Третий месяц гражданская активистка Тамара Меаракишвили добивается рассмотрения ее жалобы о возможном совершении против нее уголовного преступления, предусмотренного статьей 137 УК РФ – незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни.
По мнению активистки, прокуратура явно не спешит с рассмотрением жалобы, что вполне объяснимо. За оглаской этой истории могут последовать неудобные вопросы к властям со стороны общественности: почему их телефонные разговоры просушивают и на каком основании записи переговоров передают третьим лицам?
По словам гражданской активистки Тамары Меаракишвили, не всегда, но часто ответной реакцией на ее критику в адрес должностного лица или организации, которую он возглавляет, бывает неадекватно агрессивная реакция руководителя, переход на личности.
Тамара говорит, что привыкла к оскорблениям, угрозам, сплетням, она смирилась с ними как с неизбежными издержками общественной деятельности. Но недавно Тамара Меаракишвили столкнулась с новой формой давления, к которой, как оказалось, она не была готова:
«Одна из ополчившихся против меня бывших уже начальниц вдруг начала публиковать на своей странице в социальных сетях скрины моей личной переписки в WhatsApp, Telegram и Facebook. Там же она опубликовала личную переписку одного из членов правительства. Дама разослала моим знакомым мои голосовые сообщения в Facebook и разговоры в WhatsApp. Мне их переслали – записи отличного качества. Меня это обеспокоило. Получается, кто-то взламывает мою переписку, прослушивает и записывает мои телефонные переговоры, а потом играючи распространяет их в социальных сетях, снабдив своими комментариями вроде «ее надо лечить в психушке» или «ее надо выдворить из республики». Запомнилось еще такое откровение: «для нее найдется бесплатный гроб».
Your browser doesn’t support HTML5
Большой Брат пришел в соцсети
Тамара, обратилась за помощью к адвокатам, защитники пришли к выводу, что речь идет о преступлении, предусмотренном статьей 137 Уголовного кодекса Российской Федерации – «ответственность за нарушение неприкосновенности частной жизни, а именно, за незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну...»
Статься предусматривает лишение свободы на срок до пяти лет, если преступление совершено с использованием служебного положения.
23 июня гражданская активистка обратилась в Генеральную прокуратуру с жалобой на предполагаемое преступление, а копию жалобы направила Уполномоченному по правам человека Иналу Тасоеву. Рассмотрение жалобы поручено Цхинвальской прокуратуре.
По впечатлениям Тамары следователь явно отнесся к этой истории как к бытовому конфликту. Его больше интересует история отношений Тамары и обидчицы, нежели предмет жалобы – незаконное собирание или распространение сведений.
Накануне Тамара подала в Цхинвальскую прокуратуру ходатайство о проведении отдельных процессуальных мероприятий, которые, очевидно, необходимо было проводить три месяца назад, чтобы предупредить уничтожение улик: изъять и провести экспертизу телефона, запросить информацию у операторов мобильной связи и так далее.
Но следствие топчется на месте, говорит Тамара, такое впечатление, что прокуратура не видит зла:
«Я с удивлением слушаю следователя, когда он говорит, будто ничего необычного в этом не видит. Я объясняю, что жалобы и ходатайства пишу не я, их для меня составляют юристы высочайшей квалификации, в том числе из Москвы. Они тоже удивляются… Я хочу разобраться, откуда и на каком основании она берет эту информацию. Кто-то же ей сливает записи моих разговоров. Если это сотрудник связи или представитель силового ведомства, то речь идет еще и о должностном преступлении. Поймите, моя цель не посадить эту женщину, я даже имени ее не называю. Но разобраться с этой историей необходимо. Это в наших общих интересах, я имею в виду общественность Южной Осетии».
История пикантная, из нее следует, что подслушивают и пишут если не всех, то многих, скажем так, всех заметных, в том числе членов правительства, гражданских активистов. Причем пишут, судя по всему, без соблюдения процессуальных требований – санкции суда и т.п.
В принципе, мы, дети СССР, в это верили еще в эру проводных телефонов и никогда не переставали верить, что круглосуточно находимся под бдительным присмотром Большого Брата. Верили, но как-то без прочных оснований, бездоказательно и даже стыдясь, что придаем себе столько значимости, претендуя на повышенный интерес к своей персоне. Эта история развеяла сомнения юности.
Надо признать, что и до такого идиотизма пока не доходило – чтобы задвигать эти очевидно тайные записи на сторону друзьям-знакомым как возможность порезвиться в соцсетях, потроллить гражданскую активистку.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия