Югоосетинская неделя: 10 лет «снежной революции» и попытка обуздания коррупции

9 декабря исполнилось 10 лет как президент Эдуард Кокойты объявил о своей отставке. Это произошло на переговорах с лидерами «снежной революции» во главе с победившей на президентских выборах Аллой Джиоевой при посредничестве представителя Кремля Сергея Винокурова.

Те события многие из местных экспертов называют временем надежд, при этом неизменно добавляя: несбывшихся надежд. Оппозиция тогда одержала победу на волне протеста против разворовывания российской помощи, карательной судебной системы, полицейского произвола.

Военное временя закончилось, а вместе с ним исчезли последние оправдания для политики твердой руки. А разворовывание российской помощи, выделенной на послевоенное восстановление, послужило катализатором общественного недовольства. Власть эти настроения не заметила или недооценила. Недооценили их тогда и московские кураторы, на протяжении нескольких месяцев разрабатывавшие сценарий избирательной кампании.

Югоосетинская неделя: 10 лет «снежной революции» и попытка обуздания коррупции

Почему-то их тогда не удовлетворила стратегия – будем работать с победителем. Это был их совместный просчет. И вместе они навалились на тех, кто представлял протест. Сначала Верховный суд отменил итоги выборов, потом дожимать оппозицию прилетел куратор Сергей Винокуров. Вспоминает участник тех события, правозащитник Фатима Маргиева. В 2011 году она была активистом предвыборного штаба Джиоевой, участвовала в акциях протеста против незаконной отмены выборов:

«В 2011 году была все-таки надежда, что какие-то улучшения будут, но потом все рухнуло. Сергей Винокуров лично прилетал с условием, что выборы должны быть отменены. И главное, он не просыхал. Даже те, кто с площади поднимались к нему на переговоры, только и говорили о том, что он был вдрабадан.

– О чем говорили?

– Там шла торговля – должности в обмен на выполнение требований Винокурова. Вот так они отменили выборы. Фактически они тогда нивелировали нашу независимость, нашу победу, государственность. Тогда они все свели на нет. Людям никакой надежды не дали. Все власти после 2008 года никакой надежды людям не дали, только давили и давили».

Читайте также 10 лет со «снежной революции»

9 декабря 2011 года в интервью «Эху Кавказа» в ту пору спикер парламента Станислав Кочиев так охарактеризовал причины политического кризиса и непременные условия выхода из него:

«Я призвал президента и его окружение уйти в отставку как раздражающий народ фактор… Наше общество давно нездоровое и требует лечения, и, главное – очень быстрого и эффективного лечения. Будь по-другому, не произошло бы того, что сегодня у нас происходит. У нас не сложилась политическая структура общества, у нас не складываются демократические институты, и виновата в этом власть».

Через десять лет «Эхо Кавказа» спросило Станислава Яковлевича, что, по его мнению, изменилось за эти годы:

«Изменения есть, но недостаточные. Это раздражает народ, который ждет куда более ощутимых перемен. Властям, прежде всего, нужно подумать над тем, как изменить такое положение. Это все болезни становления. Это фаза на пути развития общества, но, я думаю, она слишком затянулась. Болезнь становления должна носить промежуточный характер, но у нас, к сожалению, она стала системной.

– Чего не хватает?

– Не хватает доброй воли, мотивации у руководства республики. Не хватает умения находить общий язык с населением и вместе работать на созидание общества, на развитие. У нас, как и на остальном постсоветском пространстве, когда какая-то команда захватывает власть, она всеми фибрами души пытается ее удержать и не допустить, чтобы кто-то на нее покусился.

– Ваша бюрократия мнит себя как российская?

– У нас об этом так говорят: что хочет большая сноха, то хочет и маленькая».

В самом деле, не видно, чтобы кто-то откликнулся на запрос десятилетней давности. За это время местные чекисты прихлопнули последние НПО. Силовое деление на общество никуда не делось, Госохрана по-прежнему кошмарит население, следствие шьет липовые дела в отношении неугодных, а силовики, как и раньше, бьют людей, причем в последнее время даже насмерть. С избирательными правами стало даже хуже, чем 10 лет назад.

Здесь, конечно, пока не назначают руководителей, как в российских регионах, но и свободными эти выборы уже не назовешь. Существует целая система отсева неугодных кандидатов – тех, кто не прошел московский кастинг. Кого-то не допускают под предлогом того, что он не соответствует цензу оседлости, кого-то снимают при помощи шантажа – грозят уголовным преследованием близким родственникам или даже самому потенциальному кандидату. Наконец, неугодных просто не регистрируют как кандидатов под предлогом того, что у них якобы неправильно заполнены документы.

Все это выглядит странно, если учесть, что весь этот прессинг осуществляется, по сути, в республике с населением 30 тысяч человек, где все пророссийские даже больше, чем в самой России. Наверное, это единственное место на земном шаре, где абсолютное большинство населения искренне любит Путина и благодарно ему как спасителю народа. Но зачем-то и здесь надо было доводить ситуацию до абсурда. Есть разные мнения, почему так. Одни считают, что катализатор беспредела – это щедрое российское финансирование, дескать, местные чиновники до 2008 года даже цифр таких не знали... Другие убеждены, что это такими замысловатостями и многосложными конструкциями товарищи кураторы наполняют смыслом свое штатное расписание.

В ответ югоосетинский избиратель голосует ногами. По уверениям местных экспертов и участников избирательных кампаний, парламентские выборы 2014 и 2019 годов не состоялись – явка была меньше 50%. Недостающие для явки проценты ЦИК распределял между партиями пропорционально набранным голосам. Среди тех, кто перестал ходить на выборы, – Фатима Маргиева:

«Латентный протест продолжается, потому что проблемы остались нерешенными. И в то же время пока нет ни одного кандидата среди тех, кто обозначил свое намерение баллотироваться на предстоящих выборах президента, кто бы дал народу какую-то надежду.

– А если бы такой кандидат вдруг появился?

– После того, что было, уже понятно, что его физически не допустят к выборам кураторы.

– То есть, по-вашему, никаких надежд?

– Пока никаких надежд. Люди только об этом и говорят: пока в центре не начнутся кардинальные изменения, и здесь ничего не будет. Я не вижу ничего, что внушало бы надежду, и среди тех, с кем я общаюсь, больше скептиков. После 2011 года я уже ни на какие выборы не ходила. Какая-то у меня безнадега…»

Читайте также Двое суток тишины, или Как ковалась победа партии власти

Депутат парламента первого созыва общественник Тимур Цхурбати другого мнения. Он из тех, кто считает, что судьба народа в его собственных руках. Доказательство тому – история сопротивления маленького югоосетинского общества. Если что-то не получается, говорит Тимур Цхурбати, то причины нужно искать в себе, а не во внешних обстоятельствах:

«Мы подданные в своей республике, но не граждане. Мы забыли, что мы свободное общество и отвечаем сами за себя. Забыли, что надо самим строить свою республику. Люди ради свободы, ради того, чтобы не склонять голову, готовы были умереть. Сейчас такого нет. Исчезло умение принимать ответственность на себя.

– Почему исчезла ответственность за себя?

– 70 лет советской власти ее убили, война немного приподняла, но потом опять зарыли при содействии российской экономической помощи. Идут российские транши, и их больше ничего не волнует. Министру экономики не надо думать об экономике. Бибилову тоже не очень население нужно. Президент заключает договоры, награждает… Дима куда-то в Италию поехал (это наш МИД). Это такой праздный образ жизни. Нет, чтобы делом заняться. Не то что не хотят – не умеют. Они не видели, какие возможности дает суверенитет, и не хотят слышать тех, кто это видел».

* * *

К другим темам. В понедельник министр здравоохранения Южной Осетии Сослан Наниев рассказал о мерах, предпринимаемых Минздравом по искоренению злоупотреблений в Ленингорской районной больнице. В интервью информагентству «Рес» глава ведомства сообщил, что речь идет о контрольной проверке, которую ведомство начало 2 декабря:

«По результатам выявления нарушений уволены все сотрудники, не оказавшиеся на рабочих местах без подтверждающих документов, а также смещен с занимаемой должности главврач больницы».

По информации гражданской активистки Тамары Меаракишвили, министр Наниев нагрянул с проверкой в Ленингорскую больницу утром 2 декабря вместе с представителем Генпрокуратуры и своим заместителем Александром Приходько. В Минздраве последний отвечает за бухгалтерию, кадры, закупку медикаментов и юридические вопросы. Чиновники пригласили понятых в кабинет инспектора по кадрам районной больницы Ангелины Баратовой и в их присутствии вскрыли сейф.

Читайте также «Руководители больницы были уверены в своей «крыше», поэтому ничего не боялись»

Говорит гражданская активистка Тамара Меаракишвили:

«Это было похоже на оперативно-следственное мероприятие. Сначала вскрыли сейф и сфотографировали его содержимое, потом фотографировали каждый предмет, который извлекали из сейфа, и оформляли изъятие. Кроме документов там были деньги, несколько пачек, завернутых в бумагу, – всего около ста тысяч рублей. На каждой пачке указаны суммы и фамилии людей, которые раньше работали в больнице, – это т.н. мертвые души и выплаченные на их имена зарплаты. Там еще было много трудовых книжек тех, кто раньше работал в больнице».

По словам Тамары, сейф пришлось вскрывать, потому что главный архитектор коррупционной схемы и, соответственно, главный фигурант расследования Ангелина Баратова выехала в Грузию около месяца назад – примерно через два дня после первого внезапного визита министра Наниева 29 октября, и увезла с собой ключи от сейфа. И, судя по той информации, которая поступает из Грузии, возвращаться не собирается. Говорит Тамара Меаракишвили:

«Видимо, отсюда ей сообщили, что пока лучше пожить в Грузии. В Тбилиси она купила детям квартиры и теперь занимается их обустройством. Ее супруг занимался в районе разведением дойных коров и производством сыра, неделю назад он перегнал стадо в Грузию. Запрет на перегон скота через границу Анатолий Бибилов ввел в 2017 году сразу после избрания президентом. С тех пор это первый случай, когда кто-то смог преодолеть запрет. Вот такое влияние у этой семьи».

Читайте также Система здравохоронения и ее покровители

В настоящее время, говорит Меаракишвили, как в фильме про Аль Капоне, проверяющие ищут черную бухгалтерию Баратовой. Но и без нее органам есть чем заняться. Например, журналом вызовов скорой помощи, согласно которому в прошлом году две бригады неотложки совершили рекордные 80 тысяч выездов к больным, то есть 213 вызовов в сутки при двух тысячах постоянно проживающего населения.

По словам Тамары Меаракишвили, информация о проверке Минздрава разнеслась по району в считанные часы. Еще до отъезда министра Наниева в Цхинвал ей позвонили человек двадцать – чиновники, медики, пациенты больницы. Причина такой реакции понятна: это первая за время юрисдикции Цхинвала не формальная, а настоящая проверка:

«Я точно знаю, что последние четыре года главврачи больницы платили деньги представителю администрации президента.

– Фамилии назвать можете?

– Давайте без фамилий. Платили за прикрытие – 900 долларов ежемесячно. Этому представителю отдельно платила Баратова по пятьдесят тысяч рублей, правда, источник не смог уверенно назвать периодичность этих выплат. Иными словами, руководители больницы были уверены в своей «крыше», поэтому ничего не боялись. А сейчас все, кто участвовал в коррупции, боятся, а остальные радуются.

– Почему радуются?

– Потому что одни работали, а другие бездельничали, но получали в разы больше. Потому что постоянно искали повод, Ангелина особенно, уволить тех, кто им не нравился, не приносил откаты. Они увольняли врачей и медсестер, чтобы увеличить количество «мертвых душ» и вместе с ними свои доходы. Для жителей района это означало, что их некому лечить».

В интервью информагентству «Рес» Сослан Наниев сообщил, что работа по повышению эффективности будет продолжена во всех районных медицинских учреждениях.

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия