Саид Гезердава: «Право собираться мирно – одно из важнейших политических прав»

В многочисленных сообщениях абхазских и зарубежных СМИ последних лет о политических митингах в республике, как правило, фигурирует слово «несанкционированный». Почему эти митинги назывались таковыми и на какой закон республики при этом власти опираются?

Прежде всего, конечно, следует оговориться, что с весны позапрошлого года в Абхазии действуют антиковидные ограничения, в рамках которых названные митинги автоматически попадают под запрет. Но пандемия не вечна. А вообще, данный вопрос регламентируется законом «О порядке проведения массовых мероприятий в Республике Абхазия», который был принят абхазским парламентом 3 апреля 2013 года и подписан президентом РА Александром Анквабом 17 апреля того же года. В преамбуле его говорится: «Настоящий Закон устанавливает порядок организации и проведения в Республике Абхазия мирных митингов, собраний, шествий и демонстраций, а также спортивных, культурно-массовых, иных зрелищных мероприятий, религиозных мероприятий, проводимых в специально не предназначенных для этой цели местах под открытым небом либо в помещении, и направлен на создание условий, необходимых для реализации конституционных прав и свобод граждан, обеспечения общественной безопасности и порядка при проведении этих мероприятий на улицах, площадях и в иных общественных местах. Свобода массовых мероприятий, не нарушающих правопорядок и права других граждан, гарантируется государством».

Your browser doesn’t support HTML5

Сегодня юрист Центра гуманитарных программ в Сухуме Саид Гезердава поделился с «Эхом Кавказа» некоторыми своими мыслями в связи с этим законом и тем, как он выполняется на практике. Прежде всего, у нас зашла речь о том, что в первые послевоенные годы, до создания законодательной базы в независимой Абхазии, в разных сферах, в том числе и этой, властям приходилось руководствоваться положениями советского времени:

«Что было до 2013 года, я помню. Они руководствовались каким-то советским документом, у меня его текст даже сохранился. И я делал комментарий к нему… Этот документ противоречил Конституции Абхазии, потому что он соответствовал тем порядкам, тому режиму, которые существовали в советском тоталитарном государстве. А у нас новая Конституция, где провозглашена свобода собраний».

Тем не менее порядок проведения массовых мероприятий по закону 2013 года носит в Абхазии не уведомительный, а разрешительный характер. В одном из пунктов его говорится: «До получения разрешения на проведение массового мероприятия его организатор (организаторы), а также иные лица не вправе объявлять в средствах массовой информации о дате, месте и времени его проведения и распространять с этой целью листовки, плакаты и иные материалы». Саид Гезердава говорит:

«Если провозглашать свободу собраний, то в принципе предполагается, что должен быть уведомительный порядок, то есть организаторы уведомляют уполномоченный орган, скажем, администрацию города, а те в свою очередь должны обеспечить порядок, присутствие медиков, «скорой помощи» и прочее, и прочее.

– Ну а международная практика какова? Там уведомительный порядок в основном или разрешительный?

– Вообще, право собираться мирно, без оружия – это одно из важнейших политических прав. Разрешительный порядок противоречит этому. Нормальным считается по международным стандартам уведомительный, конечно, порядок. Немирные собрания – нечто другое, за них государство, естественно, вправе возлагать ответственность на организаторов собраний, если на них приходят вооруженными и так далее. Но это уже по другому закону проходит: уголовная ответственность…

– Просто у нас как-то так в последние годы повелось, что говорим «митинг», а подразумевается «штурм»?

– Ну да, как-то так.

– В то же время, если говорить о законе 2013 года, то он ведь, по сути, не выполнялся. То есть тогда, когда разрешение не давалось администрацией города, а я помню это при разных властных командах, при разных мэрах города, они же, организаторы, все равно проводили митинг. Не помню случая, чтобы им сказали: нет, не разрешаем, – и они не стали бы проводить.

– Да, когда речь идет о таких крупных политических силах, оппозиционных, то они проводили, а потом никто им ничего не мог сказать.

– Да, то есть если санкция на поведение не давалась, то все равно это было формальностью, которая реальной роли не играла.

– А каким-то группкам людей, которые, скажем, ходили на Новом районе, хотели провести пикет против застройки детской лошадки, запретили его проводить…

– И они не стали?

– Естественно, да».

Закон, о котором мы говорим, завершается таким положением: «Порядок организации и проведения массовых мероприятий, установленный настоящим Законом, не распространяется на традиционные народные сходы, проводимые в селах Лыхны и Мыку, а также на массовые мероприятия, проводимые по решению органов государственной власти». Объясняется это очень просто – как дань традициям абхазского народа, который издавна проводил сходы по обсуждению жизненно важных вопросов на полянах (площадях) Лыхнашта (в Бзыбской Абхазии) и Мыкуашта (в Абжуйской Абхазии). В качестве примеров можно привести Лыхненский сход 1989 года, собравший около тридцати тысяч человек и принявший письмо с требованием восстановления статуса Абхазской ССР, сход в селе Мыку в начале тридцатых годов прошлого века, обсуждавший приемлемость для абхазов коллективизации… Вместе с тем понятно, что в начале десятых годов XXI века, когда у Абхаздрамтеатра уже начали собираться оппозиционные митинги, власть не очень-то боялась собраний в Лыхны и Мыку. Наблюдатели тогда, помнится, рассуждали: далековато там от властных структур, а еще попробуй собери там массы людей…

Кстати, по инерции мышления оппозиционные политические митинги долго, вплоть до декабрьского 2016 года, упорно именовались их организаторами народными (и даже всенародными) сходами. Пока, наконец, до всех в обществе не дошло: ну как эти митинги, которым противостояли митинги политических оппонентов, можно было называть народными сходами? Дело даже не в количестве собравшихся, которое редко превышало тысячу, а в том, что ВЕСЬ народ их участники никак не представляли, не могли представлять.

Что касается закона 2013 года, то очевидно, что предусмотренный им разрешительный порядок в отношении оппозиционных митингов все равно не работает; за прошедшие почти девять лет в этом все многократно убеждались.

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия