Политика, сошедшая с катушек

В каких конкретно словах описывать политическую ситуацию, в которой сейчас находится Грузия? Для меня, как человека, который несколько десятилетий пытается комментировать политические процессы Грузии в рамках принятой в политической науке терминологии, выбор адекватных выражений становится все сложнее. Возникает соблазн использовать скорее психиатрические термины. Конечно, политологи могут посчитать такой подход непрофессиональным, а психологи и психиатры будут протестовать с точки зрения политкорректности. Но иногда полезно оценивать явления с точки зрения обычного здравого смысла.

Такую реакцию вызывает поступок, выходка или, может быть, «перформанс» министра культуры Теи Цулукиани. Она вырвала микрофон у журналистки, которая пыталась задать ей вопрос, и заявила, что присвоила его и не собирается его возвращать, по крайней мере, до выборов. Затем она стала демонстративно издеваться над конкретной представительницей прессы и независимыми средствами массовой информации в целом.

Читайте также Микрофон ТВ «Мтавари» и «мастер-класс» от министра Цулукиани

Как это квалифицировать? Можно подходить с точки зрения права. Поступок госпожи министра был «грабежом средь бела дня». Микрофон – не просто символ, это – материальная ценность, он стоит денег, без него журналисты не могут осуществлять свою профессиональную деятельность. Уголовный кодекс здесь вполне применим. Пострадавшая телекомпания официально взывает к помощи компетентных органов, но пока безрезультатно.

Политика, сошедшая с катушек

Говорят еще, что действия министра были «аморальными» или «агрессивными». Но эти слова, даже если они формально правильны, недостаточно описывают суть происходящего. Политики испокон веков действовали аморально и агрессивно и иногда нарушали закон, но в большинстве случаев такие действия были вполне рациональны и вписывались в реально принятые нормы поведения их места и времени. Здесь что-то бóльшее. Возможно, правильнее просто сказать, что грузинская политика в последнее время сошла с катушек.

Может быть, правильнее назвать происходящее более серьезным словом «кризис»? Его значение тоже вызывает в нашей стране споры. Когда после выборов прошлого октября, оппозиция решила бойкотировать парламент, это, по «официальной» терминологии, посчитали началом политического кризиса; когда оппозиция благодаря медиации председателя Совета Европейского союза Шарля Мишеля приняла компромиссное решение и все-таки вошла в парламент, это было квалифицировано как, соответственно, завершение кризиса. Но многие не согласны с такой формулировкой, так как «завершение кризиса», по идее, означает возвращение к нормальности; но ту ситуацию, в которой мы находимся, назвать «нормальной» трудно. Это ощущение общей ненормальности важнее, чем то, присутствует оппозиция на заседаниях парламента или нет.

В чем же суть ненормальности? Экстравагантная выходка министра – часть истерики, в которую впала партия власти в своих отношениях с независимой прессой. Публичные высказывания всех без исключения представителей «Мечты» сводятся к тому, что, хотя массовое избиение журналистов ультраправыми молодчиками 5 июля формально подпадает под уголовный кодекс, сами журналисты тоже виновны в систематическом применении «психологического насилия» по отношению к представителям власти и церкви, так что их избиение как минимум психологически понятно. Один из спикеров «Мечты» Георгий Вольский, защищая микрофонный «перформанс» своего министра, сказал, что на самом деле Тея Цулукиани отобрала у журналиста нож, т. е. осуществила акт элементарной самозащиты. Если применять термины советского времени, журналисты – это однозначно идеологические враги, а избивающие их экстремисты – «социально близкие». Пусть последних иногда приходится сажать в тюрьму, все равно они – свои. На фоне такого умонастроения операция с отнятием микрофона выглядит логичнее.

Такое отношение к прессе тоже можно описать академическим термином: «авторитаризм». Но опять-таки это будет правильно, но не до конца. Политический режим Грузии принято называть не «авторитарным», а «гибридным», т.е. смешанным и, соответственно, труднопонятным. Независимые средства массовой информации в Грузии существуют и являются политической силой; власть с ними борется, но одновременно мирится с их присутствием.

Еще одно неполитологическое слово, которое приходит в этой связи на ум, – шизофрения, то есть раздвоение. В рядах «Мечты» не осталось людей, мыслящих в демократических категориях; их высказывания по отношению к журналистам по сути не отличаются от того, что говорят представители открыто авторитарных режимов. Но одновременно власти (читай – Бидзина Иванишвили) стараются сохранить иллюзию того, что они – истинные европейцы и демократы. Они хотели бы действовать, как Путин, но не могут. Пока.

Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции