Алла Джиоева: «Все эти годы я жила в ожидании справедливости» 

Победителем президентских выборов в Южной Осетии стал бывший сотрудник республиканского КГБ, экономист, лидер оппозиционной партии «Ныхас» Алан Гаглоев. Чего от него ждут в республике и какое будущее у Южной Осетии – об «Эхо Кавказа» поговорило с бывшим кандидатом в президенты Аллой Джиоевой, участвовавшей в выборах 2011 года, победившей, но не допущенной к власти.

Алла Джиоева – заслуженный учитель Южной Осетии, заслуженный учитель РФ. Долгое время находилась в оппозиции к бывшему президенту Южной Осетии Эдуарду Кокойты.

10 октября 2011 года Центральная избирательная комиссия Южной Осетии зарегистрировала ее кандидатом на должность президента республики. 13 ноября 2011 года прошли выборы, Алла Джиоева набрала 25,37 % голосов избирателей и вышла во второй тур. Ее соперником стал глава республиканского МЧС Анатолий Бибилов.

Второй тур прошел 27 ноября 2011 года, по предварительным данным, Джиоева одержала победу с результатом 51,37 % голосов. Ее победу признал республиканский ЦИК, Джиоева получила в Центризбиркоме Южной Осетии итоговый протокол, свидетельствующий о ее победе. Однако Верховный суд Южной Осетии отменил результаты прошедших выборов, а самой Джиоевой запретили участие в дополнительных выборах. Ее сторонники вышли на улицу, протестуя против нарушения избирательного законодательства, и провели на главной цхинвальской площади несколько недель.

Джиоева объявила себя президентом, сформировала Государственный совет и назначила дату проведения своей инаугурации на 10 февраля. Однако 9 февраля 2012 года сотрудники силовых структур штурмовали ее предвыборный штаб и попытались доставить ее на допрос в Генпрокуратуру – она потеряла сознание и с гипертоническим кризом поступила в больницу. 10 февраля в республике распространили официальное медицинское заключение, в котором говорилось, что на теле Джиоевой зафиксированы кровоподтеки. В больнице, у дверей ее палаты, дежурили четверо сотрудников милиции, ей запретили общаться со СМИ и вообще с кем бы то ни было, кроме медперсонала. Так она провела два месяца.

Новые выборы в республике она не комментировала. На них победил кандидат, не связанный ни с ней, ни с Анатолием Бибиловым – бывший глава КГБ Южной Осетии Анатолий Тибилов. Спустя пять лет, в 2017-м, на очередных выборах победу одержал Анатолий Бибилов. Алла Джиоева в выборах и в политической жизни больше не участвовала.

«У меня не было никакой серьезной поддержки»

– Я читала, что в ночь после выборов вы пришли на площадь, где собрались сторонники Алана Гаглоева.

– Да, я вышла туда, несмотря на высокое давление. Не могла остаться дома.

– После того, как в 2011 году вы победили на президентских выборах, но Верховный суд лишил вас этой победы, вы недолго работали в правительстве, но и оттуда ушли. Чем вы занимаетесь сейчас?

– Я педагог, у меня частная практика. Преподаю русский язык детям, которые хотят поступать в вузы. Сегодня у меня три группы, я только освободилась (телефонный разговор начался в 22 часа – прим. ред.). Ученики записываются ко мне за год до поступления. 90% тех, кто поступил от Южной Осетии в МГИМО, прошли через мой кабинет. И это не только мой кусок хлеба, меня очень радует, что я занимаюсь любимым делом. Русский язык – это, можно сказать, моя внутренняя сущность.

– Почему вы не вернулись ни в школу, ни на госслужбу?

– Я старалась держаться подальше от государственных дел. Меня никто не вынуждал уходить. У меня не очень покладистый характер, есть свои убеждения, а сегодня они никому не нужны. Как говорила великая поэтесса, сытость сытых и голод голодных для меня в равной степени неприемлемы. Может быть, поэтому в 2011 году меня так классически «нейтрализовали».

– С 2011 года прошло много времени. У вас появилось понимание, почему тогда вам не дали стать президентом Южной Осетии?

– Конечно, я много об этом думала. Наверное, я была очень наивна тогда. Я открыто говорила обо всем, что видела. Кому-то это не нравилось. У меня не было никакой серьезной поддержки, за моей спиной не стояли сильные мира сего. Нас с Джамболатом Тедеевым (спортсменом, политическим оппонентом бывшего президента Южной Осетии Эдуарда Кокойты, который называл Тедеева «криминальным авторитетом», – прим. ред.) обвиняли в связях с Грузией. Но никаких связей не было. Тедеева президент Южной Осетии не пускал на территорию республики, а я считала, что это глубоко неверно – не пускать человека в его дом, распоряжаться страной, как своей вотчиной. В моей душе такая несправедливость не могла найти поддержки. И на этой почве произошло наше объединение. Были у меня и идейные сторонники, и их было немало. Многие из них до сих пор рядом со мной.

Но почему тогда кураторы из Москвы оказались не на моей стороне, я не знаю до сих пор. Догадки есть, но зачем их обсуждать. Этот давний конфликт и сегодня часто вспоминается людьми в нашей республике, и Бибилова много раз укоряли за то, что он тогда не признал свое поражение, не смог.

После того, как в 2017 году он выиграл выборы, я сказала: это избранный народом президент, и я желаю ему успехов исключительно из любви к отечеству. В душе я надеялась, что он осознает неправомерность своих поступков и хотя бы в приватной беседе скажет: «Тогда я проиграл, но я молод, у меня многое впереди, простите меня и пожелайте мне удачи». Но нет, он не смог это сделать.

«Дело Джабиева сыграло важную роль в исходе нынешних выборов»

– Как вы думаете, в чем причина поражения Анатолия Бибилова на выборах?

– Первые два года он делал правильные шаги, пытался поддерживать свой авторитет у народа, общался с людьми, был открытым к диалогу с депутатами. А потом что-то произошло, он закрылся, посыпались ошибки. Из страшной трагедии Инала Джабиева можно было выйти достойно. Достаточно было и президенту, и тем силовикам, чьи подчиненные это натворили, покаяться перед семьей, взять на себя ответственность за детей, которые остались без отца, и наказать виновных. Покаяние это было бы принято, я уверена в этом. А вместо этого они стали придумывать какие-то версии, называть погибшего наркоманом, хотя никаких доказательств этого не было и нет. А мне все время хотелось спросить: «А наркоманы не люди, их можно забивать до смерти?» Когда я увидела фотографии этого молодого человека со страшными синяками и кровоподтеками на теле, я содрогнулась – и не могла забыть это тело много дней. Я представила себе его хождение по мукам – перед тем, как он, наконец, освободился от страданий и умер. Эта смерть показала, что у нас садизм возведен в закон, и надо было это признать. А стоять на том, что убитый сам себя пытал, сам по себе умер, – ну, это совершенно негоже.

Мне кажется, еще одной ошибкой Анатолия Бибилова стал фонд, созданный при президенте, из которого он последние три года щедро раздавал материальную помощь. Я всегда считала, что такая помощь необходима только определенной части недееспособных людей, а для остальных это не помощь, а развращение. Да, нужно поддержать человека в беде, но нельзя делать из народа абсолютного иждивенца. Это своего рода рабство. Потом люди стали требовать от него все больше помощи. При этом наши депутаты так и не смогли выяснить, из каких источников формировался этот фонд. Акты казначейства Минфина РФ также закрыты – не только для граждан ЮО, но даже для депутатов, сделавших несколько официальных запросов.

В Южной Осетии абсолютно провалена кадровая политика. Происходила бесконтрольная раздача гражданства и паспортов.

Коронавирус выявил неподготовленность нашего правительства к этой трагедии, которая унесла большое количество жизней. Почему периодически приходилось отправлять больных во Владикавказ или в Тбилиси? Почему не хватало элементарных средств защиты для медиков? Не хватало медицинской техники для тяжелых больных. Не хватало много чего…

Совсем недавно я прочла в СМИ, что за последние 10 лет на Южную Осетию было потрачено 76,7 млрд рублей. То есть у нас тут все должно было цвести, а Южная Осетия могла бы стать витриной российской политики на Кавказе. Но – увы. Отсюда – печальный результат: при колоссальных возможностях, при внушительном административном ресурсе, при больших финансовых расходах потерпеть поражение всего лишь через пять лет правления можно было только по причине политической недальновидности.

– Вы упомянули дело Джабиева. Как вы думаете, почему президент Бибилов не признал ошибки и не отправил в отставку тех силовых министров, которые тормозили расследование?

– А как отправить в отставку людей, с которыми связан тесными узами? Конечно, дело Джабиева сыграло важную роль в исходе нынешних выборов. Когда стоишь на площади и говоришь людям, что готов уйти в отставку, если народ этого захочет, а также, что берешь это дело под личный контроль, – надо держать свое слово, а не представлять обществу экспертизы, которые явно противоречат всему, что люди видели своими глазами. Южная Осетия – маленькое географическое образование, и тут все на виду.

– Дело Джабиева показало, что пытки в отношении задержанных регулярно применяются в Южной Осетии. Откуда это здесь?

– Это не явление сегодняшнего дня. Такой случай был и в моей жизни. Много лет назад мой старший сын (его уже давно нет в живых) был задержан и подписал 11 признательных показаний, и я пришла на второй день после его задержания в полицию и показала документы, которые подтверждали его лечение в Москве в Институте наркологии – у меня были и авиабилеты, и выписка из истории болезни. 10 из преступлений, в которых он признался, были совершены во время его лечения в Москве. Думаю, понятно, какими способами от него добивались этих признаний. Разумеется, когда я эти документы показала, то обвинения по 10 преступлениям были сняты. Если бы я тогда была немного мудрее, то дождалась бы судебного процесса и предоставила бы наши документы суду. Это было бы уже прямым доказательством того, как строятся такие уголовные дела.

Такая практика существует давно. Я вижу, что в эти силовые структуры часто отбирают людей, способных, не задумываясь, и ударить, и пытать. Много раз я вспоминала о тех событиях 2011 года, когда молодые парни с автоматами выломали дверь (в предвыборный штаб Аллы Джиоевой – прим. ред.) и оказались передо мной, а один из них кричал по-осетински: «Которая тут – она?» Он меня даже в лицо не знал, а готов был четвертовать. И как потом эти четверо здоровых осетинских парней схватили меня и потащили на допрос, а я умоляла отпустить, убеждая, что сама пойду, – умоляла, пока не потеряла сознание.

Многие из них оправдывались отданным им приказом. Но, если у тебя есть способность мыслить, ты же должен хотя бы спросить себя, а соответствует ли данный тебе приказ Конституции и закону?

«Южная Осетия маленькая, навести тут порядок нетрудно»

– Чего вы ждете от нового президента Алана Гаглоева?

– Я не в том возрасте, чтобы авансировать кого-либо. Буду смотреть за тем, что он делает. По делам и буду судить. Но я верю, что вновь избранный президент вполне может построить грамотную кадровую политику. Во время предвыборной кампании он декларировал необходимость установления в республике закона. Этого он, несомненно, может добиться. Южная Осетия маленькая, навести тут порядок нетрудно.

В 2008 году в ответ на мою критику Эдуард Кокойты приказал завести на меня уголовное дело. Меня долгое время держали под домашним арестом, и люди, которые осуществляли надзор, находились на территории моего дома, ходили за мной по пятам, открыто нарушая права и свободы членов моей семьи. Нигде в мире такое не было бы возможным. Это было незаконно, это нарушало Конституцию. Я бы хотела, чтобы в Южной Осетии никто никогда не нарушал Конституцию.

Сегодня люди ждут от Гаглоева восстановления справедливости в отношении семьи Джабиева. Я тоже этого жду.

Также я бы очень хотела услышать от нового президента оценку событий 2011 года. Все эти годы я жила в ожидании справедливости. Тогда не меня изничтожили – я сохранила чувство собственного достоинства и уважение тех людей, которые были рядом со мной. И вопрос тут точно не во мне, а в выборе людей, который был сделан тогда и который у них отобрали.

Если говорить об экономике, то многие здесь надеются на восстановление сельского хозяйства, ведь в былые времена Южная Осетия выращивала в промышленных масштабах морковь, картофель, капусту, сахарную свеклу, а мы сейчас сидим на турецких помидорах, огурцах и фруктах.

Конечно, нужно обратить внимание на развитие информационных технологий – чтобы идти в ногу со временем, а не превратиться в анахронизмы.

И еще я очень хотела бы просить избранного президента... У нас катастрофическая демографическая ситуация. Те 40 тысяч бюллетеней, подготовленных под выборы и рассчитанных на проживающих, в том числе, и в Северной Осетии наших граждан, о многом говорят. На самом деле нас меньше, мы вымираем: миграция, коронавирус, перманентные военные конфликты. И я бы очень просила Алана Гаглоева обратиться к руководству Российской Федерации и ходатайствовать об освобождении югоосетинских военнослужащих от участия в спецоперации на Украине. В силу малочисленности нашего народа, особенно мужской его части. На кону существование нашего этноса. А добровольцы в Южной Осетии всегда находятся, это их выбор.

– Анатолий Бибилов сказал, что, несмотря на его поражение, референдум о присоединении Южной Осетии к России все равно пройдет. Что вы думаете о необходимости референдума?

– Ничто не мешало ему в течение пяти лет предпринимать шаги, которые были обещаны им в 2017 – благодаря этим обещаниям Анатолий Ильич и стал президентом. Сегодняшние действия я рассматриваю как провокацию как по отношению к России, так и Южной Осетии. Стремление оставить как можно больше проблем вновь избранному президенту превалирует в каждом действии. Вот такой «государственный» подход нынче.

– У Южной Осетии есть будущее?

– Все в руках России. Но и от нас зависит то, насколько нашему народу будет позволено возродиться, насколько мы сможем преодолеть инерцию иждивенчества и научиться использовать собственные силы и ресурсы. Возможно, что-то из того, что я сказала, кому-то не понравится. Но что поделать, я в том возрасте, когда нужно не угождать кому-то, а собирать камни.

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия