас проходят в различных уголках страны. Поэтому люди так поддержали Намахвани, и эти 22 тысячи человек, которые собрались в Кутаиси в последний раз, стояли со своими требованиями к правительству.

– Батоно Александр, действительно, с точки зрения экологии, все это настолько существенно и опасно?

Александр Твалчрелидзе: Я с этим не согласен. У каждого проекта существует ОВОС – оценка воздействия на окружающую среду, которая делается независимой консалтинговой компанией. Я думаю, если страна имеет какую-то претензию на независимость, она, по крайней мере, должна себя обеспечивать энергией, что делают и Чехия, и все страны Евросоюза и т.д. Нельзя с протянутой рукой стоять и ждать подачек от соседних стран, в то время, когда у тебя существуют огромные неиспользованные гидроэнергоресурсы. Вы не сможете мне назвать ни одну страну в мире, где гидроресурсы используются нерационально.

Приведу вам пример: одна из самых заинтересованных экологией стран является Норвегия, Norsk Hydro является одной из самых крупных компаний не только по производству алюминия, но и по строительству гидроэлектростанций, причем, крупных гидроэлектростанций. В Соединенных Штатах Америки, в Австралии, во Франции, во всех странах Европы, в Германии – всюду гидроэнергетика развивается до того уровня, до которого позволяют энергоресурсы, естественно, с учетом экологической безопасности и т.д.

Я также не согласен с тем, что грузинское население не имеет бенефитов от энергетики. Вспомните хотя бы темные 90-е годы, начало 2000-х годов… Сейчас, по крайней мере, люди даже не знают, откуда они получают электроэнергию. Свет есть, и это заслуга нашей энергетики.

Некруглый стол

– Калбатоно Манана, насколько ваши претензии учитывают необходимость этой энергетической независимости?

Манана Кочладзе: Никто не отказывается от энергетической безопасности, и никто не отказывается от гидроэлектроресурсов. Разговор идет о другом. Вы мне не назовете ни одной страны в мире, у которой нет энергетической стратегии, и которая строит все вместе – начиная гидроэнергетикой, кончая угольными тепловыми станциями. У нас есть уже 23 гидроэлектростанции, и когда в начале 2000-х годов появился свет в наших окнах, это было не потому, что новые гидроэлектростанции ввели, а коррупцию в этом секторе выявили. И люди, которые сейчас лоббируют строительство более чем 140 гидроэлектростанций, без всякой экологической безопасности, это как раз те люди, которые в начале 2000-х годов были арестованы за свои коррупционные сделки.

Если мы строим гидроэлектростанции, ОВОСы – оценки воздействия на окружающую среду – должны быть детально изучены, а не скопированы с одного ОВОСа в другой ОВОС. Проблема не в том, что Намахвани должна строиться или не должна строиться, а в том, что существует угроза населению этого региона из-за того, что исследования, которые должны были быть проведены, не проведены. А обязанность их привести напрямую оговорено в решении Министерства охраны окружающей среды, в котором оно дает разрешение на подготовительные работы к строительству Намахвани ГЭС. Сейчас компания нам говорит, что они эти отчеты подготовили, но кто эти отчеты видел? В этом и есть самая большая проблема – не проведены все необходимые геологические, сейсмологические исследования, исследования по биоразнообразию, по возможностям воды, – это говорят не только экологи, это говорят люди, которые занимаются очень специфическими исследованиями в своих институтах.

Если мы хотим энергетическую безопасность, мы должны знать все аспекты каждого проекта гидроэнергетики. А то, что происходит в грузинском энергетическом секторе, очень напоминает как раз те времена, когда царили коррупция и безобразие. Я вам напомню, что Грузия является членом энергетического сообщества Европы, и она должна и обязана следовать их принципам, включая экономическое обоснование каждого проекта. В случае с Намахвани это не было сделано. Наша оценка контракта между правительством и ГЭС дает основания утверждать, что он не защищает грузинские интересы.

– Батоно Александр, действительно, постсоветская и советская практика таких крупных проектов подтверждает, что экологические проблемы в них учтены вторично и достаточно формально. А насколько это справедливо в этой ситуации?

Александр Твалчрелидзе: Я не согласен с этим. Если у проекта существуют какие-то минусы, их надо учесть и исправить. Существует закон Грузии об охране окружающей среды, где черным по белому написано, как надо утверждать проект. Если к этому проекту есть какие-то замечания по ОВОСу, то его надо исправить. Кстати, в Грузии не 20 с чем-то гидроэлектростанций, а 54 – большие, маленькие, есть такие, есть сякие, есть действующие, есть аварийные и т.д., но их 54.

Естественно, все заинтересованы в том, чтобы жить в безопасном мире. Я совершенно не согласен с тем, что здесь какие-то коррупционные схемы существуют, я знаю лично министра экономики, и говорить о ней как о коррумпированной личности, абсолютно неэтично. Совершенно ясно, что здесь никакой личной заинтересованности нет, просто-напросто для Намахванской ГЭС в течение десятилетий не могли найти инвестора.

Вообще, природе было бы лучше всего, если бы человек ничего не делал. Любая, человеческая, деятельность всегда наносит какой-то вред природе. Здесь нужно исходить из того, чтобы этот вред был минимальным. Дело в том, что всегда говорят о смягчении экологических рисков, а не об их полном аннулировании. Никогда в жизни экологический риск полностью аннулировать нельзя. Мы, когда дышим, тоже наносим вред природе, просто выдыхая углекислый газ. В этом отношении, без всякого сомнения, согласен, что нужно держать руку на пульсе, надо быть очень осторожными, но надо не так протестовать, что, дескать, ни в коем случае не позволим строительство ГЭС, а надо добиться того, чтобы проект был доведен до ума.

– Я сейчас замахнусь на святое – на энергетическую независимость, которую вы упомянули: сколько нужно электростанций для этой независимости?

Александр Твалчрелидзе: Нужно 2,5 тысячи мегаватт – нам на десять лет хватит. Сейчас где-то 1 700 есть в Грузии, из них 40% импортируются из трех стран. Это совершенно не нормально. Грузия должна не импортировать, а экспортировать электроэнергию.

– Но вот нет же продовольственной независимости, многие говорят, что Грузия на 100% зависит от российской пшеницы, например, нет сырьевой независимости…

Александр Твалчрелидзе: Нет, извините, когда вы говорите о пшенице, о любом сырье, вы можете пойти на открытый рынок и купить – хоть в России, хоть в Канаде, хоть в Буркина-Фасо. То же самое сделать с электроэнергией невозможно, потому что схемы доставки ограничены существующими сетями – ты не можешь из Африки завезти электроэнергию, положить в карман и завезти ее. Поэтому это совершенно разные вещи, принципиально разные вещи.

– Калбатоно Манана, насколько те компромиссные модели, которые предлагает правительство, сейчас устраивают экологов?

Манана Кочладзе: Дело в том, что они никаких компромиссных моделей не предлагают. Они говорят, что остановили строительство Намахванской ГЭС на девять месяцев, но проблема в том, что это все не решение для строительства, это только для подготовительной части.

Но я хочу сказать одну важную вещь: если мы говорим об энергетической независимости Грузии, мы должны обязательно иметь энергетическую стратегию. Вы задали очень интересный вопрос, сколько для Грузии нужно электричества. С теми темпами развития, когда вся экономика развивается вокруг биткоинов, никаких строящихся гидроэлектростанций не хватит, если это так будет продолжаться. Кроме того, проблема не в том, что у нас не хватает генерирующих мощностей. У нас есть и тепловые газовые электростанции, которые не включаются, у нас есть гидроэлектростанции, которые не работают на полную мощность – например, та же самая Ладжанури.

Мы не оцениваем и не диверсифицируем наш энергетический сектор. Не хватит и десяти новых Намахвани зимой, если нет в реке воды. Поэтому нужно разрабатывать энергетическую стратегию, оценивать, где нужно строить гидроэлектростанции, где нужно строить ветровики, где солнечные батареи. А так, говорить, что мы каждый раз будем что-то новое строить, без всякого экономического обоснования, очень неэтично. Если мы говорим о смягчении воздействия на окружающую среду, я вам прямо могу сказать: Намахванская ГЭС, с ее уровнем исследований, которые там проводились, – они недостаточны даже для того, чтобы понять, каким будет воздействие.

– Батоно Александр, мне кажется, что Манана сейчас высказала даже не экологические, а системные претензии к отрасли. Есть системные проблемы?

Александр Твалчрелидзе: Госпожа Манана может зайти на сайт Министерства энергетики и увидеть стратегию. Так что здесь мы имеем дело просто с неполной осведомленностью. Теперь, насчет тепловых и т.д. электростанций. Возьмите, например, Соединенные Штаты Америки – там генерация энергии распределена совершенно равномерно: приблизительно столько же употребляется угля, сколько газа и, скажем, нефти; огромные электростанции существуют в Соединенных Штатах Америки, работающие на мазуте. В Грузии ситуация немного лучше, потому что у нас гораздо более чистая энергетика.

Я согласен с тем, что ни в коем случае нельзя так на ветер пускать энергоресурсы, такие как уголь, и нельзя целиком переходить даже на тепловые станции, работающие на газе – газ-то тоже импортируется. Нам надо как-то обеспечить свою энергонезависимость. Ставка должна быть сделана на генерацию такой электроэнергии, для которой ресурсы существуют в Грузии. Я согласен, что надо развивать и «зеленую» энергетику, но она пока что очень дорогая. Генерация одного киловатта электроэнергии, скажем, ветряной электростанции обходится в четыре раза дороже, чем с тепловой электростанции, и приблизительно в восемь раз дороже, чем на гидроэлектростанции. Постепенно эта цифра уменьшится. Существуют возможности альтернативного использования огромных ресурсов – угольных, например, не добывать уголь и жечь его в печках, а произвести направленное подземное сжигание угля с генерацией на глубине 700 метров электроэнергии и т.д. Существует очень много подходов. Я согласен, что эта стратегия разработана не очень хорошо, но она существует.