Гиви Кварчия: «Осенью или зимой мы можем прийти к точке невозврата в энергетике»

Гиви Кварчия – один из двенадцати депутатов парламента Абхазии, которые выступили с инициативой обращения к президенту Аслану Бжания в связи с кризисом в энергетической отрасли. Это обращение было не только отклонено депутатами, оно на двух заседаниях подряд становилось причиной раздора между парламентариями. Гиви Кварчия ответил на вопросы «Эха Кавказа» и рассказал о том, в чем суть этого обращения и предложенных мер и каким образом они могли бы помочь преодолеть энергетический кризис.

– Гиви, часть депутатов абхазского парламента выступили с инициативой и подготовили проект постановления «Об обращении Народного собрания к президенту в связи с кризисом в энергетической отрасли». На двух заседаниях сессии депутатский корпус это обращение отклонил. Почему?

– На мой взгляд, отклонение в основном происходит из-за наличия претензий в документе к исполнительной власти из-за ее неэффективных действий по устранению причин кризиса. Хотя мы, депутаты парламента, неоднократно предостерегали и предлагали свои варианты решений по выходу из кризиса, а не только занимались критикой. Меня очень удивило, что депутаты документ просто отклонили, без обсуждения. Мне кажется, это – перевод проблемы в политическую плоскость, то есть именно то, в чем обвиняли нас, инициаторов. Депутаты отказались даже обсуждать наши предложения исполнительной власти определенных мер.

Гость недели – Гиви Кварчия

– Что это за предложения и меры?

– Два ключевых, на мой взгляд, технических предложения. Это сокращение потребления на 500 миллионов киловатт-часов в годовом исчислении – именно эта цифра показывает перерасход за последние годы. На такую цифру потребление объективно не могло увеличиться, мы за это время не построили столько промышленных предприятий и курортных объектов, чтобы расход электроэнергии так вырос. Для всех очевидно, что это – добыча криптовалюты. Мы предлагали обязать всех интернет-провайдеров в Республике Абхазия не предоставлять услуги крипто-бизнесменам. В декабре прошлого года была попытка блокировать IP-адреса, которые были представлены для криптодобычи, но попытка не увенчалась успехом. Как вы помните, сразу в сетях и на разных сайтах появились предложения за небольшую сумму обходить эти ограничения. Но мы общаемся со специалистами в IT-сфере и в сфере предоставления услуг интернета, и среди специалистов есть мнение, что при объединении усилий всех интернет-провайдеров без исключения можно очень эффективно бороться с криптодобычей на территории республики. У нас существует Госкомитет по связи, массовым коммуникациям и цифровому развитию, на его основе нужно это делать и обязать всех интернет-провайдеров.

– Какие технические возможности есть для того, чтобы справиться с незаконным майнингом?

– Создается группа IT-специалистов, в которую должны войти представители всех интернет-провайдеров, достаточно по 2-3 человека от каждой провайдерской компании. И в онлайн-режиме они могут блокировать IP-адреса, которые предоставляют возможность майнить криптовалюту. Мы давно предлагали методику определения майнинг-ферм и майнинг-центров, она существует, мы пытались объяснить это технически компетентным органам, но до сих пор в этой перманентной борьбе с криптобизнесом к нам никто не пришел за детализацией этого метода. Это тоже вызывает удивление. Ведь мы же предлагали не только радикальные меры по исключению криптобизнеса в целом, мы предлагали предоставлять возможность майнить, но не в сетях РУП «Черноморэнерго», не нагружая наши сети, которые страдают, как мы все знаем.

– Что еще предлагает группа депутатов?

– Это обращение к Генеральной прокуратуре проверить деятельность РУП «Черноморэнерго» по чрезмерному износу оборудования, приводящему к ущербу, есть в законе такая статья: «при халатном отношении». Мы также просили правительство предоставить в 10-дневный срок программу антикризисных мер. Наши предложения – это такие решения, которые должны быть приняты как можно скорее. Но дальше, конечно, нужно подходить программно ко всей проблеме энергокризиса.

– На одном из заседаний парламента, это было, по-моему, когда принимался бюджет, депутаты настойчиво предлагали правительству перераспределить бюджетные средства и заложить 100 миллионов рублей на установку приборов учета. Во время брифинга министр экономики Кристина Озган говорила о том, что они планируют осуществить пилотный проект и установить в Сухуме 15 тысяч счетчиков за счет Инвестиционной программы. Были ли выделены в итоге в бюджете эти 100 миллионов на установку приборов учета? И почему правительство все-таки предпочитает это делать за счет Инвестпрограммы?

– Когда принимался бюджет на 2021 год, он был отклонен именно потому, что в нем не были заложены средства на установку приборов учета. Мы предлагали правительству изыскать на эти цели 100 млн рублей и заложить еще и средства на ремонт высоковольтной линии «Ачигвара», она уже давно требует ремонта. В итоге эти средства были внесены в бюджет. Мы считаем установку приборов учета приоритетной, если бы они стояли у потребителей, такого перерасхода бы не было. И мы настаивали на том, чтобы это делалось нашими силами, из нашего бюджета, для этого надо было урезать менее важные статьи расходов.

Но сейчас мы слышим, что Министерство экономики предлагает не использовать эти средства на установку приборов учета. Они уже заявили, что заложат на это определенную сумму в Инвестпрограмму и начнут установку в 2022 году. Но если бы мы начали действовать уже в этом году, то сняли бы хоть какую-то часть перерасхода электроэнергии. В том районе, где мы начали бы устанавливать приборы учета, мы бы снизили потребление и повысили собираемость. Если мы затянем ремни нашего бюджета, мы сможем начать это делать своими силами. Отразить это в Инвестпрограмме очень положительно, и никто против этого не выступает. Но несвоевременно принятые правильные решения могут уже не спасти энергетику, как бы это громко ни звучало.

– А как правительство планирует потратить выделенные в бюджете 100 миллионов на приборы учета?

– На последнем заседании комитета они предлагали часть этой суммы потратить на закупку оборудования и комплектующих, которые, как правило, выходят из строя в осенне-зимний период, когда энергетика находится под большей нагрузкой. На мой взгляд, мы должны настаивать на установке приборов учета, не перераспределяя эти ассигнования на другие цели.

– Что дадут приборы учета в разрешении энергетического кризиса?

– У меня есть практический опыт в имплементации такого экспериментального проекта в 2011-2013-м годах. У нас происходила установка приборов учета, и я тогда этим занимался, у меня было ООО, и мы выполняли такие работы в качестве субподрядчиков. В последующие годы я начал работать в муниципалитете и уже на практике видел результаты: там, где приборы учета стоят, собираемость была 90-95%, снизилось бесконтрольное расходование электроэнергии, лишний раз люди не включали какие-то приборы, не забывали их выключать, т.к. счетчик пишет. Чего не скажешь о второй половине данного района, где не стояли приборы учета. Там собираемость была в границах 30-35%, и расход электроэнергии тоже был виден по перегрузкам внутридомовых сетей. Еще один фактор для собираемости очень важный, это уже общемировая практика: у нас существуют контролеры, которые собирают плату, а отсутствие человеческого фактора в сборе средств за потребленную электроэнергию упрощает этот процесс – людям не с кем спорить и проявлять эмоции. Автоматическая система сама отключает потребителя при наличии долга за электроэнергию. Человек идет, спокойно оплачивает – и все, нет никаких претензий. Чем это поможет в нашем энергокризисе? Очевидно, что перерасход электроэнергии обусловлен слабым контролем и учетом именно электроэнергии. Мы, решая одну проблему, параллельно решаем и вторую – снижаем расход электроэнергии.

– Есть ли у депутатов расчеты, сколько нужно Абхазии приборов учета и на какую сумму?

– В этом вопросе нужно отталкиваться от количества абонентов, а у нас их в стране около 100 тысяч – и физлица, и юрлица. По предварительным подсчетам, это не менее 4-5 миллиардов рублей только на приборы учета.

– В преамбуле к проекту постановления указывается, что нереализация запланированных ремонтных работ на высоковольтной линии «Ачигвара» в период ремонта деривационного тоннеля Ингур ГЭС приведет к вынужденному перетоку из России. Поясните, пожалуйста, почему не состоялся этот ремонт, и правильно ли я понимаю, что для ремонта этой высоковольтной линии необходима остановка ИнгурГЭС?

– Не остановка Ингур ГЭС, я чуть вас поправлю, а необходимо отключение электросети, через которую проходит снабжение всей Абхазии со стороны ИнгурГЭС. Здесь важно отметить, что проблемы ВЛ «Ачигвара» не сегодняшнего дня, они уже многие годы известны специалистам, и планировалось ремонтировать ее в момент остановки на ремонт ИнгурГЭС, чтобы избежать больших потерь. Но не удалось своевременно закупить материалы и комплектующие для этого ремонта. Мы поднимали эту проблему еще на стадии формирования бюджета. Почему мы упоминаем, что теперь при ремонте данной линии потребуется дополнительный переток? Специалисты предполагали, что переток будет взаимообразным. То есть, если мы запросим на момент ремонта ВЛ «Ачигвара» переток из Российской Федерации, то потом сможем восполнить его не финансами, а той же электроэнергией от нашей доли ИнгурГЭС. Однако я боюсь, что к тому моменту, когда мы придем к ремонту линии, нам нечем будет уже восполнять запрашиваемый переток с нашей доли Ингур ГЭС. Тогда это приведет к увеличению государственного долга или к многочасовым веерным отключениям. Вот почему мы обращаем такое пристальное внимание на эту проблему.

– Сколько Абхазия сегодня уже должна Российской Федерации за переток?

– Этот вопрос мои коллеги задавали уже неоднократно исполнительной власти. Я так разграничу: основной переток – это тот, который был на время остановки ИнгурГЭС, это был планируемый переток, так как необходимость ремонта тоннеля была очевидной. Нас заверяли, что плата за этот основной переток не будет переводиться в долговые обязательства, так как есть соответствующая договоренность с Российской Федерацией. Но когда эти договоренности прорабатывались, никто еще не предполагал, что за 40 дней до основного перетока нам придется запрашивать дополнительные мегаватты электроэнергии. А теперь переток, который мы получали 40 дней до остановки на ремонт ИнгурГЭС, составляет круглую сумму для бюджета Абхазии. И вот здесь, в этой части, на наши вопросы ответы еще не получены, по этой сумме у нас нет информации.

– В проекте обращения к президенту, о котором мы говорим, предлагаемые правительством меры борьбы с энергетическим кризисом – это веерные отключения и введение экономически обоснованного тарифа, – характеризуются как признание исполнительной властью своей некомпетентности и перекладывание проблем на плечи народа, а увеличение тарифа на потребленную электроэнергию названо преждевременным и необоснованным. Поясните, пожалуйста, почему даны такие оценки?

– Сейчас у нас эти веерные отключения происходят ночью. Электроэнергия экономится, главным образом, за счет майнеров, а расплачиваются за это остальные граждане: они не имеют отношения к майнингу, но терпят лишения. Что касается повышения тарифов, все мы понимаем, что нынешний тариф 40 копеек для физлиц, конечно же, не соответствует себестоимости электроэнергии, которая доводится до потребителя. По усредненным расчетам, себестоимость составляет 1-1,10 рублей. Повышать тарифы нам, конечно же, придется, и не говорить об этом, наверное, недальновидно. Но я хочу обратить внимание на порядок действий: как без приборов учета мы сможем обеспечить собираемость? На мой взгляд, сначала нужно в отрасли навести порядок с администрированием и с учетом электроэнергии, а потом уже повышать тарифы. Второй аспект: с повышением тарифов необходимо проводить индексацию пенсий и заработных плат. Мы все знаем, что наши граждане не имеют того уровня доходов, чтобы быть готовыми к повышению тарифов, даже если оно будет поэтапным. И потом, мне непонятно, что такое «обоснованный тариф». Обоснованный за счет чего? Нам еще не предоставлена информация о методологии расчета, и, как мы слышим, согласование тарифов происходит из Минэнерго Российской Федерации. Конечно, Минэнерго РФ помогает Абхазии в проблемах электроэнергии, за что мы им благодарны, но непонятна позиция нашей стороны – мы вроде бы ни с кем не обсуждали повышение наших внутренних тарифов на ГСМ, на муку, рис и т.д. Расчет тарифов, на мой взгляд, можно проводить и здесь. Наша энергосистема на данный момент независима, поэтому непонятно согласование тарифов в другой стране.

– Депутатский корпус отклонил обращение и ушел в отпуск. Чем, на ваш взгляд, это чревато? Чем может обернуться тот факт, что решение проблем энергетики, которое кажется таким актуальным, отложено в относительно долгий ящик?

– Я вам так отвечу на вопрос: негативные последствия в энергетической отрасли в меньшей степени зависят от того, что депутаты не приняли это постановление. Главное в этом вопросе – это принятие правительством должных и своевременных мер по выходу из кризиса. То, что мы уходим в отпуск… ну, я один из тех, кто голосовал против ухода в отпуск. Мне кажется, в такой сложный для страны период мы могли бы остаться на работе, могли бы чем-то помочь, если понадобится, правительству, исполнительной власти принять какие-то срочные нормативные законодательные акты, которые находятся в ведении парламента. Чем чревато? Мое субъективное мнение: осенью или зимой мы можем прийти к точке невозврата по решению проблем в энергетике.

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия