Политический процесс беспрерывен, как поток нечистот в столичной канализации, – события сливаются друг с другом, причины и следствия кружат в бурном водовороте. Но пытливые умы стремятся проанализировать все и постоянно расставляют вехи, расчленяют, выделяют отдельные периоды, этапы или таймы, как на чемпионате Европы по футболу – на него сборная Грузии так и не попала, уступив в решающем матче Северной Македонии. Она вряд ли добилась бы там успеха, но первенству тем не менее сопутствует ощущение «праздника, который всегда не с тобой». Фортуна поманила и отвернулась – вместо маленького чуда мы снова получили мелкую и мелочную политику в ее беспощадной наготе.
На сей раз комментаторы с легкостью делят дистанцию на отдельные отрезки и сходятся в том, что кризис, начавшийся после парламентских выборов, завершился 19 апреля, когда большинство партий подписало компромиссное «соглашение Мишеля». Событие признано настолько важным, что можно даже писать «д. м.» и «п. м.» – «до Мишеля» и «после Мишеля». А нынешний этап закончится в октябре, после оглашения результатов выборов в органы самоуправления, исходя из которых будут (или не будут) назначены внеочередные выборы в парламент. Лето с традиционно низким интересом к политике разделяет этот период на две примерно равные части, за ним последует предвыборная эскалация, как в 2020-м, 2018-м, 2016-м и т. д. годах (до Мишеля). Конец сумбурного, бестолкового «первого тайма» не сулит ничего интересного, если кто-нибудь и забьет, то, вероятно, в свои ворота.
Внеочередные выборы пройдут в 2022-м, если «Грузинская мечта» наберет в октябре меньше 43% голосов. В первые годы ее правления, когда политическое пространство было строго биполярным, из ее неудачи автоматически проистекал успех «Нацдвижения» и его возвращение к власти. Перед выборами 2020-го стало очевидно, что для этого «националам» потребуется сформировать коалицию, которая на какое-то время ограничит свободу их действий. Теперь ситуация вновь изменилась, и из поражения «Грузинской мечты» вовсе не следует, что «Нацдвижение» вернется к власти в той или иной форме – его положение может даже ухудшиться. И если раньше избиратели четко представляли, к чему приведет развязка, то теперь картина будущего размыта, как облитая абсентом картина импрессиониста.
На минувшей неделе телекомпания «Формула» обнародовала данные опроса, проведенного по ее заказу Edison Research. Респондентов спросили: «За кого бы вы проголосовали, если бы выборы в органы самоуправления проводились сегодня?» Результат (с аллокацией): «Грузинская мечта» – 32%, «Национальное движение – Единая оппозиция» – 24%, недавно созданная бывшим премьер-министром Георгием Гахария партия «За Грузию» – 13% (без аллокации – 25, 19 и 10 процентов соответственно). Ни одна из остальных партий не набрала больше 5%; в общей сложности у них около 30%. Следует отметить, что в опросе, проведенном той же компанией год назад (23.06 – 13.07 2020), у «Грузинской мечты» было 39%, в начале осени ее показатель снизился до 38%, а перед выборами составил 36%. В день голосования она получила 48,22%. Представители оппозиции называли эти результаты сфальсифицированными и говорили о реальных 43-45% (хотя международные организации так и не получили от них убедительных доказательств, для того чтобы объявить парламент нелегитимным). Таким образом, сопоставив прошлогодние рейтинги и результаты голосования, мы увидим, что нынешние 32% в опросе Edison Research не исключают получения 43% на выборах, в случае если кампания «Грузинской мечты» будет успешной. Ее лидеры и сторонники обычно не комментируют эти цифры, как и данные IPSOS, проводящей опросы по заказу телекомпании «Мтавари», поскольку считают, что они сфальсифицированы их противниками.
На минувшей неделе «Мтавари» обнародовала результаты IPSOS: «Грузинская мечта» – 32%, «Нацдвижение» – 23%, партия Гахария – 8% (остальные – 5% и ниже). Здесь также нужно вспомнить о прошлогодних данных той же компании. В феврале 2020-го они был такими – «Грузинская мечта» – 34%, «Национальное движение» – 29%, «Европейская Грузия» – 10%, Лейбористская партия – 6%, «Альянс патриотов» - 5%, «Лело», «Гирчи» и «Гражданское движение» (Алеко Элисашвили) по 3%, «Демократическое движение» (Нино Бурджанадзе) – 2%, Республиканская партия, «Консерваторы» и «Свободная Грузия» по 1%. В сентябре, согласно IPSOS, у «Мечты» стало 38% (с аллокацией, без нее – 25%). Наложив эти данные на цифры Центризбиркома (48,22%) и даже на соответствующие оценки оппозиции (43-45%), мы, вероятно, придем к выводу, что сегодня правящая партия находится недалеко от 43-процентного барьера и все зависит от событий «второго тайма».
Читайте также Гахария начинает третьимПеред выборами «Грузинская мечта» обычно использует социальные подачки, чтобы нарастить рейтинг, и добивается определенных успехов. Процесс уже стартовал – власти аннулируют штрафы за нарушения в период пандемии и обещают субсидии по ипотечным кредитам для части семей. Ближе ко дню голосования начнется открытие новых объектов и презентация масштабных проектов (парк на месте бывшего ипподрома и т. д.). Из-за плохого состояния экономики правительству, как и в прошлом году, приходится рисковать, открывая границы туристам и отменяя эпидемиологические ограничения, что грозит ростом числа заболеваний, бьющим по рейтингу правящей партии так, как это произошло в 2020-м – оценивая масштаб падения эксперты расходятся во мнениях, однако согласны с тем, что он имел место (возможно, в пределах 1-2%, но тем не менее). Разочарование могло быть бóльшим, но часть общества не захотела или не успела отбросить миф о сверхуспешной борьбе против эпидемии, которую координировал тогдашний премьер Георгий Гахария. В нынешнем году пропагандистские уловки в этой сфере работают хуже; хотя, с другой стороны, как бы странно не прозвучало, граждане будто бы свыклись с коронавирусом и обращают на него меньше внимания.
Читайте также Отмена штрафов как повод помириться с избирателем
По данным Edison Research, лишь 65% поддержавших «Мечту» в октябре вновь сделают тот же выбор, а 17% проголосуют за партию Гахария; часть «мечтательных голосов» получат и другие партии. Может возникнуть вопрос: если примерно треть «октябрьских избирателей» отвернулась от «Грузинской мечты», то почему так мала разница между 36% ее сторонников в предвыборном (17.09-07.10 2020) опросе той же компании и нынешними 32 процентами? При этом никто (!) из аналитиков не предполагал, что на место выбывающего электората откуда-то внезапно «набежит» новый – наоборот, они часто говорят, что «Грузинская мечта», как и «Нацдвижение», должны всеми силами удерживать старых, лояльных избирателей, поскольку их возможности по привлечению новых крайне ограничены. Но как бы то ни было, переход «мечтателей» к Гахария радует близких к «Нацдвижению» комментаторов, хотя на проблему нужно взглянуть не только сквозь призму статистики, но и политики. Чем больше бывших избирателей «Мечты» последует за Гахария, тем меньше вероятность того, что он когда-либо создаст коалицию на пару с «Нацдвижением» (ее и так очень трудно представить). Часть этих людей продолжает считать, что Гахария согласовывает свои действия с Иванишвили, хотя сам олигарх и лидеры «Мечты» называют его изменником. Контраргументом обычно служит то, что Гахария не поливает шефа грязью, вопреки традициям отечественной политики. Мониторинг СМИ и соцсетей показывает, что этот ключевой кластер сторонников бывшего премьер-министра на все 100%, железобетонно уверен в том, что Гахария не поможет Михаилу Саакашвили реанимировать свой режим – если они разочаруются, то, вероятно, поступят со своим избранником хуже, чем интервенты с Иваном Сусаниным.
Раньше неудача «Грузинской мечты» была чревата полным обрушением ее позиций даже в том случае, если бы в ее активе осталась, к примеру, треть голосов. Но сегодня некоторые эксперты и любители кухонных дебатов видят в партии Гахария своего рода «предохранитель», обеспечивающий плавный переход к коалиционному правительству с участием «Грузинской мечты», а затем ее перемещение в оппозицию. Если бы «Мечта» набрала 40% или меньше в октябре прошлого года, она, несомненно, могла разрушиться, а Саакашвили – вернуться к власти, продиктовав свои условия партнерам по коалиции. Фактор Гахария усложнил ситуацию, и не исключено, что вместо «Последнего дня Помпеи» мы увидим относительно спокойный, «двухактный» выход из кризиса через выборы под наблюдением западных партнеров. Из того, что «националы» не сумеют войти в новую правящую коалицию, вовсе не следует, что они не получат от транзита ничего – они могут попытаться выторговать амнистию для Михаила Саакашвили, чтобы он вернулся в Грузию и начал управлять партией на месте. «Националы» полагают, что его приезд сплотит необходимую для смены власти критическую массу недовольных, впрочем, он приведет и к тотальной мобилизации его противников. Но, с другой стороны, если после завершения периода доминирования «Грузинской мечты» «националы» не войдут в правящую коалицию, их многолетние усилия пропадут втуне, а новые власти получат новый кредит доверия и «счетчик долготерпения» обнулится.
Читайте также Георгия Гахария пересаживают в одну лодку с СаакашвилиРазумеется, Гахария может сто раз споткнуться – впечатляющий старт сам по себе мало что значит. Вот старый опрос IRI (12.03-02.04 2016): Паата Бурчуладзе тогда тоже занял третье место с 12 процентами (при 19% у «Грузинской мечты» и 18% у «Нацдвижения»). Но ни он сам, ни окружавшие его люди не понимали в политике почти ничего. В результате на парламентских выборах они получили 3,45% («Мечта» – 48,7%, «Нацдвижение» – 27,11%). Гахария на первый взгляд мобилизует более надежные кадры, но им все же не хватает опыта предвыборной борьбы.
Лидеры «Грузинской мечты» ориентируют актив на результат 50%+, в частных беседах иногда упоминают 47% и возлагают большие надежды на «имиджевый локомотив» действующего мэра Тбилиси Кахи Каладзе – положительное отношение к нему выразили многие респонденты и в февральском опросе IRI (54%), и в недавнем – Edison Research. Если кандидатом «Грузинской мечты» в Тбилиси станет именно Каладзе (иной вариант маловероятен, но все еще возможен), это, скорее всего, увеличит шансы «Грузинской мечты», поскольку имидж градоначальника потянет за собой рейтинг партии. В том же опросе, проведенном по заказу ТВ «Формула», можно найти весьма примечательные данные. На вопрос «За кого вы проголосуете на выборах мэра, если они пройдут сегодня?» 34% ответили «за кандидата объединенной оппозиции», 30% – «за кандидата «Грузинской мечты», 13% выбрали кандидата партии Гахария. Были и ответы «не знаю», «ни один из них», но сейчас они не важны, как и то, что после подписания «соглашения Мишеля» и сопутствующего конфликта между противниками власти «Объединенная оппозиция» является не реальностью, а лишь возможностью, причем эфемерной. Но когда респондентам предложили выбрать конкретных кандидатов, картина изменилась: Каха Каладзе - 32%, Ника Мелия – 17%, Георгий Гахария – 15%. Интересно, что отношение к ним, согласно данным Edison Research, следующее: Гахария – 57% положительно, 43% отрицательно, Каладзе – 50 на 50, Мелия 47 на 53. Нужно также отметить, что Георгий Гахария пока не рвется в мэры столицы, а пребывание на этом посту, судя по всему, предоставляет Кахе Каладзе серьезные предвыборные бонусы несмотря на множество ошибок, так как работа с общественным мнением была у него поставлена хорошо с самого начала.
Если «Мечта» наберет 43%, нас ждут три года без выборов и фактически неминуемый кризис старых оппозиционных партий. После него управляющий страной из-за кулис Бидзина Иванишвили сможет спокойно дождаться осени 2024-го или провести внеочередные выборы с выгодной для него конфигурацией политических сил, технически провалив голосование о доверии правительству. Лидерам «Грузинской мечты» нравится, что фактор Гахария скорее раскалывает оппозицию, чем объединяет ее, но они хотят, чтобы его рейтинг впредь подпитывали не избиратели «Мечты», а ее противники. Именно этой цели и служит раскрутка в проправительственных СМИ темы альянса Гахария и Саакашвили, которые, находясь в США, останавливались в одной гостинице и т. д. Она как бы возвращает избирателей «Мечты» в прошлое, когда ее поражение делало неизбежным приход к власти «Нацдвижения», и визуализирует соответствующую угрозу. На деле же ситуация изменилась: если «Грузинская мечта» проиграет, «Нацдвижение» не обязательно выиграет, но биполярное миропонимание не позволяет многим развить эту мысль. Для начала им, наверное, нужно представить кто и как сформирует правительство, если три лидирующие в опросах партии после (вне)очередных парламентских выборов не смогут сделать это ни самостоятельно, ни с помощью «малых» политических объединений.
Грузинские избиратели переутомлены. Последовавший за парламентскими выборами полугодовой кризис убил больше нервных клеток, чем Мао Цзэдун воробьев, и в обществе доминирует настроение «Чума на оба ваши дома», тем более что количество домов неуклонно множится. Апатия препятствует падению «Мечты» не только потому, что снижает явку раздраженных избирателей. Смена власти требует серьезности и определенного градуса остервенения, равно как и веры в благие намерения противников режима. Но на завершающем этапе недавнего кризиса, особенно в конце переговорного процесса, все политики, вне зависимости от партийной принадлежности, начали выглядеть смешными, зачастую жалкими, путающимися в прежних показаниях, клятвах и угрозах. Бесконечная болтовня в телестудиях вытеснила иные формы борьбы, а на акции протеста, по сравнению с прежними годами, не выходила даже пятая, если не десятая часть перевозбужденных противников власти. Ожидание немедленной развязки сменили похожие на зубную боль размышления о том, что вопрос решится в октябре, причем не окончательно, и это будет не финал, а полуфинал, и еще неизвестно, как все закончится (точнее, не закончится) в 2022-м и так далее. На них накладывается летняя жара и пандемия, грозящая новым штаммом. Обыватель ворчит и, возможно, понимает, что выборы он уже проиграл, причем в первом же тайме.
Мы почти не обсуждаем проблемы инфраструктуры, транспорта, водоснабжения, экологии, прозрачности местных бюджетов, безопасности, инвестиционной привлекательности наших городов и создания новых рабочих мест. Экспертное и медийное сообщество увязает в социологической нумерологии, лихорадочно вычисляя: наберет «Грузинская мечта» 43 процента или нет. Эти манипуляции с цифрами, безусловно, придают некий смысл действиям политиков, но лишают избирателей возможности обсуждения злободневных вопросов в самый подходящий момент. Какая разница, сколько голосов получит та или иная партия жуликов и воров, если из крана 24 часа в сутки не будет течь чистая вода? Но мы продолжаем складывать и вычитать проценты и, кажется, скоро начнем питаться ими. Нельзя сказать, что избиратели не видят этого несоответствия и оно не усиливает апатию.
Электорат может перегореть даже если голосование кажется сверхпринципиальным. На местных выборах 2010-го оппозиция попала в своеобразный капкан. Неудачные, но масштабные акции протеста 2009 года не привели к смене власти, однако создали спрос на радикальные лозунги и риторику. С другой стороны, сама специфика местных выборов требовала «приземления» и работы на микроуровне. Тогда оппозиция провалилась в расщелину между этими векторами и в итоге разочаровала как «избирателей-бунтовщиков», мечтающих о коренном переустройстве, так и практичных «избирателей-хозяйственников» (условно назовем их так). «Проблема 43 процентов» формирует похожую реальность в новых условиях. О чем, собственно, идет речь? О том, как втащить в XXI век бывший советский город (и всю страну), сделав его более технологичным, экологичным и человеколюбивым? Или о том, как отстранить «Грузинскую мечту» от власти? Обе темы очень важны, но если противники правящей партии попытаются обсуждать их одновременно, не отделяя друг от друга разнонаправленные позитивные и негативные импульсы, так, как это происходило в 2010-м, то, вероятно, получат такой же плачевный результат.
Кто-то в день голосования руководствуется рассудком, а кто-то эмоциями, кого-то легко подкупить или запугать, а кто-то, наоборот, голосует под давлением наперекор – грузинские избиратели мало отличаются от своих собратьев в других странах несовершенной (относительной? неполноценной?) демократии. Но, возможно, на них в большей степени влияют неформальные сети, объединяющие родственников, друзей, соседей, коллег. Семья, поддерживающая в полном составе одну партию, – обычное дело; кто-то голосует за близких или потому, что его попросил друг, или шеф намекнул, что сейчас лучше поступить так. Многие не чувствуют при этом никакой неловкости. Верхушка общества располагает определенным преимуществом - ее представители воздействуют на рядовых избирателей не только через традиционные СМИ и Facebook, но и через сети, состоящие из десятков, а то и сотен зависимых от них родственников и клиентов. Такое влияние трудно замерить с помощью социологических инструментов, даже «на глазок», как это обычно делают, оценивая, например, потенциал пресловутого «административного ресурса». Но не исключено, что именно оно предоставляет властям тот бонус одобрения, который в итоге и делает ее легитимной. До сих пор смене режима всегда предшествовал острый конфликт между правящей группировкой и значительной частью элиты. В данный момент мы его не наблюдаем. Несмотря на то, что «Грузинская мечта» порядком надоела избирателям, многие влиятельные люди продолжают воспринимать Каху Каладзе как удобного партнера, а он, вдобавок, стремится обласкать и украсить центральные районы, где они в большинстве своем обитают и/или ведут дела. Они вряд ли примутся менять лошадей на переправе, если не получат стоящего предложения, и этот фактор может оказаться решающим в условиях переутомления низших слоев из-за затяжного политического кризиса и пандемии. Все предпосылки для смены власти вроде бы налицо, но нет того самого, знаменитого «значительного повышения активности масс... привлекаемых как всей обстановкой кризиса, так и самими «верхами» к самостоятельному историческому выступлению». Активность скорее снижается, превращая «Грузинскую мечту» в Пизанскую башню, которая, по идее, должна упасть, но все еще стоит.
«Соглашение Мишеля» не аннигилировало всех последствий полугодового кризиса. Он вновь связал политику с ощущением нестабильности, неопределенности, угрозы, усугубленным постепенным размыванием биполярного миропонимания. В ней зачастую видят не полезный инструмент, а что-то опасное, неуправляемое, похожее на эпидемию, войну или наводнение. Это, несомненно, играет на руку правящей партии, поскольку в такой ситуации многие граждане, подобно герою Мэла Гибсона в фильме «Патриот», начинают повторять «Я отец, я не могу позволить себе роскошь иметь принципы». И он так и остался бы на ферме, если бы один из британских офицеров не сотворил нечто ужасное. Но сегодня «Грузинская мечта» недостаточно молода и самонадеянна для того, чтобы своей глупостью и жестокостью собственноручно обеспечить мобилизацию разгневанных противников, поэтому лидерам оппозиции придется придумывать что-то самим. Нельзя добиться успеха, уповая на ошибку соперника и высчитывая, сколько сторонников у него осталось. Для того чтобы победить, нужно играть самому, что неоднократно доказывала сборная Грузии по футболу. Если точнее – она показывала, как можно проиграть при любых обстоятельствах, но в связи с недавней сменой главного тренера об этом нюансе следует великодушно забыть.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции