Ахра Аристава: «Ставка «ноль» оставлена не просто так»

Полемика о ввозном налоге на добавленную стоимость не стихает в абхазском обществе с самого момента его введения. Один из разработчиков закона, научный сотрудник Института экономики и права АН Абхазии Ахра Аристава считает, что он не устраивает импортеров, но при этом защищает местных производителей.

– Ахра, вы были одним из инициаторов принятия закона о ввозном налоге на добавленную стоимость. Какую цель преследовали его разработчики?

– Закон о налоге на добавленную стоимость входил в пакет реформ наряду с законом о валютном контроле, реформой спецналога – в пакете было около 45 законов, которых у нас нет до сих пор. В 2012 году правительство Республики Абхазия подписало соглашение о беспошлинной торговле с Российской Федерацией. До 2016 года в полном объеме налог на добавленную стоимость взимался с национальных производителей товаров и услуг. А с импортных товаров и услуг НДС не взимался. Единственным инструментом, которым можно создать равные условия для производителей продукции за границей и в Республике Абхазия, было реформировать налог на добавленную стоимость. Например, пиво мы импортировали на три миллиона долларов, а производили всего на один миллион долларов. Сегодня иностранные производители поставляют в Абхазию пиво на один миллион долларов, а мы сами производим на сумму более трех миллионов долларов.

Ахра Аристава: «Ставка «ноль» оставлена не просто так»

– Получается, что ввозной НДС был введен на товары, производство которых в Абхазии возможно, чтобы поддержать местное производство?

– Изначально план был такой, но после митингов он был скорректирован. К сожалению, парламент принял потом другое решение, и логика действий правительства потерялась. Каждый стал требовать себе льгот, речь идет об импортерах. Когда говорят «предпринимательское сообщество», надо себя идентифицировать, тогда общество и люди понимают, у кого какой интерес. Я, допустим, знаю, что предприниматель, занятый в производстве, только в выигрыше. У них в три-четыре раза выросла выручка, они стали крупнейшими налогоплательщиками. Мы планировали отразить в бюджете и направить в реальный сектор экономики в виде длинных кредитов с низкой процентной ставкой более трехсот миллионов рублей, без которых поднять реальный сектор экономики невозможно.

– Я помню эти митинги, были очень активные лоббисты, которые требовали, чтобы на определенные товары не вводился НДС, в том числе, было требование, чтобы он не вводился на бензин, ГСМ, на топливо. Что в результате митинговой активности произошло с законом о ввозном НДС?

– Из закона были изъяты не только нефтепродукты, из закона изъяли несколько позиций, которые спровоцировали эти митинги. Люди задались вопросом: «Почему одни платят, а другие не платят?» Слава богу, тогда депутаты вмешались и все-таки нефтепродукты вернули. Люди стали возмущаться, а там, конечно, кто как воспользовался. Я, например, не мог понять, зачем льготы по запчастям?

– Ахра, вы уточнили, что ввозной НДС в первую очередь не удобен импортерам, и возмущаются они. А местным предпринимателям введение ввозного НДС помогает. Давайте посмотрим на ситуацию с точки зрения импортеров. Они говорят, что из-за того, что большая группа товаров освобождена от уплаты ввозного НДС или ставка у них нулевая, ввозной НДС платят не все импортеры одинаково, а только 30% тех, кто занимается внешнеторговой деятельностью. И они воспринимают этот закон как дискриминационный. Что бы вы на это ответили?

– Я считаю, что эта позиция неприемлемая и неправильная. Здесь все зависит от планов правительства, потому что ставка «ноль» оставлена не просто так. И нельзя говорить о том, почему я плачу десять процентов, а другой платит ноль, в этом есть логика, и это надо понимать. Если правительство озвучит планы по отраслям экономики, где нужна защита и поддержка, там надо будет вводить ввозной НДС. Например, выступал министр сельского хозяйства Беслан Джопуа, он четко сказал: «Мы будем поддерживать завод по производству меда, джема, ряд предприятий по производству овощной продукции, зелени и надо вводить НДС на границе». И если бы они еще с кредитами как-то решили вопрос, все-таки предпринимателю нужно помогать. А та продукция, которая у нас пока не производится или правительство не планирует пока поддерживать, естественно, там ставка ноль, и бизнес не должен обижаться, почему у меня ноль, а у него десять.

– Были планы до трехсот миллионов рублей отдать на льготное кредитование, когда принимался закон о ввозном НДС. Но по факту, насколько я знаю, кредитования нет. Почему не получилось у правительства выполнить это обещание?

– Депутаты дали льготы, а правительство ожидало доход. Но в любом случае без кредитования реформа ущемляет предпринимателя. Например, если на границе вводится НДС на кукурузную муку, надо дать крестьянину кредит, чтобы он эту муку производил.

– Оппоненты ввозного НДС говорят: если парламент и правительство готовы дать отсрочку на уплату ввозного НДС на три месяца, почему бы тогда не дать отсрочку на месяц, чтобы можно было продать товар и заплатить налог с прибыли?

– У бизнеса было лучшее предложение по разным ставкам: 0, 5, 10, 15%. Для того, чтобы государство могло обеспечить справедливую добросовестную конкуренцию, надо вводить валютный контроль. Только после этого можно переходить на четыре ставки, на пять ставок. Тогда таможенным и налоговым органам легко будет все это отслеживать, чтобы на рынок не попадала неучтенная контрабандная продукция. Отсрочки во всем мире заложены только для тех, кто добросовестно работает на рынке. Если ты хотя бы один раз не заплатил налоги, никто никаких отсрочек не предоставит, потому что к вам не будет доверия со стороны таможенных и налоговых органов. Когда стоял вопрос, как платить, потом или сейчас, первыми его поставили налоговики. Они так и сказали: если дать отсрочку, потом будем бегать по всей Абхазии и искать товар, фирмы однодневки появятся.

– У вас была такая фраза, что ввозной НДС – это очень хороший механизм для борьбы с контрабандой и неучтенной продукцией. Поясните, пожалуйста, каким образом этот налог помогает бороться с этими явлениями?

– Потому что один налог администрируют две службы: таможенная и налоговая. Поступил товар на таможню, и импортная декларация попадает в налоговую. Налоговики видят задекларированную сумму товара, видят его количество. Придя на проверку, они уже знают разницу цены продажи и цены ввоза, они должны добрать с разницы НДС. Другая его суть, которая отразилась в бюджете, в том, что они в полном объеме стали собирать налог на прибыль. В бюджете Республики Абхазия с 2016 года в три раза увеличились платежи налога на прибыль: с 500 млн рублей до 1,5 млрд рублей. Не с НДС так бюджет увеличился, он увеличился потому, что налоговики с таможенниками стали более широко видеть.

– Я нередко слышу такое мнение, что в результате введения ввозного НДС резко выросла коррупция на таможне, потому что импортеру не выгодно платить в полном объеме ввозной НДС, и он предпочитает договариваться с таможенниками, дает взятку и провозит товар, оплачивая только часть суммы. Вы допускаете такую ситуацию?

– Допускаю, но я вам приведу пример: если нам скажут, что в прокуратуре за статью об убийстве берут взятку, поэтому давайте мы эту статью уберем из уголовного кодекса, это же бред! Когда я работал в администрации президента, отдел управления экономики в полном составе в круглосуточном режиме выходил совместно с СГБ на КПП «Псоу». И пока ребята там стояли, товарные потоки увеличивались. Но мы ведь за руку никого не поймали. Значит, стоят люди, импорт увеличивается, отходят – уменьшается. Зачем говорить о коррупции? Пора заняться делом силовым структурам, но нужны реформы. Что такое реформа таможенной службы? Никто на границе товар не растаможивает. Мы, Абхазия, наверное, последняя страна в мире, которая это делает. Надо открывать таможенные склады, убирать все это с границы, в спокойном режиме выгружать, растаможивать под наблюдением, открывать отдел по борьбе с коррупцией в СГБ, менять статью уголовного кодекса под особо тяжкую, чтобы СГБ имела право этим заниматься. Если мы хотим бороться с коррупцией, у нас должен быть спецпрокурор в ранге заместителя генерального прокурора, который будет только этим заниматься, а все остальное – просто разговоры.

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия