Ахра Бжания: «Если вы разуверились в абхазском проекте, тогда почему занимаете этот пост?»

Соучредитель общественного движения «Ахьяца», ветеран грузино-абхазской войны, бывший депутат парламента Ахра Бжания поделился с «Эхом Кавказа» своими впечатлениями после пресс-конференции президента Абхазии Аслана Бжания.

– Ахра, вчера состоялась пресс-конференция президента Абхазии Аслана Бжания, на которой главе государства было задано много вопросов. Основным был вопрос передачи России госдачи в Пицунде, поделитесь своими впечатлениями. Что бы вы хотели отметить?

– Я бы хотел начать с истории с Чернореченским форелевым хозяйством. Странно сочетается во взглядах президента намерение либерализовать экономику, ее абсолютно командный подход в управлении кадровой политики, публичности. Например, если была бы открытая экономика, чтобы она заработала, как я понимаю, нужен инструментарий в виде нормативных актов, мероприятия оценки, передачи в собственность. Кто-то о таких инициативах правительства слышал, чтобы соответствующие законопроекты подавались в парламент или были инициированы поправки в действующее законодательство? Нет. Или другой пример: в законе об инвестициях прописано положение о конкурсном участии, о тендерах в праве на участие, сроках объявления всех подготовительных мероприятий, в том числе, отчет о вложенных средствах, об их эффективности. По идее, правительство должно это делать перед любым актом смены собственника. Я о таком тоже не слышал. Бизнес должен быть в равных условиях. Если те пункты, которые предполагают ответственную и добросовестную конкуренцию, не выполняются, я это склонен интерпретировать как сговор.

Дальше – публичность. Например, я вначале сказал, что если ты хочешь либеральной экономики или либеральных подходов, то и весь фундамент в виде законодательных актов и вообще всей деятельности должен соответствовать этому принципу. А один из самых главных принципов здесь – публичность, информирование граждан о намерениях. Сейчас информацию об экономических планах общественность добывает, как разведчики на поле боя. Все, что мы сейчас обсуждаем, это в основном тайные или хорошо замаскированные планы. Еще такой момент, кстати, не только к этому хозяйству относится, но и к другим объектам или к другим таким острым вопросам. Это же действующий объект, как мне кажется, его капитальная стоимость, по сравнению с предполагаемыми инвестициями, или стоимость стройки, в которую надо вложить, чтобы заработало, – капитальная стоимость просто колоссальная. У нас фундамент, база есть, может быть, в действующей форме собственности муниципальное унитарное предприятие могло бы решить основные задачи по рентабельности этого предприятия. Кто-то вообще смотрел отчеты о потраченных средствах, о планах развития? Это же правительство курирует, соответствующее министерство.

Гость недели – Ахра Бжания

Мы говорим, что государство – неэффективный собственник. Готов согласиться, но я хотел бы видеть отчет о деятельности. А это знаете, как получается? Мы потратили деньги куда-то непонятно, на ветер, потом сказали: «Вы знаете, государство неэффективный собственник». Чего же вы два-три года тому назад это не сказали? Зачем деньги налогоплательщиков тратить, чтобы убедиться, что государство – неэффективный собственник? Теперь давайте куда-то отдадим, как-то это странно, уже существующие готовые и действующие объекты, которые, опять повторюсь, может, требуют небольших вложений, систематически, из-за того, что мы не перешли на новый, рентабельный уровень, мы привлекаем спонсоров, инвесторов. Может, есть смысл, действительно, вложить средства, организовать с нуля какое-то предприятие? Почему никто не предлагает таких проектов? Если всего этого нет, то у меня есть основания полагать, что приватизация будет проведена по закрытой, серой схеме с заинтересованными лицами. Хочу сказать, что если ты оперируешь терминологией либеральной экономики, то основные инструменты управления должны соответствовать этой модели. А если не так, то это просто увод активов граждан. Вот эти красиво описанные проекты, на самом деле, это серая схема, которая никакого отношения к ее будущему благосостоянию иметь не будет. Если бы это было иначе, то приватизация проводилась бы по законной, открытой, публичной и основанной на хорошем анализе экономической схеме.

– Президент дал оценку диалогу власти и оппозиционных сил, он заявил о том, что не удалось наладить системный контакт с оппозицией. Как вы думаете, почему не получилось?

– Да, были, действительно, предприняты попытки даже подписать соглашение о гражданском согласии, которое бы позволило разность мнений в обществе осуществлять в цивилизованном русле, не переходя грань дозволенного, когда коллизии в обществе начинают вредить самому обществу. К сожалению, должен сказать, что до формального подписания этого документа дело не дошло. Хотя я считаю, что тот факт, что основные принципы такого документа были согласованы, – это тоже немаловажно, потому что подписываете вы документ или не подписываете, в общении, в публичных высказываниях, в своих делах вы все-таки обозначаете какие-то красные линии, за которые нельзя переходить. Даже если официальный документ не подписан, я думаю, что основные принципы гражданского согласия, которые были неоднократно озвучены на разных уровнях, должны соблюдаться. Я, в принципе, считаю, что это положительный факт взаимодействия общества и власти. Я это оцениваю достаточно позитивно. Невозможно составить акт об общественном согласии и как бы под прикрытием этого акта совершать все что угодно.

Если вы призываете граждан действовать в рамках Конституции РА и граждане идут навстречу с таким ответным посылом, то в первую очередь я считаю, что обязанность и обязательства власти – действовать и работать в рамках Конституции РА и в рамках интересов граждан страны. Когда инициируются такие проекты, как, например, пицундский проект, – это, на мой взгляд, переходит за все мыслимые и немыслимые рамки общественного согласия и общественного договора, который априори, изначально существует между властью и обществом. Общество делегировало свои полномочия в определенных рамках, в конституционных рамках, и, когда за эти рамки переходят, власть начинает предпринимать действия, декларировать намерения, которые противоречат конституционным интересам граждан, общества, начинается коллизия, которую невозможно прикрыть никаким общественным договором. Мы должны действовать в рамках наших государственных интересов, в рамках живущих и следующих поколений. Вот это основание нашего договора. Если этот основной принцип нарушается, то никакое взаимодействие власти и оппозиции не поможет. Оппозиция может в стороне стоять, а придут возмущенные граждане и предъявят вам претензии, которые вы не сможете никоим образом проигнорировать. Вообще, лишат вас этого мандата доверия очень быстро.

Гражданское соглашение я приветствую, я считаю, что нам очень важно определить правила игры, потому что, к сожалению, наша новейшая история последних двух десятков лет изобиловала экстраординарными событиями, которые, конечно, не сказываются положительно на нашем государстве, нашем имидже, но здесь, в этой игре, должны принимать участие две стороны, и в первую очередь – власть.

Там еще интересный момент был на пресс-конференции – проведение референдума по поводу эффективности управления. Президент говорил, что, если власть два года неэффективна, надо думать о референдуме. Это такие вопросы, на которые невозможно дать ответа, потому что все слишком очевидно.

Один вопрос меня конкретно зацепил, если есть возможность, хочу выразить благодарность генеральному директору «Абаза_ТВ» Руслану Хашиг. Он сказал, что за 30 лет он не помнит, чтобы на высшем уровне публично кто-то говорил о том, что мы что-то не можем. Президент – это тот человек, который должен вести, вдохновлять народ своим примером, человек, который должен генерировать планы развития, который, как шприц, должен впрыскивать в общество бензин, который будет воспламенять. Он человек, который должен толкать вперед, поднимать дух, привлекать новые силы, новые умы, заставлять молодежь сюда стремиться. Если вы такой план предлагаете обществу, такую программу действий, когда вы говорите, что у нас ничего не получится, сами мы ничего не можем – ни защититься, ни построить, ни инвестировать, ни работать, – тогда, если у вас такие упаднические настроения, как сказал Батал Джопуа, дайте возможность тем, у кого нет упаднических настроений, занять этот пост и руководить страной.

Если вы разуверились в абхазском проекте, если вы считаете, что это фикция, за которую мы просто зря взялись, тогда почему вы занимаете этот пост? Почему это правительство работает? Если у вас такой взгляд на это общество, так нас это очень далеко заведет. Тогда у меня такое понимание, что люди, которые сегодня находятся у власти, воспринимают Абхазию не как государственный проект, а как свой бизнес-проект, где надо отбить какие-то свои интересы. О государственности, о ее перспективах никто не думает. В эту идею полностью укладывается ряд проектов, которые сегодня отстаивает власть. В том числе и проект по Пицунде, в том числе и проект, я полагаю, по форелевому хозяйству, конечно, в меньшей степени, в том числе будущий проект по энергетике, который вот-вот, как я понимаю, будет инициирован. Мы отдаем активы взамен на наш суверенитет, в который мы уже не верим. Мы не в состоянии управлять страной, – пускай кто-то управляет, мы не в состоянии зарабатывать, – пускай за нас кто-то зарабатывает, мы не в состоянии защищаться, – пускай нас кто-то защищает. Если у вас такая идеология, уходите с этих постов. У нас есть прекрасная молодежь, которая выросла в постколониальное время и которая, я знаю, за одни мысли такие… никакой гражданский договор тут уже не поможет. Дайте этим людям, этой молодежи, которой 40-45 лет, дайте им возможность управлять страной, в которую вы не верите. Такой у меня гнетущий, неприятный вывод, в том числе, от этой пресс-конференции, в том числе, от встреч с общественностью, которые были проведены в последний месяц, в том числе от так называемых либеральных инициатив, которые мы слышим.

Я сторонник конституционного развития, чтобы такое развитие продолжалось, чтобы консенсус в обществе был, нужно от пагубной линии по сдаче нашего суверенитета отойти. Проконсультироваться еще раз с обществом, мне кажется, что еще можно найти общие точки соприкосновения, найти общий язык и хотя бы формально поддержать государственный имидж, чтобы у нашего последующего поколения обрубить фактор перехода власти какими-то экстраординарными способами, чтобы в наследство не передавать следующим поколениям, чтобы они работали, даже если конкурируют в политическом плане, чтобы это было конструктивно, чтобы агрессия, которая сейчас присутствует, чтобы она сошла на нет.

– Президент подтвердил, что соглашение между правительствами Абхазии и России о передаче госдачи в Пицунде должно быть ратифицировано.

– Я думаю, что это вопрос абсолютно бесперспективный, он категорически не приветствуется обществом. Не надо говорить, что только оппозицией, этой позиции придерживаются и люди, которые продвигали идею прихода к власти Аслана Георгиевича. Как я понимаю, все слои общества, очень широкие слои, в том числе и молодежь, категорически против этого проекта. Они понимают, какие там подводные камни зарыты, они понимают, какие серые схемы там используются. Они интуитивно чувствуют, что это просто, к сожалению, интересы, которые не имеют ничего общего ни с государственными интересами, ни с абхазскими интересами, ни с интересами Российской Федерации, а имеют только общее с интересами групповыми, личностными и прочими. Этот проект не будет осуществлен, потому что он противоречит всему тому, что составляло основы нашего государства, начиная с 1992 года.

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия

Подписывайтесь на нас в соцсетях

• Facebook
• Telegram
• Instagram
• Twitter
• Youtube