Саид Гезердава: «Такая гармонизация во многом нарушает принцип правового суверенитета»

В социальной сети Facebook анонимные пользователи периодически разворачивают кампании, направленные против неправительственных организаций Абхазии. О том, что стоит за такими кампаниями, и как они связаны с программой гармонизации законодательства, в рамках которой российская сторона настойчиво требует, чтобы в Абхазии был принят закон об иностранных агентах, рассказывает юрист Центра Гуманитарных Программ Саид Гезердава.

– Саид, вы много лет работаете в третьем секторе, в одной из старейших и крупных абхазских неправительственных организаций – это Центр Гуманитарных Программ. Могли бы вы дать характеристику абхазским неправительственным организациям: как давно они работают в Абхазии, по каким направлениям, что собой представляет мир абхазских НПО?

– Да, я достаточно давно работаю в неправительственном секторе, шестой год я занимаюсь вопросами, которые имеют отношение к устойчивой деятельности неправительственного сектора, к их правовому обеспечению, к противодействию клеветническим кампаниям. Сейчас мы видим появление новых лиц, новых организаций, и гражданское общество, несмотря на всю неблагоприятную ситуацию вокруг него, все-таки находится на определенном этапе своего развития. У нас не так много организаций, которые мы можем назвать неправительственными организациями, и которые разделяют общие ценности. Они считают себя независимыми, готовы выступать с критикой и говорить о серьезных проблемах. Есть организации, которые занимаются достаточно узкими вопросами. В целом, я бы сказал, что у нас достаточно активное и плюралистичное гражданское общество.

Гость недели – Саид Гезердава

– Если есть реестр НПО? Сколько в Абхазии таких организаций?

– Я могу сказать, что около сорока с небольшим активных организаций, которые работают в самых разных сферах – это гражданское просвещение, миротворческий процесс, молодежные организации, много благотворительных организаций, что достаточно актуально сейчас, в условиях пандемии, женские организации. К числу неправительственных организаций сложно причислить те, которые осуществляют сельскохозяйственные проекты, но, тем не менее, таких тоже много, они получают финансирование от международных доноров.

– Саид, периодически мы видим, как в социальных сетях разворачиваются целые кампании, направленные против НПО, наверняка вы их отслеживаете. Могли бы вы как-то обобщить, в чем суть претензий и обвинений, которые предъявляются некоммерческим организациям? Кто обычно выступает инициаторами таких кампаний, и зачем, как вы думаете?

– Сейчас как раз разворачивается одна из таких кампаний. Это третья крупная кампания на моей памяти. Она активно координируется анонимными людьми, о которых мы ничего не знаем. Анонимные пользователи Фейсбука с их «расследованиями», конечно, привлекли к себе какое-то внимание, но затем все это настолько примелькалось, одна волна стала повторением другой. Для гражданского общества эти волны не проходят бесследно, мы видим, что в эти информационные кампании вовлекаются люди, которые просто не знакомы с работой НПО. Эта дезинформация распространяется и нас удручает очень сильно. Но мы реагировали на все эти кампании и распространяли информацию о своей деятельности. Мы всегда выражали готовность к любому диалогу, если людям, которые задают вопросы, не хватает той информации, которую мы выкладываем в публичное пространство. У нас у всех теперь есть, благодаря, кстати, этим кампаниям, свои информационные ресурсы, есть аккаунты в Фейсбуке, у кого-то в Инстаграмме, у кого-то в Твиттере, есть свои сайты. Т.е. в каком-то смысле эти кампании помогли нам мобилизовать свои ресурсы и показали важность информационной работы.

Мы всегда демонстрировали, что готовы и к конкретному диалогу с людьми. Однако нам чаще всего противостоят люди, которые имитируют диалог, он им, в принципе, не нужен. Коммуникация с анонимами, которые разворачивают эти кампании, по сути, бессмысленна. Их дело – вовлекать людей в неплодотворный диалог, в ходе этого диалога вбрасывать все больше различных фейков, дезинформации, клеветы. Я думаю, что все эти клеветнические кампании преследовали одну и ту же цель: они создают информационный фон для принятия т.н. закона об иностранных агентах, т.е. поправки в законодательство о некоммерческих организациях. У людей, у которых много вопросов в отношении НКО, всегда аргумент один: вы непрозрачны. Что они понимают под прозрачностью, не понятно, потому что наша деятельность подконтрольна всем проверяющим государственным органам. Они все в курсе нашей бухгалтерии, она ведется исключительно для этих органов прозрачно. Это и налоговая инспекция, и Минюст, который регулярно получает наши отчеты. Служба государственной безопасности тоже держит ситуацию под контролем, и они в курсе тех проектов, которые осуществляются в Абхазии. Наши доноры обязаны предоставлять Министерству иностранных дел информацию о реализуемых проектах. Т.е. вся эта информация находится в распоряжении органов власти.

Но задача анонимов в том, чтобы навести тень на плетень, и выдвинуть ложный тезис о том, что мы якобы непрозрачны, потому им надо за что-то зацепиться, а за что еще цепляться, непонятно? И сейчас мы видим, что эта повестка связана с принятием закона об иностранных агентах. Неудивительно, что эта кампания совпала с предложениями по гармонизации нашего законодательства с российским, в части регулирования деятельности НКО.

– Саид, последняя кампания, направленная против НПО, связана с неправительственной организацией «Мир без насилия», которой руководит Далила Пилия. Поясните, пожалуйста, что произошло, почему возникла такая негативная реакция на один из проектов, который называется «Биографический салон»?

– Не могу сказать, что я подробно осведомлен об этом проекте, но я понимаю, что есть определенная чувствительность, когда в дискуссиях участвуют представители Грузии, когда обсуждается тема конфликта, и это происходит публично, видеозаписи «Биографического салона» доступны всем. Не все люди готовы дискутировать в таком формате, и им сложно понять мотивацию тех людей, которые готовы обсуждать с грузинами какие-то моменты, связанные с переживаниями по поводу конфликта. Мы можем к этому относиться по-разному, но проблема в том, что этой ситуацией воспользовались анонимы, им удалось развернуть ее и представить в совершенно негативном свете. Они рисуют такую картинку реальности, в которой мы представлены в какой-то слабой позиции, как будто у нас нет своего мнения. Хотя, если есть возможность участвовать в подобных дискуссиях, то мы можем донести свою точку зрения до грузинской стороны. Мне кажется, это достаточно важно.

Конечно, мы можем думать о форматах: подходит этот формат или не подходит, но мы понимаем, что на самом деле мы не знаем аргументов друг друга, но где-то эти аргументы должны звучать. Люди из другой страны должны понимать, какие тяжелые человеческие утраты понесло наше государство, какую трагедию пережило общество, они ни от кого больше об этом не узнают, только в рамках подобных диалогов. В этом и есть ценность личных историй, и мне кажется, что именно это вкладывали в проект организаторы. С другой стороны, мы видим, что есть эта третья сила – анонимы, которые против любых контактов в рамках таких диалоговых форматов. Учитывая чувствительность этой темы, ее очень легко раскрутить и использовать в пропагандистском и негативном смысле. Они просто этим воспользовались для того, чтобы раскрутить очередную кампанию, и им как бы уже не интересно, какое НПО это осуществляло, можно очернять, используя эту историю, совершенно любые НПО.

– Вы связываете эти кампании, направленные против НПО, с тем, что последние годы мы постоянно видим попытки российской стороны навязать Абхазии принятие закона об иностранных агентах? В программе гармонизации законодательства, которая сейчас продвигается, есть этот закон об иностранных агентах, кстати, он там числится под номером 37, что очень символично. Вы, как юрист, могли бы оценить ту практику, которая сложилась в России после того, как там был принят и вступил в действие этот закон?

– Этот вопрос, несмотря на то, что он включен в программу гармонизации, является все-таки дискуссионным, поскольку тут речь идет о гражданском обществе. Гражданское общество, если мы строим демократическое государство, а это провозглашено в нашей Конституции, отделено от государства, и государство только в определенной степени имеет право контролировать его деятельность. Когда мы говорим о придании некоммерческим организациям статуса иностранных агентов, мы понимаем, что этот статус является существенной угрозой политическим правам, а за организациями всегда стоят люди. И сейчас мы именно это наблюдаем в Российской Федерации, потому что эти поправки, принятые к законодательству о некоммерческих организациях, об общественных организациях еще в 2012 году постоянно дополняются, и режим работы организаций, выполняющих функции иностранных агентов, постоянно ухудшается, они подвергаются очень серьезному бюрократическому прессингу, внеплановым проверкам, в том числе.

Буквально месяц назад были приняты поправки, которые требуют от НКО, некоммерческих агентов, согласовывать свои проекты с органами власти. Сейчас ожидаются поправки по ограничению просветительской деятельности, а это основной вид деятельности НКО. Это определенно репрессивный инструмент, он совершенно не на пользу некоммерческим организациям, это никак не связано с прозрачностью, речь идет об урезании свободы деятельности этих организаций. Постепенно эта форма ограничений распространяется не только на НКО – она распространяется на СМИ и на физлиц. Это определенно ограничительный инструмент, который со свободой деятельности ассоциаций не имеет ничего общего. Со стороны международных институтов всегда звучит озабоченная критика по поводу этих положений. Представьте себе, что нам необходимо гармонизировать какую-то уже сложившуюся на данный момент практику другого государства со всеми ограничениями, гармонизировать российское законодательство о некоммерческих организациях с нашим законодательством.

– Скажите, пожалуйста, Саид, насколько подобный закон, на принятии которого настаивает российская сторона в рамках этой программы гармонизации, уместен в условиях Абхазии?

– Безусловно, как представитель гражданского общества я могу однозначно сказать, что, конечно, неуместен. У нас совершенно другой контекст, у нас совершено по-другому осуществляется деятельность неправительственных организаций. Я совершенно не вижу аргументов в пользу принятия такого законодательства. Мне не совсем понятно, как одно государство может навязывать другому государству какое-то регулирование в этой сфере, потому что все-таки это внутренний вопрос Абхазии, как определять взаимоотношения государства и некоммерческих организаций. Тем более, что с этим связаны политические свободы – это свобода ассоциации, свобода выражения мнений, а статус иностранного агента наносит удар именно по этим двум свободам. И в этом смысле эти положения целиком неконституционные и противоречащие нашей Конституции. Такая гармонизация во многом, с моей точки зрения, нарушает принцип правового суверенитета, т.е. у нас есть свое внутреннее законодательство. Я не видел в истории современных межгосударственных отношений примеров, когда одно государство гармонизировало, т.е. приводило свое законодательство в соответствие с ограничительными положениями другого государства. Гармонизация может происходить, скажем, на уровне национального и международного законодательства, а вот подчинять свое законодательство законодательству другого государства, мне кажется, что это серьезное покушение на правовой суверенитет Абхазии.

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия